Прежде всего, рассуждала про себя Элейна дорогой, нужно найти священника, который согласился бы присоединить ее к Католической церкви. Идти в городской собор она, разумеется, не собиралась: там запросто можно было встретить знакомых если не Абрабанеля, то губернатора и его шурина Жюля-Бертрана де Клима. Да и время такое раннее, что ворота заперты, а на улицах — ни души.
Еще одну опасность девушка видела в том, чтобы по незнанию не напороться случайно на иезуита. Слишком сильна была ее ненависть как ко всему Ордену, так и к отдельным его представителям, а в особенностях внешнего облика священнослужителей различных католических братств и конгрегаций Элейна не разбиралась.
А может быть, сначала все-таки стоит вернуться в Европу? Там будет гораздо легче найти монастырь, в который можно поступить, затерявшись среди монахинь. Или, по крайней мере, куда-нибудь в другую колонию — для начала. На Кубу или на Барбадос. Ведь отец непременно бросится ее искать, а на небольшом острове так трудно спрятаться. А если как можно скорее сесть на корабль, то… Ой, нет. Как она объяснит свое путешествие в одиночку капитану или владельцу корабля? И самое главное, какой ужасный ей предстоит переезд даже в том случае, если ее возьмут на борт, ведь моряки суеверны и присутствие женщины на судне, по их мнению, хуже чумы и лихорадки? Молодая девушка, одна, среди мужчин, большинство которых грубы и неотесанны, а корабельные офицеры пусть и обучены манерам, но так редко видят приличных женщин, что рады любой из них, но в единственном разрезе, так что… Ох, лучше и не думать! И как это она не додумалась запастись для побега мужским платьем?! Правда, Элейна не умела носить его с таким достоинством и элегантностью, как мадам Аделаида (бедняжка, как страшно та встретила свою смерть!), но все-таки за неуклюжего мальчика вполне могла бы сойти.
Прекрасная голландка уже подумывала повернуть назад, чтобы подготовить побег тщательнее и в следующий раз осуществить его более уверенно, но в этот момент увидела идущего навстречу высокого человека в старой монашеской рясе. Решив, что сам Господь посылает ей помощника, Элейна, забыв о приличиях, почти подбежала к нему со словами:
— Благословите меня, святой отец!
Монах вздрогнул от такого напора и отступил назад на пару шагов. Девушка шагнула к нему, чепец на ее голове сбился, отчего пара белокурых прядей выбилась из-под него. Вдруг незнакомец остановился.
— Пожалуйста, благословите меня, святой отец, — жалобно повторила Элейна, спешно поправляя головной убор.
Монах выпростал из-под длинного потертого по краям рукава сутаны сильную загорелую руку и размашисто перекрестил ее:
— Господь да будет благословен! Но кто же слух мой будит приветом нежным в ранний час такой?[11]
Элейне благословение показалось немного странным, но она решила, что в каком-нибудь католическом ордене так принято. Зато на иезуитов не похоже.
— Простите, пожалуйста, святой отец, а к какому ордену вы принадлежите?
— К… м-м… бенедектинскому, — голос из-под капюшона прозвучал неуверенно и глуховато, но Элейна уже прониклась неожиданным доверием к незнакомцу и не придала этому значения.
— Как славно! — радостно воскликнула Элейна. — Вы не откажете мне в помощи? Я хочу перейти в католичество. Если можно… — она сделала паузу и опустила глаза. — Если можно, то прямо сейчас! — сказала девушка и, словно спохватившись, добавила: — Ну, то есть как можно скорее.
Она ожидала, что монах тотчас начнет выспрашивать, насколько серьезно ее решение и чем оно продиктовано, как относятся ее родители и близкие к такому выбору, и внутренне напряглась, подыскивая ответы, которые не слишком бы нарушали заповедь «Не лги». Однако вместо этого бенедектинец пробормотал:
— Должен быть гоним тоской тот, кто так рано расстается с ложем. Мы, старики, спать от забот не можем. Где сторожем забота — нету сна; но юность беззаботна и ясна, сон золотой ее лелеет ложе, — и твой приход меня смущает. Что же? Иль ты в беде? Иль можно угадать, что вовсе не ложился ты в кровать?[12]
— Ложился, — машинально ответила Элейна. — То есть ложилась. Правда, спать не смогла, — добавила она с обезоруживающей честностью и, все больше и больше волнуясь, заговорила так быстро, что слова, произнесенные первыми, буквально наскакивали на последующие: — Я действительно в беде, святой отец, вернее, не совсем я, но это очень важно. Дело в том, что я была крещена в протестантскую веру, а мой жених… точнее, не совсем жених, потому что мой отец не хочет нашего брака — он католик, и я… Понимаете? Вы не откажете в моей просьбе, святой отец?
— Брат Лоуренс, дитя мое.
— Как? Вы англичанин?
— Некоторым образом, дочь моя, некоторым образом. Но все это частности. Главное, что я тот, кто нужен вам, и охотно выслушаю вас. Ваше желание похвально и естественно, ведь Католическая церковь для протестантов является родной матерью, она говорит с вами на одном языке, мыслит в понятных для вас категориях, служит человечеству не хуже, чем служат многочисленные протестантские миссии, разбросанные для проповеди святого Евангелия по всему свету.
— Вы так считаете, отец Лоуренс? — радостно спросила Элейна, осмелев.
— Так утверждает Церковь, дитя мое. Пойдемте, здесь неподалеку есть тихий уголок, где никто не сможет помешать нашей беседе, — и бенедиктинец направился, слегка подталкивая девушку перед собой, в сторону густого, тенистого сквера, разбитого вокруг соборной площади. Вскоре они вышли к беседке, созданной природой, где ветви деревьев и кустарников образовывали густо переплетенную стену, за которой образовалось небольшое тенистое убежище, надежно укрытое от посторонних глаз. Монах усадил Элейну на дерновую скамью и продолжил:
— В Католической церкви вы сможете реализовать все ваши дарования и таланты в служении Христу. Для этого разработано множество инструментов — многочисленные братства, конгрегации, ордена, миссии, содружества, союзы. У каждого свое призвание, у каждого свои задачи и цели, дополняющие главную цель Католической церкви: являть присутствие Христа в этом мире вплоть до скончания веков. Процесс воцерковления в Церковь-матерь не будет для вас скучным. Вам нужно начать с разговора со священником, который разработает для вас надлежащую схему присоединения, а потом пройти полный курс катехизации, длящийся от двух-трех месяцев до года, в ходе которой вас ознакомят с основами церковного учения, с историей, богословием и практиками католичества.
— До года?! Но это очень долго! — воскликнула Элейна. — В моем положении отсрочка немыслима!
