— У меня ее никогда не было, — ехидно отозвался Миша. — Слушай, мне вот что интересно, когда Алиска кричала под тобой, ты чему больше радовался: что уложил ее в койку или то, что поимеешь с меня машину?
— По твоему в постели с твоей женой мне больше подумать не о чем было? — зло и хрипло отозвался писатель. А у меня зачесались руки, язык и левая пятка, потому что терпеть эту старинную игру «померимся причиндалами» сил не было. Я ещё обдумывала как бы поэффектнее заявиться на глаза этим спорщикам, но Рубенской снова сбил меня с мысли.
— Вась, а чем ты в итоге ее соблазнил? — бывший муж гоготнул. — Не слезливыми же историями и не поэтами серебряного века?
Спиридонов что-то быстро и тихо стал отвечать. Как я не прикалывалась ухом к дверце, разобрать ничего не смогла, правда поняла несколько слов, но они, увы, не пройдут цензуру. А потом бывший муж заржал и оборвал пламенную речь писателя:
— А как ты выкручиваться будешь, когда она все узнаёт? А она ведь узнаёт…
А она уже знает!!! И черт, я не понимала как реагировать. Предельно понятным становиться поведение Васи, все это затевалось с одной целью-спор. И я вдруг осознала насколько лживые, мерзкие, поганые люди меня окружают. Да что там окружают? Они в душу пролазят. Под кожу взъедаются. А уходя, оставляют выжженный пепел.
Я прикусила изнутри щеку. Не хватало ещё развертеться тут. Только посмей. После похабного развода мне вообще ничего не страшно. И не больно. Разве что только саднит в груди, но это сердце сбоит, аритмия там всякая, а не разрушенные ожидания. Мысленно дав себе затрещину, я все ещё размышляла, как выбираться из укрытия. Как по мне, крайне экстравагантно было бы выехать отсюда на чьём- нибудь надгробии и затеять извечную забаву «разозли нервного, довели ранимого» а уж до ручки, виселицы или плахи будем глядеть по обстоятельствам.
— Если ты не будешь трепать своим языком, она ничего не узнаёт, — прошипел Спиридонов. И я, толкнув дверцу наружу, шагнула в кабинет со злой фразой:
— Ну и олени же вы!
Глава 20
Пауза достойная мхатовских подмосток. Мужчины в оцеплении наблюдали как я, перешагнув через порог гардеробной, приближаюсь к столу. На лице Васи не дрогнул ни один мускул, такая маска фараона. Посмертная. А вот Миша… Рубенской не изменился, может немного раздобрел, но смотрит также насмешливо и глумливо. Я добралась до своей цели и тоже присела на один из стульев, увидела пачку сигарет и потянулась за ней. Спиридонов без слов пустил по гладкому дереву зажигалку. Я поймала и прикурила. Оглянулась в поисках пепельницы. Не нашла. Вытряхнула ручки из декоративного деревянного стаканчика и сбросила в него пепел. Черт, черт, черт! Я полтора года не курю.
Сигаретный дым продрал горло. На языке появился неприятный жжёный вкус, а нос сразу забило. Но я не подавала виду, хоть и неприятно было. Если бы не табак, меня бы сейчас колошматило в разные стороны, руки подрагивали, а губы мелко дрожали. Сигареты помогали. Сквозь дым не было так отчётливо видно, что меня трясёт и я вот-вот готова разревётся.
— Что молчите? Ммм? Великие комбинаторы… — собеседники безмолвствовали, подозреваю, передавали право задать тон беседы мне. — Слушайте, а что на машину-то? Как-то вы меня дёшево оценили…
— Внедорожник это дёшево? — поразился бывший муж.
— Для шлюхи может и дорого, но ты же со мной спал… Я как минимум на квартиру тяну…
Я несла полную хрень, по пути стараясь ее не расплескать. Хотя она произвела на Михаила такое неизгладимое впечатление, что даже бабушкин утюг на углях не смог бы разгладить. Только он вздохнул, чтобы осадить меня, как я перебила:
— Ребят, ну чего вы как не родные? — я потянулась рукой к ладони бывшего мужа и сжала ее слегка тряхнув, в процессе скинула пепел ему на манжету. — Мы все тут друг с другом трахались, так чего стесняться?
Рубенской крякнул, тонко намекая, что не настолько все друг с другом спали, но я быстро поправилась.
— Вы конечно не спали, но оба были в постели со мной. Так сказать почти братья…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Я бравировала. Отчаянно. Зло. По острию ножа. Не удивлюсь, если они потом вскладчину мне киллера наймут. Ну или сами договорятся.
