самом деле это гибель. Еще более быстрая гибель.
Вамай остановился и обвел рукой поселение казадоров:
— Кого ты видишь? Взрослых? Стариков? А детей? Детей ты видишь?
Я покачал головой, но Вамаю и не нужен был мой ответ:
— Потому что у казадоров практически не рождаются дети. Хорошо если каждая десятая семья умудряется обзавестись ребенком. Ребенком, который, конечно же, с самого начала тоже является казадором, как и его родители. Тьма наделила нас очень большой продолжительностью жизни, но она же одновременно сделала из нас практически бесплодных существ. Даже при нашей продолжительности жизни, дети рождаются реже, чем умирают старики. Мы вымираем, и давно с этим смирились.
— В городе, знаешь, тоже не особенно много детей. — заметил я.
— А теперь представь, если их станет еще меньше. В десять раз меньше, в пятнадцать. Сколько их тогда будет вообще? Два? Ты всерьез думаешь, что из города не интересовались тем, как мы живем? Почему с нами случилось то, что случилось? И как это можно использовать? Да они даже хотел по-новой построить исследовательский центр, но исследовать уже нас, пользуясь тем, что у нас остались в строю световые барьеры, но когда узнали правду о детях — резко передумали.
— Кстати, а зачем вам барьеры? — вспомнил я. — Если вы все равно не боитесь Тьмы.
— Как минимум для того, чтобы нас не касался фронт света. Ему мы противостоять не можем. Кроме того, без барьеров наша территория очень быстро перестала бы быть чистой и стала зараженной, а на зараженной территории, сам понимаешь, ничего не растет — ни растения, ни скотина.
— А что вы меняете на еду у города?
— Инструменты. Материалы. Электронику. Все то, чего у нас нет. Взамен на то, чего нет у них. Взаимовыгодное сотрудничество. Это единственное, что мы смогли дать городу и взять от него после того, как они отказались проводить исследования, расстроенные новостями о рождаемости.
— Стой, погоди! А если вы лишены Света и управления им, то как вы меня вылечили за один день?
— При помощи Тьмы. — Вамай обернулся и поднял руку, которая тут же окуталась непроницаемо-черным облаком. — Не один лишь Свет позволяет делать невероятные вещи, Тьма тоже. Просто у этих вещей — другой источник энергии, и только.
— И проводники у вас есть? — я показал Вамаю сверкающий нож. — Оружие световое? Ну… Темно… Э-э-э… Темновое.
— Возможно, и есть. — Вамай пожал плечами. — Но мы не проверяли. Нам оружие не нужно, ведь твари нас не трогают. Мы и Вспышки-то почти не используем, разве что исключительно в быту. Можно сказать, что мы живем с ноктусами в мире и согласии, и у нас просто нет необходимости с ними воевать. Мы мирные люди, без оружия и даже почти без укреплений, как ты сам видишь. Мы защищаемся только от того, что уничтожает вообще все без разбора, как фронт света. Он поглощает ноктусы, но, наткнувшись на световой барьер, останавливается, признавая в нем своего.
— Я понял, понял. — я поспешил прервать пространные изречения Вамая. — А мне-то что теперь делать? У вас было двадцать лет — не верю, что вы не изучали сами себя, не экспериментировали тоже, не пытались понять, можно ли это как-то вылечить!..
— Лечат болезни. — Вамай покачал головой. — Мы не считаем себя больными.
— Да неважно мне! — я раздраженно мотнул рукой. — Я заражен, понимаешь? Меня коснулся лоа, и Тьма во мне сейчас растет, как на дрожжах, и единственное, что ее пока что сдерживает — это живой Свет, который я…
Я осекся. Я чуть было не высказал этому старикану историю с Кристиной. Не то, чтобы я стеснялся произошедшего или хотел бы забыть — нет, просто не стоит ему об этом знать. Я пока что так и не понял, какие у них тут отношения с городом и выяснять это на примере такой щекотливой темы — не хотелось.
— Живой Свет, который ты… что? — Вамай поднял брови. — Где ты его взял?
— Где взял, там уже нет. — буркнул в ответ я. — Главное, что взял. И он помог мне на какое-то время придавить симптомы заражения… Но не навсегда! Если вы способны существовать без Света, наполненные одной только Тьмой — расскажите, как это сделать?! Не знаете — подумайте, покумекайте, посоображайте, хотя бы пару теорий выдвиньте! В конце концов, во мне сейчас тоже растет чертова прорва Тьмы, и, когда она прорвется наружу, я…
Я осекся. Страшная догадка поразила меня, моментально лишив дара речи.
— Вамай… — медленно произнес я. — Я правильно понял, что вы меня лечили при помощи своей… теневой Вспышки?
— Разумеется. — Вамай кивнул. — У нас не было уверенности, что ты поправишься самостоятельно, а никаких лекарств или медикаментов у нас просто нет. Они нам не нужны — гостей у нас не бывает, а сами мы лечимся этими самыми, как ты сказал, Вспышками. Поэтому пришлось и на тебе применить ее тоже.
— Получается… — медленно начал я. — Получается, ты влил в меня дополнительную порцию Тьмы вдобавок к той, что и так уже была во мне?! Повысил мой уровень еще больше?!
— Мне пришлось. — Вамай пожал плечами. — Иначе ты бы погиб. Почти наверняка.
Это что же получается? Я пришел сюда за помощью… А получил только усложнение ситуации?! Ускорение прогресса моего заражения?! Уменьшение времени, отведенного на спокойную жизнь?!
И здесь ведь даже убить некого, чтобы высосать из него Свет — здесь ни у кого нет Света!
— Вот… черт… — простонал я, уже нисколько не беспокоясь о том, что кто-то что-то про меня поймет, услышав о несуществующем в этом мире черте. — Что же ты… наделал…
— Пока что ничего. Как видишь, ты все еще находишься в сознании и даже добром здравии. Миндалем пахнет?
— Н… Нет. — принюхавшись, ответил я.
— Значит, пока еще все в порядке. Света в тебе все еще больше, чем Тьмы.
— Насколько больше? Сколько у меня есть времени?
— Этого я не знаю. И, наверное, никто не знает. Если бы был цел исследовательский центр, возможно, ты смог бы задать свой вопрос им, и, возможно, они даже дали бы тебе какой-то ответ, но теперь… Теперь, думаю, нет ни одного живого существа, которое владело бы нужной тебе информацией.
Живого существа…
Я задумчиво посмотрел на Пульс на своей руке.
Мне ведь совершенно не нужно именно живое существо. Я уже однажды получал информацию из прошлого посредством очень даже неживого предмета…
— Где находился этот ваш исследовательский центр?
Глава 14
Может, один только Вамай был таким, может, все казадоры, но старейшина не задавал
