– Чем больше я узнаю о вашей жизни, тем меньше мне нравится, как тут все устроено, – скривился я.
– Так у нас еще благодать, вот в халифате, слышал, вообще за косой взгляд на дворянина сжигают на месте.
– Халифат – это тот, что на юге?
– А мне почем знать? – пожал плечами Витек. – Может, и на юге. Пошли уже в столовую, жрать охота – аж сил нет.
Витек быстро заправил кровать и бодрым шагом умчался принимать водные процедуры, обязательные для всех курсантов, и мне не осталось ничего, кроме как последовать за ним, к тому же упоминание столовой пробудило жуткий аппетит – ночь без сна и эксперименты с магией давали о себе знать.
Через час, пока одногруппники занимались с Илоной, я уютно устроился на одном из двух десятков плоских камней, окружающих холодное пламя. Судя по словам Витька, ко мне группа присоединится явно нескоро – у многих уже получалось чувствовать силу, а особо одаренные могли нагревать воду, но до успеха было еще далеко, так что место силы в ближайшее время было полностью в моем распоряжении, жаль только, приходилось тратить время на другие занятия, но все свободное время по вечерам я проводил именно здесь. И сейчас мне предстояло отложить в сторону книгу Илоны, забыть про привычные уже магические манипуляции и до конца разобраться в тех возможностях, что открылись этой ночью.
Вскоре выяснилось, что эйхор позволяет моему телу свободно проходить сквозь препятствия небольшой толщины. Чтобы это понять, я проделал вынужденный акт вандализма и, выломав у стоящего неподалеку дерева несколько веток, сплел из них примитивную изгородь, сквозь которую и попытался пройти. К моему удивлению, все прошло, как бы это глупо ни звучало, без сучка без задоринки. Ну то есть ни один сучок за тело не зацепился.
Вообще было безумно странно видеть и ощущать, как еще живые ветки медленно погружаются сперва в одежду, а затем полностью исчезают внутри тела, чтобы вскоре остаться позади. При этом мои нервные окончания молчали – я вообще ничего не чувствовал, разве что идти вперед было трудно, будто пытаешься бежать в воде.
Окрыленный первым успехом и открывающимися перспективами, я уже представил, как легко проникаю сквозь любые стены и запоры, но дальнейшие эксперименты слегка умерили мой пыл. Эйхор оказался совсем не ультимативной штукой. Во-первых, я не мог прервать движение, которое уже началось. Стоило только замедлиться, как тут же появлялась тяжесть и нарастающее жжение. Дальше – сквозь препятствие оказалось невозможно провести отдельно руку или ногу – либо движется все тело, либо я ощущаю под ладонью обычную твердую поверхность.
Ну и самое главное – для меня так и осталась загадкой максимальная толщина стены, которую я могу преодолеть. Если увеличивался объем веток в импровизированной изгороди, то вскоре идти становилось все сложнее, и уже двадцать сантиметров становились для меня серьезным испытанием, после которого приходилось отлеживаться минут десять.
Так что ограничений хватало, но в любом случае я был дико доволен. Не знаю, какого предка благодарить за полезное умение, но лишним оно точно не будет. Возможность исчезнуть из какого-нибудь закрытого помещения дорого стоит.
Протяжный гонг, обозначающий конец первого занятия, заставил меня выбраться из места силы и вернуться в казарму – нужно было привести в порядок одежду и убрать книгу Илоны, таскать с собой увесистый фолиант было банально неудобно. Оставить ее где-нибудь в укромном месте не представлялось возможным. Тайников в интернате я не знал, а просто припрятать учебник в траве или под деревом было нельзя – дожди еще никто не отменял.
К сожалению, сейфа или хотя бы камеры хранения для личных вещей в интернате не предусмотрели, и за целостность своего имущества здесь отвечал только ты сам, но я надеялся, что книгу все-таки красть не будут – все же наказание за такое сулило очень суровое – пару дней назад во второй группе первокурсников выявили вора, и нас всех заставили смотреть, что же такое наказание болью.
