Пытаясь сообразить, что происходит, я села и потёрла глаза, привыкая к серому утреннему свету. В горле заскряблось. Пыльный ветер порывом ударил в лицо, и я закашлялась. Я пришла в себя в один момент, вдруг осознав, что впервые за много лет я проснулась не в стенах «Адвеги», а под бесконечным небом.
Судорожно вздохнув, я посмотрела на ту, кто меня разбудил. Возле меня стояла симпатичная девочка лет десяти-одиннадцати, худенькая и совсем невысокая. На её бледном узком личике тревогой светились голубые глаза.
— Тебе нельзя спать здесь, — прошептала девочка, быстро оглядываясь. — Если Часовой заметит, тебе крепко достанется!
Я быстро приняла самый обывательский вид, словно я не проспала здесь всю ночь, а просто проходила мимо и решила немного покуковать на этом диване. Малышка, что меня разбудила, уселась рядом со мной.
Девочка была одета в старый бордовый свитер и потёртые джинсы. На крепком шнурке, что висел у неё на шее, блестел симпатичный кулончик.
Я зевнула и украдкой огляделась — никого. Облегченно выдохнув, я задумчиво покусала губы. Вчера ночью я так не смогла победить усталость. Помню, что вырубилась в одну секунду, подложив рюкзак себе под голову и накрывшись толстовкой, которую достала из рюкзака.
— Мне, наверное, и так достанется за то, что я тут всю ночь проспала, — сказала я, немного нервничая.
Я посмотрела на малютку с медно-рыжими волосами, аккуратно заплетёнными в короткую косу. Девочонка отрицательно покачала головой. Порывшись в кармане собственной куртки, она достала оттуда леденец в мятом фантике.
— Это вряд ли, — сказала она, развернув конфету и отправив её себе в рот. — Часовой тебя не видел, а другим в общем-то наплевать. Я тебя разбудила до утреннего обхода города, так что не волнуйся.
Девочка потерла переносицу, усыпанную веснушками, и улыбнулась мне.
— Меня зовут Варя. А тебя как?
Я улыбнулась в ответ. Мне редко удавалось пообщаться с детьми.
— Маша, — ответила я. — Спасибо большое за то, что разбудила меня.
— Пожалуйста, — сказала Варя, жуя конфету. — Но ты так лучше больше не делай. Часовой, конечно, добрый, но может и взбучку устроить.
— Ты про какого-то конкретного часового? — с непониманием спросила я.
Варя перестала жевать конфету и посмотрела на меня с вытянутым лицом. Через несколько секунд она щелкнула пальцами и улыбнулась, будто бы что-то поняла.
— Ааа, ты же новенькая. — Варя вытянула шею и с интересом посмотрела на мою татуировку. — Ты же из «Адвеги», да? Про тебя тут уже все говорят.
Я нахмурилась, с ужасом осозная её слова.
— О — протянула я. — Даже так…
Девочка отвернулась от меня и, качая ногами, посмотрела вдаль.
— Часовой вчера ночью у ворот дежурил, — сказала Варя, чуть погодя. — Он такой высокий, в чёрной косынке. Может, видела его.
Я сразу поняла про кого она говорит. Вчера ночью в город меня впустил именно Часовой.
— Да, я его видела, — отозвалась я.
— Ну вот, — сказала девочка. — Часовой — очень классный. Он хоть и суровый дядька, но помогает всем, кто в беду попал. Он тут следит за порядком. — Варя уставилась на меня своими ясными глазами. — Знаешь, у них тут целая война с Майораном. Они же оба из основателей Тверского…
Варя нахмурила брови, и снова посмотрела куда-то вдаль.
— О, — протянула я. — Значит, они тут главные, да?
— Ага. — Кивнула Варя, задумчиво покривив ртом. — Вот только Часовой добрый, а Майоран злыдня. Он тут какие-то жуткие дела мутит. Мне брат даже запрещает приближаться к тем местам, где люди Майорана крутятся. А к его клубу вообще строго-настрого наказал не подходить. — Варя пожала плечами, улыбнувшись мне. — Да мне вообще-то и не надо… Тут в городе и без того есть много интересных мест. Хочешь, пойдём погуляем? Я тебе покажу всё.
— Было бы здорово, — ответила я, кивнув. Я улыбнулась Варе. Мне нравилась эта девочка, и я была рада, что я познакомилась с ней. — Идём.
* * *
— Клык и Тверьев — самые старшие из основателей нашего города. Клык погиб десять лет назад, а Тверьев тремя годами позже, — сказала Варя. — Так вот Часовой — младший брат Клыка. Можно сказать, он его преемник. Это Клык его так прозвал. Просто Часовой, он мне сам рассказывал, всегда вызывался стоять на ночном карауле. И всегда ночную смену принимал лучше всех.
