Я опустила глаза и улыбнулась. На душе как-то потеплело от слов Гоши. Я вспомнила моих друзей из «Адвеги».
— Там, в бункере есть хорошие люди, — тяжело вздохнув, сказала я, потерев шею. Я мрачно думала о том, что бы они делали, если бы оказались на моём месте. — Но тут не бункер. Тут приходится выживать иначе, чем там. И пока то, что я из «Адвеги» легче мой путь не сделало. Да и дальше не сделает, я думаю. Уже все, у кого глаза на месте, заметили, что я из бункера. И, кажется, это не делает меня сильнее в их глазах.
Ястр наклонился и сложил руки перед собой на столе. Его блестящие, ещё горящие жизнью карие глаза впились в моё лицо. Гоша указал длинным кривым пальцем на мою шею.
— Ты права, детка. И мой тебе совет, — прохрипел ястровый. — Прикрой ты эту свою татуху чем-нибудь. Для всех оборванцев с открытых земель, то есть бандитов, убийц, наркоманов и прочих психов, знак бункера означает только одно — ты слаба, ты ничего не умеешь и тебя лего убить. Эта татуировка ещё никому не приносила пользы здесь. Для каждого из жаждущих наживы ты будешь жертвой номер один.
— Это я уже поняла, — с горечью ответила я, вспоминая сегодняшний ужас, произошедший в старом рабочем посёлке на торфоразработках.
Гоша едва ли услышал меня.
Ему пришлось вернуться к кухонному уголку и обменяться парой слов с пришедшими путешественниками. Минут двадцать я сидела, пригревшись на стуле, изредка отпивая обжигающего виски. Лёгкое головокружение и приятное расслабление облегчили боль от ран и синяков. Кости уже почти не ломило, а сердце не так сильно болело от пережитых ударов и ранений. Но как же мне хотелось спать.
— Но коли ты из бункера… Что же тебя привело на пустоши, малышка? — услышала я задумчивый голос Гоши, что поглядывал на меня с любопытством. Он уже вернулся и снова стоял у стойки, протирая стаканы. — Я, конечно, наслышан, что жизнь в «Адвеге» дерьмовая, но и здесь не Диснейленд.
Я боялась совсем чуть-чуть. Просто переживала, что мне придется выложить всю правду, но делать нечего — мне нужна была информация. Ястр Гоша был вполне неплохим собеседником, которому я вполне могла довериться.
— Мне нужен ревизор, — опустив глаза, как-то слишком тихо сказала я.
— Воу, — только и сказал ястровый, выпрямляясь. Он смотрел на меня во все глаза. — Ревизор? Тот самый? — Гоша понизил голос, снова облакотившись на стол и придвинувшись чуть ближе ко мне. — Обычно в этих краях ревизором называют важную шишку в городе-государстве Купол.
Я судорожно втянула воздух в лёгкие. Одновременно чувствуя страх и облегчение, я взволнованно посмотрела на ястра.
— Да, именно этот ревизор мне и нужен, — тихо, но очень уверенно сказала я. — Мне очень нужно с ним встретиться.
Гоша ухмыльнулся во всю ширь своего высохшего рта. Он покачал головой.
— Зачем тебе встречаться с ревизором, деточка? — спросил он, прищуривая глаза, в которых я прочитала некоторую насмешку. — Наслушалась сплетен о сказочном городе Купол в этом паршивом мире?
Гоша перестал улыбаться, глядя на меня. Он вдруг помрачнел и потупил взгляд.
— Дело совсем не в слухах и не в сказках, — сказала я, не скрывая горечь и раздражение.
Алкоголь давно затуманил мне голову, дурман расслабил тело и разгорячил кровь. Я ощущала себя так, будто была сделана из ваты.
Гоша махнул рукой.
— Да ладно, я всё понимаю, — сказал ястровый, забирая два пустых стакана у подошедшего к стойке путника и наливая немного какого-то пойла в каждый из них. — Не дурак.
Гоша подождал, пока путник уйдёт. Парень в коротком плаще, и толстовке, с накинутым на голову капюшоном кинул на стол несколько узорных жетонов из серого металла. В ровном круге в центре жетона была выписана строгая буква М.
Ястровый собрал жетоны, пересчитал их и кинул куда-то вниз, под стол. Жетоны звякнули, а Гоша склонился ближе ко мне и, понизив голос, прохрипел.
— Я тебе вот что скажу, Машка, — ястр сверкнул глазами. — Здесь периодически ошивается один хрен. Сам он парень непростой, но тут и скрывать нечего — в Тверском каждая собака знает, что он из Купола. Он редко бывает в наших краях. Последний раз был не так давно — всего месяца полтора назад. — Гоша тяжело вздохнул и опустил глаза, постукивая пальцами по столешнице. — Так вот он однажды тут неплохо надрался и слил кое-какую информацию местной шишке. Что именно он там болтал, я не знаю. Знает только Майоран.