Выглядело это действительно жутковато, впрочем, как и звучало. Пацана привели к посыпанной песком площадке, расположенной рядом с боевым полигоном, а затем из ладоней наставника на испуганного первогодка полился мертвенный свет, и вскоре все мы услышали безумный крик боли. Будто с человека заживо сдирали кожу или лили кипящее масло на открытые раны.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Пацан выдержал секунд пять, после чего потерял сознание. Из его рта, ушей и носа ручьем хлестала кровь.
Наказание произвело поистине неизгладимое впечатление. Еще день все ходили несколько пришибленные от увиденного, пока новые события не приглушили воспоминания о кричащем смертным криком пацане. Который, кстати, уже на следующий день вернулся к занятиям – местный лекарь знал свое дело.
Воровать в интернате оказалось делом очень глупым и крайне рисковым, поэтому я не думал, что после увиденного наказания на подобное может кто-то пойти. Однако при взгляде на некоторых пацанов, живущих со мной в казарме, возникали мысли о возможных подставах. Не удивлюсь, если в чьей-нибудь голове зародиться идея повесить на меня кражу, но противопоставить этому я мог только внимательность и осторожность.
Добравшись до своего прикроватного шкафчика, я постарался спрятать книгу Илоны как можно глубже, насколько это вообще было возможно, и отправился на спортивную площадку.
После обеда на уроке чтения мне хотелось продолжить изучение учебника. Пожилому преподавателю было по сути все равно, какая литература находилась в моих руках, лишь бы без дела не сидел, так что я мог читать там в свое удовольствие. Но вернувшись перед занятием в казарму, я не поверил своим глазам – книга исчезла. Исчезла, несмотря на угрозу наказания.
Честно говоря, мне даже в голову не приходило, каким надо быть дебилом, чтобы после увиденного возле полигона пойти на кражу. Наказание болью наглядно демонстрировало все, что ждет вора. Однако такой человек все же нашелся, и он либо слишком глуп, либо был уверен, что его не найдут.
Все оказалось куда проще. Похититель совсем не скрывался и нашелся прямо возле казармы. Им оказался Пахом – один из друзей Ждана, не отличающийся особым умом, но при этом обладающий довольно выдающимися физическими данными.
Парень, ни от кого не прячась, стоял в паре метров от дверей и задумчиво перелистывал книгу, видимо в поисках картинок, которых там практически не было. Что характерно, Ждан и еще пара его прихвостней замерли неподалеку, с интересом наблюдая за развитием событий. И что-то мне подсказывало, взять книгу из моего шкафа была идея совсем не Пахома.
– Тебя мама не учила, что воровать не хорошо? – не скрывая злости, подошел я к пацану.
– Я ничего не брал, – обернулся ко мне Пахом.
– А книга к тебе в руки сама прилетела, так?
– Мне ее дали, – набычился парень.
– Ты реально дебил или прикидываешься? – не выдержал я, глядя на то, как грязные пальцы пачкают страницы книги. – Верни то, что тебе не принадлежит.
– Чего кричишь, барчук? – нарисовался Ждан, явно чувствуя свое превосходство в окружении группы поддержки.
– Я жду, – не обращая внимания на подошедших, обратился я к Пахому, который уже порывался отдать мне книгу, но был остановлен Жданом:
– Не так быстро. Мы, может, тоже хотим почитать. Учитель не права, выбрав себе любимчика.
– Ждан, вот скажи, – обратился я к старосте группы, – вас наказание болью ничему не научило? Или тебе Пахома не жаль?
– А ты разве нас сдашь? Я ведь вижу, чего ты добиваешься, хочешь другом стать для всех, и ведь ведутся пацаны на твое лживое дружелюбие. А я знаю – гнилой ты человек, как и все дворяне. Ну давай, пожалуйся наставнику, покажи, каков ты на самом деле.
Ждан понимал, чем мне грозит такое поведение. Стукачей не любят нигде, и не в моих интересах идти к наставнику, чтобы требовать справедливость.
В любом случае книгу нужно было возвращать, и раз отдавать ее мне не собирались, а на испуг этих четверых взять не удалось, придется действовать жестко.
