На следующее утро Карл взял такси, предварительно заказав билет на первый удобный самолет до Цюриха. Ждать вылета ему пришлось не больше четверти часа. В Цюрихе он снова взял такси и отправился в тот банк, куда положил на свой счет тридцать швейцарских франков. Получил расписку, которую разорвал на мелкие кусочки, так что номер и сумма никому не могли стать известными. Около трех часов пополудни он был уже в центре Гамбурга.
В камере хранения номер 410 лежали тонкий белый и толстый коричневый конверты и черный "смит-и-вессон, комбат магнум". Поскольку прежнее оружие было использовано при налете на банк, от него надо было избавиться (BKA в Висбадене с легкостью сможет провести баллистическую экспертизу, доказав, что именно его оружие использовалось при ограблении). В маленьком белом конверте он нашел расписку от Ведомства по охране конституции на 387 920 марок. Если перевести в шведские кроны - почти миллион. В толстом конверте была пачка новеньких стомарковых банкнот, сложенных по номерам. Как он подсчитал позднее, уже в гостинице, их было равно сто двадцать.
Пока Карл отправлял расписку Ведомства по охране конституции, переложив ее в другой конверт, в свой банковский сейф в Стокгольме, он пробежал заголовки газет. Все, кроме одной, клюнули на чарующую журналистскую наживку: "Рэмбо-Грабитель".
Газетные фотографии перемежались: его собственные в Дойче банке в Эйдельштедте, конечно размытые, с черно-белой видеопленки, и цветные - Сильвестера Сталлоне, меланхоличного или убивающего вьетнамцев.
Карл накупил целую пачку газет и взял такси, из которого вышел за пару кварталов от гостиницы. Поднялся к себе, чтобы посмотреть, что написали в прессе эти идиоты. В действительности все было не так уж плохо. С одной стороны, Рэмбо-Грабитель - самый опасный преступник из когда-либо появлявшихся на территории Федеративной Республики. Завзятый коммунист, симпатизирующий террористам, а то и входящий в какую-либо террористическую организацию. С другой - личность преступника пока точно не установлена, а фамилию подозреваемого полиция публиковать не хочет. Это было очень странное противоречие, но журналистам такой пустяк не помешал - одних слов "Рэмбо-Грабитель" было достаточно, чтобы они отбросили размышления и сомнения. Шведский военный атташе нерешительно высказался в том смысле, что у нас, разумеется, есть элитные подразделения в военно-морских силах и они проходят подготовку в соответствии с высокими международными стандартами. Но Рэмбо из Швеции? М-да, пожалуй, это немного преувеличено.
Утверждалось, что Рэмбо-Грабитель только в Западной Германии захватил около миллиона марок. Так что в денежном исчислении нападение на банк в Эйдельштадте - самое крупное. Но нельзя исключать, что в других нераскрытых грабежах - в Швеции, Бельгии и Франции - тот же зачинщик. Деньги, вероятно, не транжирятся на личные расходы, на роскошь, а идут на финансирование политических акций или терроризма, хотя об этом, конечно, можно только догадываться.
Карлу было любопытно, как будет разворачиваться вся эта история. В течение следующих дней ее либо опровергнут, либо к ней будет прибавлено еще несколько реальных деталей. Если бы, скажем, "Афтонбладет" или "Экспрессен" задались этим вопросом, как можно тогда объяснить, что, с одной стороны, известно "почти наверняка", кто скрывается под кличкой "Рэмбо-Грабитель", а с другой - полиция не может назвать его имя и опубликовать его фотографию? Это бы выглядело так, будто Нэслюнд и его лучшие подручные журналисты захотели выкинуть какой-то невероятный акробатический трюк, чтобы выйти из затруднения. В конце концов Карл решил, что в любом случае это не его проблемы. Оставалось только ждать. Вопрос был лишь в том, не переигрывают ли все они в этом спектакле.
Собственно говоря, он должен был спокойно выждать в номере отеля пару дней, что вполне естественно для грабителя, но он находился в районе, куда полиция по политическим причинам, благодаря мерам, принятым социал-демократами, не совалась и где она уж во всяком случае никак не ожидала встретить кого-то похожего на Рэмбо-Грабителя. Вопрос был в том, что может сделать полиция, если кто-нибудь из гостиницы донесет на него. Начальник ближайшего полицейского отделения на Давидштрассе наверняка свяжется с кем-нибудь из начальства, прежде чем они придут арестовывать страшного грабителя. Это, скорее всего, забота гамбургской полиции, и когда дело попадет туда, смогут ли они открыть, что не существует никакого разыскиваемого Рэмбо-Грабителя? Хотя, конечно, все может обернуться и не так удачно. Но, дорогие домохозяйки, вас это волновать не должно накануне Рождества. Карлу нужно сообщить через свою камеру хранения номер 410 об этой проблеме, чтобы они подняли тревогу, если на него будет сделан донос. Он может также сменить отель, хотя будет обидно, если до этого не сможет установить хороший контакт в "оккупационных" кругах. Следовательно, он должен выйти и завязать драку с кем-нибудь из хулиганов по поводу игровых автоматов уже этим вечером вместо того, чтобы валяться в гостиничной комнате и наслаждаться музыкой.