— А Майоран? — с любопытством, спросила я, протягивая свой последний жетон русоволосой девушке в засаленом фартуке.
Девушка скептически посмотрела на жетон, кинула на стол маленький леденец на палочке и ушла.
Леденец я отдала Варе, за что она меня радостно поблагодарила.
— Он был приёмным сыном Дмитрия Тверьева, — сказала Варя, покрутив леденец в руках. — Я знаю историю Майорана. Про него здесь много легенд рассказывают, то одни повести, то другие… Но Часовой моему брату сам всё рассказал. Тверьев с Клыком нашли Майорана у работорговцев, когда тому было лет десять. Дело было в каком-то жутком местечке, где эти работорговцы обитали. Кажется, где-то под Воронежем, что ли… Далеко отсюда, в общем. Часовой сказал, там бойня была жуткая, а Майоран вот выжил. Майоран — это, кстати, приправа такая, знаешь? — Варя почесала макушку и вопросительно посмотрела на меня. — Очень редкая и дорогая. Так вот Майорана, ну в смысле мужика… То есть тогда-то он мальчиком был… Короче, он даже своего имени не знал, когда Тверьев его нашёл, стоял он там где-то в уголке с мешком этой приправы. Так вот они его и стали так называть — Майоран. И Дима Тверьев всегда любил его, как своего сына.
— Надо же, — удивленно произнесла я, выслушав Варю. — Как интересно…
Я задумчиво уставилась в кружку, на дне которой чернел остывший кофе. Некоторое время мы просто молча сидели с Варей, думая о своём.
Полчаса назад мы пришли в полупустую кофейню, что находилась на узкой улочке где-то в глубине Тверского. И вот, теперь мы сидели на скрипучих табуретах у пыльного мраморного стола в помещении, где некогда располагался какой-то элитный парфюмерный бутик.
После того, как мы покинули окраину города, где я проспала всю ночь, Варя отвела меня в одно из её самых любимых мест в Тверском. Кофейня с ужасным названием «Флакончик» находилась в старой высотке и занимала весь первый этаж здания.
Народа здесь было не так много, еда была вполне сносной — мне удалось попробовать клейкую рисовую кашу, что варили местные повара, и маленький тост с джемом. У Вари было с собой несколько жетонов, к которым я прибавила те, что подарил мне Гоша. Все эти деньги мы спустили на еду.
Я посмотрела на Варю. На её тёмно-рыжих волосах переливался свет утреннего солнца. В голубых глазах блестел задумчивый интерес к чему-то неизвестному мне. Она смотрела сквозь огромное окно кофейни на снующий туда-сюда, едва проснувшийся народ Тверского.
Девочка заметила мой взгляд и улыбнулась.
— Скоро я уже Даньку пойду встречать с работы, — сказала она. — Тебе куда надо? Могу подсказать дорогу.
Я тяжело вздохнула. Впереди меня ждали самые настоящие приключения, апофеозом из которых был разговор с Майораном. Но сейчас идти к нему было бесполезно. Майоран сразу попросит заплатить за информацию, а платить мне нечем. Поэтому для начала мне нужно было найти магазин. К тому же, жетоны мне будут нужны в любом случае.
— У меня совсем нет денег, — сказала я, подёргав короткую прядку волос у самого уха. — Я бы хотела продать кое-что. Мне вчера упомянули про девушку, что держит здесь в городе хороший магазин…
— Кошку, наверное, — сразу сказала Варя.
— Точно, — ответила я, вспомнив, что именно про некую Кошку говорил мне вчера Гоша.
Варя вылезла из-за стола и указала головой в сторону двери.
— Её магазин совсем недалеко отсюда, — сказала девочка. — Пойдём, я тебя провожу.
* * *
Мы вышли из кофейни и несешно направились по грязным улицам к магазину Кошки.
При свете дня Тверской выглядел совсем не так как под покровом ночи. Пятиэтажки из серого кирпича выглядели совсем ветхими. Дневной свет обнажил хорошо заметные длинные нити трещин на стенах, высветил пыльные осколки стекла в окнах. Груды мусора утопали в земле возле подъездов.
Тёмные брёвна старых изб и стены самодельных бараков обросли плесенью, кое-где совсем прогнили, стены их чернели пятнами копоти. Мы шли с Варей по улицам, и я рассматривала всё вокруг. Бледно-желтая трава мешалась с зелёной порослью, покрывала землю у бетонных стен магазинов, мелькающих грязными витринами. Она прорастала сквозь старые остовы ржавых вагонов, у которых были расположены городские склады.
Маленькие сады с кривым кустарником и полусухими цветниками виднелись то тут, то там. Красноватый мех и какое-то колючее растение покрывали покосившееся фонарные столбы, рекламные щиты и указатели.
