— Твою мать, Толь! — рявкнула Олеся из-за двери супружеской спальни. Не то чтобы я подслушивала… Хотя, кому я вру? Я подслушивала. Не прям приложившись ухом к косяку, а так, прохаживалась мимо. Но подруга так орала.
Причина почему я ещё стою в карауле была банальной. Платье. Чёртово платье. Леся пообещала дать вещи, но это было до того, как она решила устроить разбор полетов своему благоверному. И вот я ждала, когда они освободятся, потому что все это время сидеть в компании блондинки, что трещит не умолкая, выше моих сил.
— Ты совсем не понимаешь, что не нормально в тайне от жены уезжать на выходные с друзьями? — тарахтела рыжеволосая.
— Да все нормально, я бы завтра тебе позвонил, — вяло отбрыкивался Упырь.
— А почему не сегодня? — негодовала подруга.
— А зачем? У тебя все равно процесс. К тому же ты так жаловалась, что устала. Мне показалось логичным не дёргать тебя сегодня…
Дослушать не удалось. По лестнице поднялся Никита и мне пришлось сделать вид задумчивый и придурковатый, потому что не хотелось, чтобы он подумал, что я тут уши грею и ещё… Я не знала как себя вести. Понятно, что все что было прошлой зимой-было прошлой зимой, но право слово, как-то неловко. Не бросишься же ему на шею с воплями, что рада встрече, хотя, да, рада. И не будешь же молча игнорировать его присутствие? Или так можно? А как нужно?
Почему-то резко стало не до бывшего мужа и Васи с их дурацким пари. Меня словно переключило и сейчас я только думала как быть. Говорю ж, неловко. Но мужчина решил все за меня, проигнорировав и пройдя мимо к своей комнате. Я аж выдохнула свободно. И проводила атлетичную фигуру задумчивым взглядом. Все же хорош… А потом опомнилась и нахлестала себе мысленных пощёчин. Глупая, у тебя месяц назад сердечная драма случилась, а ты снова с головой в полынью суёшься. Ещё не хватало вздыхать по этому кобелю.
В порыве чувств я завалилась в хозяйскую гардеробную с ревизией. Нашла домашние платья подруги и выбрала самое непримечательное, из дымчатого хлопка. Засада случилась с тем, что оно мне было слегка коротковато. Если на Олесе оно выглядело сдержанно, то мне, на голову выше неё, в нем слегка дискомфортно. Его нормальная длина по колено, на мне была выше и при ходьбе оголяла бёдра. Решив, что харчами перебирать и даренному коню в зубы заглядывать это удел богемной аристократии, я вышла к гостям.
Блонди с прокурором, надо все же уточнить их имена, сидели за столом и о чем-то неспешно болтали. Незнакомая девушка залипла в телефоне, и я бы незаметно просочилась в кухню, если бы не радостный возглас.
— Алиса! — блондинка счастливо улыбнулась. — Тебе так идёт это платье. И вообще, ты так похорошела. Как кстати твой развод?
«Лучше, чем твой брак» чуть не ляпнула я, припоминая с кем она зажималась прошлой зимой в одной из спален, но вовремя прикусив язык, выдавила заученное:
— Это лучшее, что случалось в моей жизни! — копируя ее манеру восторгаться без причины, заверила я. — А как ваш брак?
Я не удержалась. Прям с языка слетело.
— Хорошо, — как-то непонимающе ответила девушка. — Ой, а давай я тебя с Тасей познакомлю…
Что ж. Знакомь. Как раз скоротаем время. Правда особо времени на знакомство не представилось. Олеся со своим Упырем почтили нас присутствием уже через четверть часа. Я лишь глазами у неё спросила все ли в порядке, она мне утвердительно кивнула и вечер стал томным. Народ шутил, разливал напитки и вёл себя соответсвенно дружеским посиделкам. Именно во время них я узнала, что прокурора зовут Вадим, а его жену-Лера.
К двум часам ночи все разбрелись по своим спальням и только я, как партизан промышляла на парковке. Никому невдомёк, что если у тебя комнатная собака, то есть вероятность, что будучи на природе она все равно захочет сделать свои дела на пелёнку. Поэтому я, вооружившись фонариком телефона, просвечивала свой багажник в поисках закромов с этим важным атрибутом животной жизни. Нашла целую пачку. И пошлепала в дом.