Карл со вздохом поднялся, сложил в стопку газеты, положил сверху свой билет в Цюрих и банковскую квитанцию и подумал, что ему нужно бы выйти без оружия, чтобы не рисковать серьезно покалечить кого-нибудь из этой шушеры. Кинжал, конечно, не в счет. Револьвер сложно спрятать в кармане куртки. Он решил не пользоваться кобурой, поскольку она выглядела бы по-полицейски (хотя его сегодняшняя известность позволяет даже иметь гранатомет за спиной, и это не будет казаться неестественным). А кобура пусть подождет до следующего раза. Он взял пистолет и водрузил его на привычное место - за поясом джинсов, на спине под рубашкой. И только тогда спустился вниз, в пивную "Ахой", чтобы найти подходящий повод для драки. Ситуация не казалась ему такой уж абсурдной. Все же это был первый раз в его жизни, когда он сознательно шел на то, чтобы причинить вред невиновному человеку.
Но когда секунду спустя он оказался в пивной "Ахой", моральный вопрос перерос в чисто практическую проблему. Было еще рано, и компания, которую он здесь видел, пока не появилась. Что ж, он может использовать время и потренироваться на игровом автомате, чтобы не очень бросалось в глаза различие между его умением и желанием играть.
Проблему с разменной монетой бармен решал просто: время от времени он открывал монетную копилку игрового автомата, выгребал оттуда пригоршню монет марок на десять и давал их Карлу. Ему потребовалось три четверти часа, чтобы проиграть первую порцию монет, час - на вторую и полтора часа - на третью, которая, кроме того, дала ему прибыль - несколько бесплатных игр. Вот тут и появилась компания.
Все было очень просто. У компании был татуированный лидер с белым "конским хвостом", и он хотел поиграть в автомат. Они встали вокруг машины, а Карл, у которого была целая кучка мелких монет на стеклянном подносе, казалось, их не замечал. В первый раз, когда он опустил новую монету, ничего особенного не произошло, во второй - посыпались комментарии. Карл ответил, чтоб они ждали, пока он не наиграется, и это значило, что они могут поискать автомат где-нибудь в другом месте. Вожак с "конским хвостом" сказал, что они хотят сами играть и какой-то чертов иностранец не может им помешать. Это прозвучало примерно так, хотя Карл весьма приблизительно понимал замешанный на сленге гамбургский диалект.
Карл выстрелил последним блестящим шариком, и игра пошла интенсивнее. Как только шарик опять появился, а это означало начало новой игры, снова раздался шум.
Вожак с "конским хвостом" был высоким, немного выше Карла, и примерно на десять килограммов тяжелее. Похоже, он начнет первым. Было неясно только, попытается ли он бить прямо со своего места, где стоит сейчас, сзади и немного наискосок, или начнет хватать за одежду, ругаться и задираться. Последнее было более вероятным. Вся компания оставалась равнодушной к назревающему конфликту, инициатива исходила от самого вожака. Но если ему достанется - возможно, подключатся и другие.
Карл пытался сконцентрировать внимание на игре и на своем намерении причинить как можно меньше вреда противнику в предстоящей драке. Это будет катастрофа, если он прикончит кого-нибудь из этой публики. Но и сломанная рука или нога могут привести к ненужному вниманию полиции, даже если компания не относится к тем, кто непосредственно сотрудничает с полицией. Ему удалось необычно долго удерживать в игре последний шарик.
Внезапно он почувствовал прилив грусти. В Швеции левые растворились в министерствах, а антиимпериалистическое движение переродилось в дурацких "апостолов мира", которые стоят цепочкой, держась за руки, от советского посольства до американского, с идиотскими артистками в каждом конце. В Германии же небольшая группировка превратилась в гангстеров, получив поддержку значительной группы мелких уголовников и наркоманов (сейчас он как раз и находился среди таких), а кроме того, левые уходили, конечно, к зеленым и к "антиядерным" дуракам.