— Так как звучал спор? Просто постель? Или я ещё чего-то не знаю? — мой голос предательски вздрагивал. Я затушила сигарету и швырнула пачку на середину стола.
— Что ты никогда не влюбишься в меня, — хрипло сказал писатель и зубы сжал, словно ему доставляло боль это признание. Я проследила за его метаморфозами. Хотелось закричать что-нибудь обидное, но я не знала что. Для этих двух это всего лишь спор, игра на чувствах.
— Но зная, что у тебя секс равно любовь… — дополнил бывший муж.
Я постучала ногтями по столешнице. Это где я так нагрешить успела, что два мужчины, которые смогли подобрать ключи к моему сердцу, могут так запросто его растоптать? У меня в голове не укладывалось. Я ведь мужа бывшего любила, честно. Даже после развода. И Вася… Вот от него не ожидала. От кого угодно. Но не от него…
А все оказалось просто. Меркантильно. Наверно, временами смешно…
— Миш, где документы и ключи от машины? — он полез в карман куртки. Протянул мне, я покачала головой. — Вася уже больше нескольких месяцев как побелил… Ещё до Ялты…
Я горько усмехнулась и посмотрела в глаза писателю. Не нашла там ни намёка на что-то… Да, что я там увидеть хотела? Раскаяние, мольбу, боль?
— Да, Вась, — наклон головы к плечу, словно так у меня получится лучше запомнить его лицо. — Достаточно было спросить. Я втрескалась в тебя почти с самого начала, ещё на этапе ночных звонков… Не стоило столько городить…
Я встала из-за стола. Покачнулась на неустойчивых каблуках. Дошла до двери. Уже положила ладонь на ручку… Был бы тут какой-нибудь великий философ он бы велеречиво сказал, что «все проходит и это пройдёт». Но тут была только я. Точно знающая, что это «все» может подзастрять. Что и произошло.
Я обернулась к мужчинам, которые так же неподвижно сидели за столом. В любой нормальной бабе живет, соседствует и перетрясает бельишко такая коварная змеища, которая не упустит случая плюнуть ядом.
— Миш, помнишь за неделю до свадьбы Олеси я звонила тебе ночью? — мужчина задумался, но все же кивнул. — Я тогда ещё сказала, что мне ничего не надо… Так вот, пусть это всего лишь формальность… После того как я сказала, что люблю тебя, я легла под незнакомого чувака, вроде бы брат мужа Олеси… Черт знает, я даже имени не запомнила. И трахалась с ним всю ночь. Так что, формально, ты рогоносец…
Рубенской сжал в ладони пачку сигарет, а я оскалилась самой добродушной улыбкой, перевела взгляд на Спиридонова. Он итак был мрачнее тучи, но заподозрив подставу с моей стороны, совсем потемнел.
— Ииии, Вась, — я улыбнулась и шёпотом, настолько, чтобы все присутствующие услышали, сказала, — я… имитировала.
Дверь за моей спиной хлопнула, а я вытерла слёзы тыльной стороной ладони и пошла к лестнице.
Я бежала на улицу. На пропахшую выхлопными газами, уличной едой, дешёвыми духами, улицу. В горле клокотал крик, а внутри сотрясалось все. Остановившись возле машины, я посмотрела в боковое окно и сузила глаза. Ну уж нет. Я не заплачу. Не буду сопли вытирать. Как в том анекдоте, про богатого дворянина при смерти и его фразу всем прихлебателям «Не дождётесь!»
Я порывисто выдохнула. Дёрнулась за ключами, но вспомнила, что мои ключи остались в пальто, что до сих пор висит в гардеробной писателя. Посмотрела в небо и взвыла. Мысленно. Только начала новую браваду, что подумаешь вернусь и заберу свои вещи, как меня подхватили под локоток. Я резко обернулась. Вася в одной рубашке стоял позади. Держал мою одежду.
— Спасибо, — холодно выдавила я и дёрнула руку. Пальцы на предплечье сжались сильнее. — Отпусти.
Меня проигнорировали. Обвели вокруг машины и затолкали на пассажирское сиденье. Я так поразилась(читай офигела), что просто наблюдала, как Спиридонов открыл водительскую дверь, отодвинул кресло и завёл двигатель. Все так же, в немом молчании, во время которого я мысленно вопияла, мы двинулись по дороге. Поразительно знакомой дороге, ко мне домой. Возле подъезда писатель, словно подражая глупой блондинке, припарковался на два места. Вышел. Вытащил меня, ибо я упиралась, как святоша, которого привели в бордель, и повёл в квартиру. Бдительно придерживая за руку.
