образ обычного человека был заменен «образом настоящего советского человека», который конкретизируется в «настоящих большевиках», «настоящей советской интеллигенции», «настоящей советской девушке», «героической советской молодежи» и т. п.
Последний из имеющихся в Музее истории УрГУ альманахов отмечен датой – май 1949 г. В передовой статье ничего не осталось от «свободного дерзания» первых послевоенных лет, она больше напоминает «отчет съезду», где говорится о роли комсомольской организации университета в деятельности кружка и творческом росте его участников. Журнал открывается стихотворением «Коммунист», содержание выпуска переполнено комсомольско-коммунистической тематикой, в стихах с портретов нам улыбается то Ленин, то Сталин, а проза знакомит с комсоргами и героями. Пародий и шаржей нет и в помине. Примечателен номер, разве что, переводами. Правда, представлены здесь только поэты-коммунисты, в произведениях которых неизменно присутствуют и Москва, «ведущая в мир коммунизма», и вожди, и «низший, рабочий люд». Литературные достоинства альманаха оценивать профессиональным филологам, но на взгляд заинтересованного читателя явно чувствуется давление идеологических стереотипов и скатывание к примитивному ура-патриотизму. Опубликованные в майском альманахе 1949 г. стихи и проза вряд ли отражают истинный внутренний мир и переживания начинающих поэтов и прозаиков.
К серьезным последствиям «борьбы» с «идейным убожеством» в 1947 г. относятся изменения организационного порядка – прекратил свое самостоятельное существование (вплоть до 1959 г.) факультет журналистики УрГУ, превратившись в одноименное отделение филологического факультета.
Более трагичной была судьба другого литературного кружка, также возникшего в стенах уральского вуза. Еще в начале 1946 г. аресту подверглась группа студентов Челябинского педагогического института, организовавшая нелегальное литературное общество «Снежное вино» (О. Плебейский, Я. Малахов, А. Левицкий) и выпускавшая подпольный литературный альманах под одноименным названием. В трех подготовленных номерах этого литературного сборника, согласно трактовке сотрудников управления госбезопасности, «преобладали враждебные идеи пессимизма, чистого искусства, мистицизма» и «реакционной романтики», а также «уход от советской действительности» и «подражание поэтам-декадентам». Сами же участники кружка отмечали свое желание выпускать литературный альманах, в котором «можно свободно выражать свои мысли, минуя цензуру»[222].
Вероятно, послевоенное смелое разномыслие, переместившись к началу 1950-х гг. в «укрытия», продолжало существовать, но из студенческого (даже самодеятельного) творчества оно было вычищено жесткой «идеологической щеткой» и строго контролировалось партийным руководством вузов. До начала крушения официального «монолита единомыслия», охватившего не только творческое, но и политическое сознание, оставалось совсем немного времени.
4.2. Из истории самиздатских журналов «Всходы» и «В поисках» (вторая половина 1950-х гг.)
В середине 1950-х гг. в вузовской среде, наряду с творческой самодеятельностью, отмечено создание конспиративных кружков и подпольных студенческих групп, имеющих программные документы. Молодежь, потрясенная разоблачениями ХХ съезда КПСС и венгерскими событиями, обращается к теории и практике социализма, пропагандистской деятельности, а иногда и террористическим планам. Летом 1956 г. произошли аресты таких молодежных групп: А. Фельдмана и А. Партошникова в Киеве, А. Гидони, Р. Пименова и В. Трофимова в Ленинграде[223]. Через год в Москве арестовали группу Л. Краснопевцева, молодого историка из МГУ, а в Свердловске – группу студентов-журналистов Уральского госуниверситета: Г. Федосеева, К. Белокурова, А. Нечаева, Ю. Хлусова. По воспоминаниям академика Николая Николаевич Покровского, осужденного по «делу молодых историков МГУ», его в группу Льва Краснопевцева привело «желание разобраться в реальной истории отечества», вызванное разоблачением культа личности Сталина[224].