Майоран. Я скривила рот и разочаровано отвела глаза. Караульный меня предупредил о нём сразу, да и добродушная Марта упомянула Майорана, посоветовав мне держаться от него подальше. Но как же я узнаю, где искать ревизора, если не спрошу об этом у того, кто знает об этом наверняка?
— Кто-то тебя уже предупредил о нём, а? — сказал Гоша, кинув быстрый взгляд на меня и заметив моё выражение лица. Ястр снова взялся протирать стаканы. — Есть у нас ещё в городе добрые и бесстрашные люди. Но я тебе про него говорить ничего не буду. Он меня итак держит тут на коротком поводке. Система здесь такая — стой и драй в столовке, а если языком лишнее болтнёшь — тебе его вырвут. — Гоша нахмурился и продолжил, не глядя на меня. — Думаю, что у тебя нет выбора. Майоран подонок, конечно. Он хитер и опасен, но тебе придется идти к нему, если тебе так нужен ревизор. Но запомни, тебе придется отвалить ему кругленькую сумму звенящих жетонов за ответы на твои вопросы или предложить что ещё.
— Как так? — спросила я, не сдерживая удивление.
Ястр грустно улыбнулся мне.
— Потому что, детка, в Тверском информация — это товар. И товар этот принадлежит Майорану.
Улыбка исчезла с лица ястрового.
— Значит, мне нужны жетоны, — расстроено прошептала я. — Где ж их взять-то?
Я осознавала, насколько плохо моё положение, но не думала, что всё будет так ужасно.
— У тебя наверняка есть какое-то добро, — прохрипел Гоша. — Иди и продай его Кошке. Её магазин в центре города. Сразу узнаешь где. — Гоша вдруг полез в карман и стал отсчитывать жетоны, что у него там были. — Все вы из бункера, безжетонники, знаю я вас. На, возьми пятерку на первое время — дожить до полудня. Это, конечно, мало, но плошку похлёбки купишь. А дальше уже сама справишься.
Ястр протянул мне костлявую руку, сжимающую жетоны. Я несчастно посмотрела на него, медленно протягивая дрожащую ладонь в ответ.
— Мне как-то даже…
Гоша возмущенно цокнул языком, махнув свободной рукой. Он схватил меня за запястье теплой шершавой ладонью и всыпал в неё монеты.
— Да не ломайся ты, дурочка. Бери, пока дают, — Гоша улыбнулся мне, подмигнув. — Нравитесь вы мне, «из-под камня». — Он тяжело вздохнул и как-то очень грустно посмотрел на меня. — Ещё не съела вас тень этого мира…
* * *
Я вышла на улицу и вдохнула прохладный ночной воздух. Город по-прежнему сверкал тусклыми огнями под звёздным небом, металл скрипел и крошился, слышались крики и хохот. Я не хотела уходить далеко от приюта и решила пройтись немного по узкой улочке, что тянулась от него вдоль полуразрушенных зданий. Дома высились кривыми постройками то с одной, то с другой стороны. Редкие прохожие странно косились на меня, поджимая губы и мрачно вглядываясь в моё лицо.
Я, топя внутри разочарование, понимала, что вряд ли найду здесь место для ночлега, а идти куда-то уже не было сил. Я уже так устала, что могла лечь хоть на земле. К моему счастью, совсем недалко от приюта, рядом с заваленным обломками подъездом обрушенной многоэтажки, стоял старый грязно-бежевый диван в цветочек с разорванными, мятыми подушками на нём. Я огляделась, отметив, что редкий народ, что здесь проходил, особо не обращал внимания на это место.
Я махнула на всё и села на диван, кинув рюкзак к ногам. В ушах гудело, в голове всё путалось. Я подумала об Андрее и, вдохнув, плавным движением прижала ладонь к сердцу. Сердце болит, и слёзы стоят в горле комом. Я тряхнула головой, и снова заставила себя отвлечься от мыслей о Спольникове, подумав об отце.
Я встречусь с отцом. Кину все силы на это, но встречусь. Я найду ревизора, расскажу ему всё и он отведет меня в Купол, а там…Там папа.
Тяжело вздохнув, я закрыла глаза. Что ж, ночевать мне негде, придётся всю ночь сидеть здесь, а завтра, может быть, для меня найдется местечко в приюте. И тогда я хотя бы пару часиков отдохну.
Я откинулась на спинку старого дивана. Под моими тяжёлыми веками кружился водоворот из огней, старых домов и бледных лиц. Голова кружилась, лёгкая тошнота выводила из себя. Я думала о мире под небом, я вспоминала Купол.
Глава 7
— Вставай же, девчонка! Ну! — пропищал детский голосок у меня над ухом. Я заморгала и положила отяжелевшую ладонь на лицо, закрывая глаза от света.
Едва пошевелившись, я поморщилась, ощутив тупую боль в коленях и локтях. Тело ломило так, будто бы по мне пробежало стадо бешеных быков.
