было понятно смутился он или нет. Полная невозмутимость. Лишь глаза прищурились насмешливо.
— Нет, — сказал он совершенно серьезно, — там сработал онгон!
Врешь ты все Санжай, ох врешь! Все твои страшилки и предсказания чистой воды мистификация. Хотя, черт тебя знает.
— Жрать так хочется…
Юрка погладил ладонью впалый живот. Пожаловался:
— Мне нельзя голодать. Меня и так мало.
— Не помрешь.
Колька отошел от окна, уселся у стены.
— У меня сухарь остался, — предложил Тоха, — хочешь?
Юрка дернулся, но стушевался и передумал.
— Нет, спасибо. Я лучше подожду. Лучше со всеми.
— Как знаешь.
Дождь закончился через час. Через два мы продолжили путь.
* * *
Из поселка вела одна единственная грунтовая дорога. Сейчас, по прошествии долгих лет, она пришла в полнейшую негодность — оплыла, разрушилась, покрылась кустарником и травой. Очертания ее еще легко угадывались под зеленой порослью, но все говорило о том, что это ненадолго.
Юрка озирался вокруг, восхищался как ребенок:
— А все-таки удачно мы вышли, правда Миш?
Я кивал и думал, что никак не могу разуметь, какой же он на самом деле, этот друг детства. Положительный он герой или совсем наоборот. Настроение у парня менялось словно флюгер, не оставляя мне шансов определиться окончательно.
С Колькой была та же история. Шутит он, нарочно наводит страху или действительно верит во всю свою шаманскую белиберду? Какая цель всей этой байки с хозяином? Вопросы, одни вопросы.
Я незаметно для себя вздохнул. Из всей троицы один только Антон казался мне сугубо положительным персонажем. Умным. Сильным. Рассудительным. Все это делало его и самым подозрительным.
Мысль моя незаметно улетела к тем, кто остался в лагере, кто ждет от нас вестей. Как они там: девчонки, Эдик? Куда подевался неизвестный мне Генка Белов? Жив он или совсем наоборот? Разум твердил, что вряд ли жив. Зиночкины слезы требовали иного развития событий.
Я снова вздохнул. Как же все сложно на этом свете. Как тяжко не понимать, что происходит, не знать ничего. Сколько я тут? Неделю? Я нахмурил лоб, посчитал прошедшие ночи и понял, что всего четыре дня. Четыре! Сегодня с утра пошел пятый. Вздох опять вырвался из моей груди.
— Ты чего это распыхтелся? — Юрка дружески пихнул меня в бок.
Настроение у него было прекрасным. Близость цивилизации сделала парня счастливым. Мое же настроение стремилось к нулю.
— Отстань, — огрызнулся я.
— Чего это сразу отстань? — Его невозможно было сбить с мажорного состояния. — Смотри. Небо голубое! Солнце светит! Птички поют…
На этом месте он запнулся, быстро глянул на тайгу. Кукушка молчала. Юрка вновь воспрянул духом и продолжил перечисление:
— Комаров почти нет. Лето. День. Не жизнь, а песня!
На этом месте Санжай залихватски кхекнул, подмигнул мне и заорал совсем немелодично:
Ой, мороз, мороз,
Не морозь меня,
Не морозь меня, моего коня.
— Да ну тебя.
Юрка обиделся и замолк. Правда, ненадолго. Скоро они выводили на два голоса:
Я вернусь домой на закате дня.
Обниму жену, напою коня.
Обниму жену, напою коня.
— Совсем уже, — я постучал пальцем по лбу.
— Пусть бесятся, — сказал Тоха. — Им надо сбросить напряжение.
Глава 17
Добесились. Может быть, мы действительно прогневали высшие силы? Не знаю. Я уже ничего не понимал. Только вот забрезжил луч надежды, только появился шанс выбраться из этой проклятущей тайги, и вновь…
Дорога привела нас в никуда. В болото. В трясину. Уперлась в топь и приказала долго жить. Перед нами расстилалась зеленая жижа. Кое-где рваными оконцами блестела вода. В ней отражалось синее небо с белыми кляксами облаков. Метрах в двадцати островком торчали чахлые елки с черными лишайными верхушками. Остро пахло ряской и тухлецой.
Утренний дождь щедро плеснул сюда воды, разбавил, довел до абсолюта, утопил последние кочки.
— Не понял? — голос Юрки стал до жути обиженным. — А идти-то куда?
Все почему-то уставились на Тоху, как на самого взрослого, как на самого умного, как на самого опытного.
— Не знаю, — сказал тот. — Я уже ничего не знаю. Здесь должна быть дорога.
— Но ее нет.
Колька подковырнул мыском камешек, запульнул его в грязь. Нечаянный снаряд канул без следа. Исчез.
У меня мелькнула мысль, которая мне совсем не понравилась. И я спросил:
— А в тайге только один заброшенный рудник?
Санжай покачал головой:
— Нет, конечно, — потом вдруг сообразил, — ты думаешь, мы не туда вышли?
Думал. Именно об этом я и думал. А какое еще может быть объяснение? И мысль мою было совсем нетрудно проверить.
— Мы недавно прошли указатель, — сказал я.
Это было не совсем точно. На пути нам попались ржавые столбы, на которых когда-то висел указатель. Было это на выходе из поселка.
— И что с того? — не понял Юрка.
— Там могло быть название поселка. Кто-нибудь из вас помнит, как он назывался?
— Я помню, — Коля оглянулся назад, — «Октябрьский».
Тоха все ловил на лету.
— Надо вернуться и посмотреть, — сказал он.
Идея понравилась почти всем. Лишь Юрка неожиданно заупрямился.
— Вот вы идите и смотрите, а я вас здесь подожду.
— Чего так? — Колька приподнял одну бровь.
Юрка сделал непроницаемое лицо, уселся прямо на дорогу, подобрав под себя ноги.
— Вот еще, — сказал он важно, — какой смысл сапоги топтать? Все равно сюда возвращаться придется.
— Как хочешь, — мне показалось, что Тоха вот-вот психанет, — Можешь никуда не ходить. А я пойду с Мишей.
— Я с вами, — принял решение Санжай.
— Идите-идите… — Юрка откинулся назад, оперся на руки, задрал лицо к солнцу, — а я вас здесь подожду.
Мне показалось, что в его словах есть какая-то фальшь. Правда, всерьез об этом я задумался куда позже. А пока… Пока мы пошли обратно, к поселку, чтобы точно выяснить, куда нас занесла судьба.
* * *
Поселок назывался «Мирный». Выяснить это удалось далеко не сразу. В поисках упавшего указателя пришлось облазать все вокруг. Он обнаружился в кустах. Ржавая насквозь железная полоса, когда-то белая, теперь коричнево-рыжая. На ней с трудом различались черные буквы: «М…ый». Все, что в середине, время уничтожило напрочь.
Колька вытащил бывший указатель на дорогу, придавил сапогом.
— Как хотите, — сказал он, — но «Октябрьский» точно начинается не на «М».
— Все-таки мы пришли не туда.
Тоха аж сплюнул с досады.
— И что теперь делать? — Я решил выяснить ситуацию до конца. — Кто-нибудь знает, где этот «Мирный» находится и как от него идти.
— Никак. Я слышал про него раньше, но где конкретно он находится…
Санжай развел руками.
— Говорили только, что тут была своя гидроэлектростанция