Студенты-филологи и журналисты УрГУ осенью 1956 г. напугали партийное руководство университета, областной и городской партактив своим отчетно-выборным комсомольским собранием, а также изданием двух машинописных журналов «Всходы» и «В поисках».
Событиями в Свердловске заинтересовался отдел науки, школ и культуры ЦК КПСС по РСФСР. В его документах от 19 декабря 1956 г. говорилось «о фактах нездоровых настроений среди студентов филологического факультета Уральского государственного университета им. А. М. Горького», распространяющих журнал «В поисках», статьи которого «охаивают нашу советскую действительность», а также «“обосновывают” необходимость студенчеству иметь свой печатный орган». Упоминалось комсомольское собрание отделения журналистики, на котором «студенты в развязном тоне критиковали советскую демократию, высказывались по существу против партийного руководства комсомолом, требовали, чтобы редактором университетской многотиражки был студент». Приводился пример «вопиющего поведения» студента-филолога, представившего на кафедру психологии Уральского госуниверситета лекцию для населения на тему «Сон и сновидения», заканчивающуюся словами: «Да здравствует Коммунистическая партия Советского Союза великий организатор массовых снов и сновидений»[225].
В протоколе V пленума Свердловского горкома КПСС от 21 декабря 1956 г. по вопросу «О работе партийных организаций по коммунистическому воспитанию молодежи и мерах их улучшения» говорилось следующее: «В Уральском университете на прошедшем 18 ноября отчетно-выборном комсомольском собрании отделения журналистики имелись факты прямого политического хулиганства со стороны отдельных комсомольцев. Студенты старших курсов …в своих выступлениях в развязном, грубом тоне порочили советскую демократию, ленинский комсомол, говорили о каком-то “недовольстве” советского народа существующим строем. <…> Многие присутствующие на собрании комсомольцы, не разобравшись в политическом существе выступлений этих “ораторов”, встречали их высказывания аплодисментами и в то же время грубо обрывали некоторых коммунистов и комсомольцев, выступавших против клеветы на партию, народ, комсомол. <…> Среди некоторой части студентов, особенно филологического факультета, проявилось упадничество, пессимистические настроения, неудовлетворенность окружающей действительностью. Об этом свидетельствует факт выпуска на III курсе филологического факультета по инициативе отдельных комсомольцев без разрешения партийной и комсомольской организаций так называемого журнала “В поисках”, в котором протаскивались чуждые советской идеологии взгляды и настроения по целому ряду вопросов. В передовой статье этого журнала, например, говорится о развале за последние 20 “печальных лет” советской гуманитарной науки, о том, что ее некому восстанавливать в стране. Журнал призывает студенческую молодежь ничего не брать на веру, во всем сомневаться. В одной из статей говориться о том, что у советской молодежи наших дней нет общественных идеалов. <…> 14 декабря 1956 г. на партийном собрании университета с антипартийным заявлением выступил преподаватель – коммунист Куканов. Несмотря на то, что бюро обкома в своем решении дало политическую оценку журнала “В поисках”, как вредного, протаскивающего антисоветские взгляды, Куканов в своем выступлении высказал мнение, что многое в журнале положительное и его нужно поставить на обсуждение общественности. Он высказал также мысль, что культ Сталина фактически явился продуктом нашей эпохи…»[226].
Нашумевшее комсомольское собрание было, действительно, событием неординарным для университета. Студенты, видимо, воодушевленные веянием «оттепели», с его трибуны протестовали против опеки партийного бюро, требовали свободы политических дискуссий, высказывали критические замечания по организации учебного процесса. Продолжалось собрание два дня, причем во второй день делегаты «засиделись» до двух или трех часов ночи. Из текста стенограммы заседания ученого совета УрГУ от 29 ноября 1956 г. следует, что инициатива «не расходиться» исходила от преподавателей и «ортодоксальных комсомольцев», стремившихся разобрать «инцидент на факультете». Интересно, что в протоколе заседания главного коллегиального вузовского