Но никому опять же невдомёк, что иногда псина захочет что-то схарчить в кустах можжевельника и тогда ты, обдирая коленки, лезешь в те же кусты в поисках уже собаки. А когда находишь, замираешь, потому что с террасы доносятся приглушённые голоса.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Ой, Толь, так некрасиво с Олесей получилось, — притворно вздыхая, делилась Лера. — Но я так тебе благодарна, что пригласил на выходные. Даже не знаю как выразить свою благодарность…
И голос так с поволокой. Не знай я, что девица замужем, подумала бы, что она токующий голубь.
— Уверен, ты найдёшь способ меня отблагодарить. С твоей то фантазией… — а это уже Упырище. И да. Он тоже голубь.
Я разрушила их воркующую идиллию, вылезая из кустов и матерясь, как заправский слесарь, у которого колено заклинило, да не трубное, а его собственное. Помахав этим птицам упаковкой с пелёнками, я ехидно протянула:
— Спокойной ночи… — и взгляд такой говорящий, что я точно все слышала и видела.
А разбудил меня грохот из коридора. Мое тело по утрам итак существует отдельно от мозгов, а уж на этапе экстренной побудки, вообще оставляет этот милый орган на постели. Так сейчас и случилось. Я, в одной старой майке подруги, открыла дверь спальни и уставилась на возмутителей спокойствия. Мужчины полным составом что-то выколупывали с чердачного этажа. Причём барахла натащили с две телеги. И тут я, с голым филеем и спутанными волосами. Мне кажется, не напомни себе, что вообще-то они тут сильный пол и наверно, служили, точно бы созвали экзорцистов.
— Ооо! — счастливо протянул хозяин дома. — А вот и Алиска проснулась. А мы на рыбалку собираемся. Кофе нам не сваришь?
— За сто баксов я и омлет организую. Из твоих яиц, — огрызнулась я, переступая снасти и направляясь к подруге в спальню. Олеся уже не спала, сидела в кровати что-то читала в телефоне. Я совсем нагло отпихнула одеяло и завалилась рядом.
— Я останусь с тобой. У тебя тут не шумно… — пробормотала я, прикрывая голову подушкой.
— Угу… — безразлично отозвалась девушка, гася яркость экрана.
Мое счастье было недолгим. Когда сон окрепчал и стал сладок, меня толкнули в бок.
— Они свалили, собирайся, — прошипела в самое ухо рыжеволосая. Я притворилась, что не слышу и продолжила обнимать подушку. Подруга встала с постели и вышла из спальни, а я растянувшись в позе звёзды и пародируя страуса, закопалась в подушки.
Через полчаса меня снова толкнули.
— Вставай, надо успеть пока курицы не проснулись…
Что успеть я не знала, но ещё интенсивнее вжалась в постель. Олеся в лучших традициях белорусских партизанов подкралась и схватила меня за волосы на манер вождей, встряхнула прядями.
— Что тебе, дьявол? — пробурчала я.
— Тебе понравиться.
И столько загадочности было в ее голосе, что я помимо воли заинтересовалась. А через четверть часа мы ехали по какой-то проселке. Погода за ночь не испортилась, но утро все равно было прохладное. Я ёжилась и куталась в худи, что мне одолжила рыжеволосая. К концу пути я немного согрелась и перестала зевать. А выехали мы к реке. Я грешным делом подумала, что подруженция тоже решила рыбачить. Но завидев как она смело вытаскивает белый саван из багажника, успокоилась. Спуск к воде был пологим, а на берегу стояла проржавелая бочка, видимо рыбаки тут костёр так разжигают.
— И стоило из-за платья вставать в такую срань? — я забрала бутылку с розжигом для мангала и поразилась предприимчивости одноклассницы.
— Может рань? — уточнила девушка, впихивая подол в бочку.
— Рань это девять утра, а шесть это срань.
Свинтив крышку с бутылки, я барским жестом плеснула из неё на ткань. Олеся перехвалила мою руку и тоже приобщилась к действу. Потом вытащила коробок каминных спичек, подожгла одну и остальные вручила мне. Я повторила за ней. И мы синхронно их бросили в белоснежный фатин.
Я не почувствовала ничего. Ни горечи, ни боли, ни печали. Просто тряпку сжигала. Правда горело хорошо, ровно. А отклонившись от костра, я заметила на жестяном боку клок атласа с жемчугом. Не помню, чтобы на моем платье такое было. Перевела взгляд на подругу, у которой были расширенные зрачки. Она всматривалась в пламя и заламывала пальцы.
