который, в отличие от Великого магистра, хорошо знал Париж.
— Наверное, но я убежден, что правильно оцениваю ситуацию! Никогда он не посмеет! Мы храним его казну, и он нуждается в нас...
Не давая своему дяде договорить, Жан де Лонгви вмешался в разговор:
— Как бы там ни было, мы готовы. Повозки загружены. Надо надежно спрятать наши архивы и сокровища! Возможно, все-таки окажется, что брат Клеман ошибся... что ж, в таком случае мы просто вернем их на прежнее место. С Божьей помощью, все пройдет хорошо. Нам нужно только выбрать, куда отправиться. Кажется, вы говорили об Англии, брат Клеман?
— Да, именно так. Вы направитесь в Дьепп, откуда наши курьеры начинают свой путь для связи с Храмом Лондона. Дорога эта используется очень давно, никаких сюрпризов не будет. В бухте Гийома вас ждет корабль. Вы выбрали тех, кто будет вас сопровождать? Естественно, вы остаетесь их главой, потому что имеете статус командора.
— Да. Надеюсь, вы одобрите мой выбор, брат Клеман. У нас три повозки, нам понадобится шесть рыцарей и три сержанта. Большой эскорт привлечет ненужное внимание. С вашего разрешения, брат Жерар, — продолжил он, вежливо поклонившись Жерару де Вилье, — первую повозку поведут брат Оливье де Куртене, брат Эрве д'Ольнэ и сержант Анисе, которые не впервые успешно выполняют такого рода миссии. Вторую повозку поведут брат Гийом де Жи, мой кузен, распорядитель упряжи и лошадей, брат Мартен де Ламюс и сержант Ришар Нормандец, третью — Гоше де Лианкур, лекарь, Адам Кронвелл, наш английский собрат, прибывший с посольством, который возвратится таким образом в свою страну, и сержант Робер де Понтуаз. Одобряете ли вы мои распоряжения, братья?
— Целиком и полностью, — ответил брат Жерар, к которому тут же присоединился брат Клеман.
Оставался Великий магистр. Жак де Моле, казалось, погрузился в глубокие размышления — настолько глубокие, что, казалось, он ничего не слышит. Настоятель Франции нахмурился и едва удержался от досадливого жеста.
— Достопочтенный брат, — произнес он, и в голосе его прозвучали металлические нотки, — мы ждем от вас окончательного решения... смею напомнить вам, что у нас мало времени.
Жак де Моле встал, смерил трех своих соратников тяжелым взглядом и, в конце концов, пожал плечами.
— Вы так хорошо все предусмотрели, что мне неловко вам противоречить. Вы получите мое одобрение. Отправляйте повозки, брат Жан! Мои молитвы будут сопровождать вас... но я искренне надеюсь, что это напрасный труд, и очень скоро вам придется возвратить назад то, что вы решили столь заботливо спрятать...
Тем не менее он отправился с ними во двор, где ожидали три повозки, запряженные каждая парой нормандских лошадей. Казалось, что все они были нагружены сеном, а сверху накрыты плотной тканью, чтобы защитить содержимое как от дождей и непогоды, так и от любопытных взглядов, которых невозможно было избежать во время столь долгого пути. Рядом с ними стоял брат-казначей, пожелавший лично убедиться в том, что груз скрыт надежно. Это был тот самый Жан де Тур, с которым Жак де Моле повздорил из-за займа, предоставленного королю в прошлом году. Он был даже изгнан из Храма, но король — чьим казначеем он также по необходимости оказался! — вмешался, сначала без особого успеха, и понадобился приказ Папы, чтобы упрямый уроженец Франш-Конте отменил свое первоначальное распоряжение. Одного этого было достаточно, чтобы два тамплиера не любили друг друга, хотя открыто своих чувств не проявляли. Великий магистр обращался к казначею только в тех случаях, когда не мог без этого обойтись, а казначей, убежденный в верности своих счетов и своего управления, занимался делами, демонстрируя главе Ордена лишь утонченную вежливость, которой требовали правила. Не больше и не меньше. Увидев четырех высших сановников, он подошел к ним и приветствовал их сообразно уставу.
— Повозки и эскорт готовы, как вы можете убедиться, братья! На двух первых уложены ценные вещи и большая часть золота и серебра, которые здесь хранились.
— Вы позаботились изъять из общего счета казну короля Филиппа? — недовольным тоном спросил Жак де Моле.
— Я взял только то, что принадлежит Ордену, достопочтенный Великий магистр. Королевское золото по-прежнему хранится в отведенных для него сундуках, равно как и деньги, необходимые для содержания нашего дома. Опасно увозить все — вдруг случится какая-нибудь проверка. Кроме того, я сохранил на месте книги наших счетов. Полагаю, проверка нашего казначейства ничего предосудительного не покажет...
— Это мудро! — согласился Великий магистр. — Но что же вы разместили на третьей повозке?
— Самые важные документы из собрания хартий, книги... в высшей степени ценные, права на обладание собственностью... наконец, наши архивы!
— Что же вы скажете, если их отсутствие будет обнаружено?
В вопросе явственно звучала ирония, но брат Жан все предусмотрел. Он поклонился, не вынимая запястий из рукавов рясы:
— Я скажу, что все документы отправлены в нашу командерию в Лимасол, поскольку Великий магистр пожелал, вернувшись на остров, иметь под рукой бумаги, свидетельствующие о мощи Ордена. Точно такие же распоряжения были отправлены в другие королевства с целью подготовки нового крестового похода.
— Это ложь, и вы это знаете?
— Не совсем, — ответил брат Жан, поклонившись еще ниже. — Я направил соответствующие распоряжения в Храмы иностранных государств... но в зашифрованном виде. Они свидетельствуют о реальности наших опасений.
— Что ж, возразить мне нечего. Брат Жерар, повозки отправятся, как только вы распорядитесь...
С этими словами он повернулся и направился в монастырь, а в это время настоятель Франции, приор Прованса и Жан де Лонгви подошли к небольшой группе рыцарей, которые ожидали возле своих лошадей.
— Час настал, — важно сказал Жерар де Вилье. — Поезжайте, братья, пусть хранят вас Господь, Богоматерь и все святые! Вам предстоит перевозить величайшее богатство Храма, так же как и самые важные его документы! Не забывайте об этом! Но если вдруг на пути вашем возникнут препятствия — оборони от этого Господь! — без колебаний спрячьте самым надежным образом то, что может попасть в дурные руки. Располагайте, как должно, всеми знаками нашей признательности и ожидайте вознаграждения в будущем. Мы будем неустанно молиться за успех вашего путешествия!
Через мгновение все посланцы уже сидели верхом на лошадях или на облучке повозки. Никто из них не надел белого плаща с крестом — на всех были просторные черные плащи с капюшонами. Как только открылись укрепленные ворота[191], защищенные, подобно ограде Парижа, двумя башнями высотой в пятнадцать
