блокады и выдвигалось требование немедленно возобновить сношения с Советской Россией. Министр во время беседы с делегацией заметил, что «в этом вопросе имеются еще и другие обстоятельства, которые также приходится принимать во внимание».{342}
17 ноября 1919 г. в Христиании (Осло) состоялся митинг протеста против военно-экономической блокады, созванный студенческими и рабочими организациями Норвегии. В резолюции, принятой участниками митинга, правительству было высказано требование отказаться от участия в блокаде Советской России и возобновить прерванные торговые отношения.{343} И хотя правительства скандинавских государств были вынуждены подтвердить свою лояльность в отношении политики экономической блокады, было ясно, что эти страны отнюдь не являются падежным звеном в цепи «экономического окружения» РСФСР, созданного союзниками. Еще одним положительным фактором новой международной ситуации, выявившимся к концу 1919 г., В. И. Ленин считал сдвиг в общественном мнении западноевропейских государств в отношении Советской России, рост антиинтервенционистских настроений у довольно значительных слоев интеллигенции и пацифистских кругов буржуазии. «Мы вправе… сказать, — говорил В. И. Ленин, — что симпатии не только рабочего класса на стороне Советской власти, но и широких кругов буржуазной интеллигенции… и на поддержку их мы можем теперь отчасти рассчитывать».{344}
Правительства союзных держав должны были считаться со все возраставшим недовольством и протестами в их странах против политики блокады не только со стороны рабочего класса, но и парламентских кругов, широких слоев интеллигенции. 16 декабря 1919 г. итальянский парламент вынес постановление о том, чтобы правительство добилось от Верховного Совета Антанты снятия блокады.{345} Против блокады выступала радикальная французская интеллигенция, сплотившаяся вокруг А. Барбюса, а также видные политические деятели и известные экономисты Запада.{346}
Огромное значение для срыва открытой политики военно-экономической блокады имела и активизация с осени 1919 г. действий советской дипломатии по отношению к ряду западных государств. Прежде всего они были направлены на установление мирных отношений с буржуазными республиками, созданными на Северо-Западе, которые в то время были вынуждены прекратить вооруженные действия против РСФСР.
Опираясь на военные успехи и учитывая нараставшее недовольство народов прибалтийских стран участием в антисоветской интервенции, Советское правительство по инициативе В. И. Ленина 31 августа 1919 г. обратилось к правительству Эстонии с предложением начать мирные переговоры.{347} Дальнейшее развитие событий, вызванных этой нотой Советского правительства, привело к договору с Эстонией, который превратился в «генеральную репетицию соглашения с Антантой, превратился в первый опыт прорыва блокады и в первый эксперимент мирного сожительства с буржуазными государствами».{348} Вслед за тем последовали аналогичные ноты правительствам Латвии, Литвы, Финляндии.{349} Какова же была реакция на советские предложения со стороны правительств прибалтийских республик и великих держав?
3 сентября министр иностранных дел Эстонии И. И. Поска информировал английского представителя в Ревеле о том, что его правительство в настоящее время не может воевать с большевиками, и сослался на необходимость переговоров с ними для выигрыша времени в целях восстановления «морального духа» армии.{350} Несколько позднее эстонское и латвийское правительства запросили главу британской политической и экономической миссии в балтийских государствах о точке зрения союзников, и прежде всего Англии, на возможность переговоров с большевиками.{351}4 сентября эстонское правительство особой нотой известило правительство РСФСР о готовности начать переговоры.{352} Десять дней спустя в Ревеле состоялось двухдневное совещание представителей Эстонии, Латвии, Литвы и Финляндии по поводу советских предложений, которое высказалось за совместное вступление в предварительные переговоры с РСФСР о временном прекращении военных действий. Представители правительств балтийских государств информировали главу британской миссии об итогах совещания и вновь запросили его о позиции Антанты, и в частности Англии, во всей этой проблеме.{353}
Однако 16 сентября последовал немедленный ответ из Лондона, направленный британским представителям в Риге, Ревеле и Гельсингфорсе, в котором правительствам прибалтийских республик предлагалось «не предпринимать никаких действий в направлении мира».{354} Но вскоре осознание изменений в соотношении сил на Северо-Западе и бесперспективности новых затрат, а также требования английского общественного мнения прекратить военные авантюры в России побудили Форин оффис и Ллойд Джорджа определить повое отношение к балтийской проблеме. Оно было сформулировано в письме Керзона от 25 сентября, направленном английским представителям в Ревеле, Риге, Ковно, Гельсингфорсе, Варшаве. В нем прибалтийским государствам предоставлялась свобода в решении вопроса, «следует ли им пойти на соглашение с советскими руководителями, и если да, то на какое именно».{355}
Первым поспешило воспользоваться разрешением Великобритании эстонское буржуазное правительство, которое после провала осенью 1919 г. второго наступления Юденича на Петроград окончательно убедилось в необходимости прийти к мирному соглашению с Советской Россией. Переговоры открылись в Юрьеве (Тарту) 5 декабря 1919 г. и завершились подписанием мирного договора 2 февраля 1920 г.{356} Таким образом, сам факт начавшихся переговоров уже к концу 1919 г. поставил под вопрос возможность дальнейшего осуществления политики полной военно-экономической блокады Советской России.
Советское правительство предприняло также некоторые меры воздействия на деловой мир и правящие круги Германии и добилось известного успеха. Выполнение этих задач связывалось главным образом с миссией В. Л. Коппа.
В. Л. Копп появился в Германии, по всей вероятности, летом или ранней осенью 1919 г. и длительное время проживал там как частное лицо. Для германских властей, однако, не могло составлять тайны, что человек, который был советником посольства РСФСР в Германии в 1918 г., выполняет поручения своего правительства. Это подтверждает и то обстоятельство, что сразу по приезде В. Л. Копп вошел в контакт с представителями правительства и обсуждал с ними вопросы организации почтовых сношений под флагом частного предприятия и возобновления «торговых сношений пока (до ратификации мирного договора) опять-таки под флагом частного предприятия».{357} Смысл деятельности В. Л. Коппа в Германии и первый итог его переговоров с правительством лучше всего раскрывается в его докладе из Берлина 14 октября 1919 г., адресованном В. И. Ленину, Л. Б. Красину, Г. В, Чичерину. «В борьбе за прорыв блокады, — писал Копп, — к чему сводится в существе своем моя деятельность (курсив мой. — В. Ш.), мы имеем перед собой в Германии следующую ситуацию. Правительство и в своих заявлениях мне, и в своих официальных заявлениях считает возобновление торговых сношений с Советской Россией принципиально желательным. Но страх перед гневом Антанты, с одной стороны, боязнь большевистской заразы — с другой — парализует настолько его волю, что ожидать какой-либо активности с его стороны в этом вопросе совершенно безнадежно. Оно находит, что сделало достаточно, если разрешило под флагом частного предприятия организовать воздушную почту, позволило тому же частному предприятию отправить в Петроград небольшой пароход с товарами под шведским флагом и сняло — для финансирования этих предприятий — арест с депозита,
