— Я сама, благодарю вас.
Идя следом за ним, Люсинда перелезла по ступенькам через ограду и пошла по тропинке, огибающей заросли березы и лещины.
Деревья кончились, и открылся пейзаж, который она, когда была моложе, назвала бы волшебным. Перед ними простиралась луговина, поросшая изумрудной травой. С одной стороны эта луговина была ограничена говорливой речушкой, от дороги ее отгораживали деревья. Деревянный мостик со сплетенными рогожкой поручнями вел через поток к построенному в романском стиле летнему домику.
— Ода, — произнесла Люсинда. — Здесь великолепно. У деревьев, можно будет расставить палатки. Вон там устроить игры, — ну, знаете, бег парами, «яйцо и ложка» и все прочее для детей.
Услышав, что он резко втянул в себя воздух и чертыхнулся, Люсинда посмотрела на него и была поражена гримасой боли, исказившей его лицо.
— Прошу прощения. Я болтаю, а ваша нога причиняет вам страдания. Позвольте, я понесу что-нибудь из вещей.
— Из вещей? — На мгновение он пришел в замешательство, а потом опустил тючок и корзину на землю. — Простите. Что вы сказали?
Должно быть, он снова повредил ногу. Поскольку не хотел говорить на эту тему.
— Я просто восхищалась красотой этого места, прикидывая, где мы разместим палатки и устроим игры.
— Их можно разместить вон там, — сказал Уонстед; лицо его снова стало непроницаемым. — Много тени и достаточно далеко от реки, чтобы никто не свалился в воду.
— Нам понадобится навес на случай дождя. Нехорошо, если в эль попадет вода.
Напряженные складки вокруг его рта исчезли.
— А если будет жарко, кто-то из молодых, возможно, захочет искупаться. — Он округлил глаза и покачал головой. — Нет, это плохая идея.
Уонстед имеет в виду их одежду. Люсинда с трудом сдержала смех.
— Согласна. Но что нам понадобится, так это веревка, натянутая от одного берега до другого. Что скажете насчет состязаний — Грейндж против Холла?
— Пожалуй, — произнес он с сомнением. — Вряд ли Джевене или старый Альберт годятся для этого, а Дрейбет, насколько мне известно, работает теперь на конюшне.
— Человек вашего телосложения мог бы один составить целую команду.
— Эй, попрошу не насмехаться над теми, у кого не хватило ума, вовремя перестать расти.
— Но вы правы, — продолжала Люсинда. — Из мистера Брауна и Трента получилась бы хорошая команда.
Люсинда прошла по периметру, отмечая удобства то одного, то другого места. Лорд Уонстед следовал за ней. Он наклонился, сорвал травинку, натянул ее между пальцами и дунул. Раздался громкий и довольно грубый звук.
— Не очень-то музыкально, — сказала Люсинда.
Он проделал все во второй раз, звук стал более громким и долгим, и, наконец, ему удалось добиться того, что бы звук походил на побудку, при этом забавно раздувал щеки.
Люсинда рассмеялась и не могла остановиться. Она зажала руками уши.
— Прекратите сию же минуту, иначе я… Он посмотрел на нее с надеждой.
— Съедите весь ленч?
Тут в животе у Люсинды заурчало.
— Ленч так ленч.
— Слава Богу, — пылко проговорил Уонстед. — Я бы не посмел посмотреть в глаза миссис Хобб, если бы привез всю еду обратно.
Люсинда посерьезнела. Неужели все в деревне узнают об этом пикнике?
— Мы будем, есть под дубом. Там трава посуше, — сказал лорд Уонстед. Он оглянулся. — Но может быть, вы предпочитаете другое место?
— Лучшего места не найти.
Уонстед разложил подстилку и одеяло, поставил корзину в одном углу и взмахнул рукой.
— Прошу вас, садитесь.
Люсинда опустилась на колени на краешек одеяла. В столь маленькой деревне пикник в лесу с холостым мужчиной может вызвать настоящий скандал. И хотя она вдова, ее репутация может пострадать так же, как и у незамужней барышни. Ах, если бы она действительно была вдовой.
Уонстед сел рядом с ней и поднял крышку корзины.
— Интересно, что у нас здесь? Вино. Хлеб, сыр, холодный ростбиф. Два пирожных. Пикули. Яблоки и изюм.
Корзина казалась бездонной. Миссис Хобб плохо считает, но готовит великолепно.
— Она, видимо, решила, что в пикнике будут участвовать несколько человек.
— Вода, — сказал он, вынимая флягу и ставя рядом с Люсиндой. Потом поднял бутылку. — Вина?
— Мне, пожалуйста, воды.
Он открыл флягу. Люсинда вынула два толстых оловянных бокала и подала ему. Он наполнил один и вернул ей.
Пальцы их соприкоснулись. Люсинда, как всегда, отреагировала на прикосновение. Она ничего не могла с собой поделать. Ее влекло к этому мужчине.
— Позвольте, я передам вам булочку и кусок ростбифа, — предложила Люсинда.
— Благодарю вас.
Люсинда положила себе пирог с мясной и картофельной начинкой, приправленной пряностями, сочный и необыкновенно вкусный.
— Мм…
— Нравится, да?
Он подумает, что она отвратительно прожорлива. Люсинда положила пирог на тарелку и подняла глаза на лорда Уонстеда.
— Великолепно.
Судя по его виду, нельзя было сказать, что она вызывает у него отвращение. Скорее наоборот.
— Я попросил миссис Хобб приготовить пирог особым образом. Можно мне попробовать?
Она протянула ему кусочек.
— О да. Таким он мне и запомнился. Самый вкусный пирог в Англии.
Она собралась, было рассказать о тех пирожках, которые пекла кухарка ее матери, но вовремя спохватилась.
— Скажите, миссис Грэм, у вас было счастливое детство с пикниками и тому подобным?
На Люсинду нахлынули воспоминания. Разумеется, было, подумала она. Вспомнила мать, братьев, сестер.
Люсинда была самой старшей. Остальные мал мала меньше. Вместе с ней всего девять. Пикники, разумеется, устраивали. Люсинда очень скучала по родителям, братьям и сестрам. Она совершила огромную ошибку, покинув ту усадьбу, где каждый уголок был любим, несмотря на размеры дома. Только теперь она это осознала.
— Блаженно счастливое, — ответила Люсинда. Уонстед округлил глаза:
— Блаженно?
Она посмотрела на лужайку, чтобы избежать его пронзительного взгляда. Не наговорила ли она лишнего? Но отречься от своей семьи было бы предательством.
— Да. Блаженно счастливое. — Она собрала остатки булочек и положила в корзину.
— В таком случае я вам завидую белой завистью. — Вы?
— Это кажется вам смешным, да? — Он вздохнул.
— Вы не были счастливы в детстве?
— По крайней мере, несчастен я не был. — Уонстед нахмурился. — Мы с отцом очень походили друг на друга.
— Вот как. Это очень похоже на… — Она чуть было не сказала на Джонатана, — моего брата. — Но мама поддерживала в доме мир.
