на просвет.
Солнечные лучи не проникли сквозь темную жидкость, словно утонув в ней. Даже стекло не отразило свет.
— Превосходно, — услышал я свой голос.
Мужчина вернул склянку в коробку и ловко надел на нее крышку.
— И, конечно же, кисть, — угодливо продолжил лавочник.
Затем он стал меньше, и я не сразу понял, что продавец сошел с подставки, которая делала его до того гораздо выше.
Небольшой мужчина в забавных ботинках со слегка загнутыми носами прошел к дальней стене. Брат подтолкнул меня следом, а сам остался у стойки, лениво рассматривая рекламные листовки.
Старик остановился у продолговатого стенда, над которым мягко светились несколько ламп. Под ними, на подушке из бархата, лежали кисти. Пара из них обладали костяными резными ручками. Некоторые были выточены из полудрагоценных камней. Другие тускло отливали металлом, разного оттенка. Капсюли сжимали вокруг ручек пучки волос и нейлона.
— Выбирайте свою кисть, мастер, — предложил Василий и отошел на шаг назад, коротко поклонившись.
— Как? — не понял я.
— Кисть будет служить вам верой и правдой. Она не предаст вас. Правильная кисть подскажет вам знаки, которые надо начертать, даже если вам случиться запамятовать какие-то из них.
— Правильная, — задумчиво я потер подбородок.
Кистей было немало. Около полусотни. Все были красивы и необычны. Мне хотелось взять какую-нибудь из них, но когда я почти коснулся одной — из сочного полосатого малахита, то вздрогнул. В последний момент я передумал. Я увидел кисть с темно-красной ручкой из полированного дерева. На ней не было насечек и рисунков. Лишь полосы древесины. Тусклая металлическая обойма удерживала вокруг ручки мягкий беличий мех. Вещица отозвалась на мое внимание легкой дрожью.
Я не сомневался больше. Взял ее в пальцы и приподнял на уровень глаз.
— Это моя, — сказал я с мрачным торжеством.
— Замечательно, — хлопнул в ладони Василий и быстро направился к кассе. — Ваша первая покупка в моей лавке, — довольно сообщил он, пробивая чек. — И я хочу сделать вам подарок.
— Не стоит, — возразил Денис.
— Мне будет приятно, князь, — неожиданно заупрямился мужчина.
Он вынул из секретера за своей спиной аккуратную резную коробочку, в паз которой легла кисть. Рядом виднелись углубления для нескольких склянок, в которых хранились чернила.
— Окажите честь, княжич, — обратился ко мне Василий, — примите в дар от честного лавочника.
— Благодарю, — сказал я, взяв подарок.
Денис усмехнулся и вынул из кармана несколько купюр.
— Я позвоню вам, когда будут готовы чернила для темного ведьмака.
— Будем ждать, — бросил Денис, а потом вышел из лавки.
Я кивнул на прощанье мужчине и последовал за братом.
— Смотрю, здесь продают не только чернила? — поинтересовался я, когда мы сели в машину.
— Ведьмакам нужны отвары. Без них никуда, — ответил брат. — А если есть спрос — обязательно появится и предложение.
— Я думал, каждая семья сама обеспечивает себя всем необходимым.
— Создание отваров — дело дорогое. Ещё дороже стоит покупка прав на использование этих отваров. Это я не говорю про разработку новых формул. Мало кто согласится содержать целый отдел травников безо всякой гарантии на результат. Проще купить готовое зелье.
— Ты хочешь сказать, что хозяин этой лавки содержит целый штат травников? — удивился я.
Денис усмехнулся:
— Семья Василия уже которое поколение паразитирует на разработках его прадеда, который создал практически все составы трав. Более прагматичный внук смог получить права на эти разработки и семья создаёт и продает отвары. К тому же, все члены клана связаны клятвой и не перейдут ни к одной семье ведьмаков. Когда-то Воронцовы пыталась искать лучшие умы среди травников. Даже дотации выделяли на развитие нужных проектов. Но через несколько лет проект свернули. Видимо, желаемого результата семья так и не получила.
— Я смотрю, в Империи многие работы передаются по наследству, — пробормотал я.
Денис только фыркнул:
— Да практически все. Едем, — обратился он к водителю.
— Теперь домой? — уточнил я, но Морозов покачал головой:
— Не. У меня есть ритуал, и я не хочу его нарушать.
Парень за рулем понимающе кивнул и завел двигатель. Я же ни про какой ритуал не знал, и поэтому счёл нужным уточнить:
— Что за ритуал?
— Все эти сходки и фестивали действуют на меня дурно. Такое ощущение, что люди, которые крутятся вокруг, высасывают из меня энергию. Так что сейчас мы поедем в одно замечательное место и выпьем по пиву. А потом можно и домой.
***
Машина пересекла мост и въехала на Александровскую сторону. Вдоль улицы потянулись вывески кабаков. Казалось, они были здесь в каждом доме.
— Здесь несколько питейных улиц, — пояснил Денис, словно прочитав мои мысли.
— Удобно, — оценил я.
Машина остановилась у заведения с вывеской "У Павлова".
— Держи, — Денис протянул мне солнцезащитные очки.
Я взял их, нацепил на нос. И вслед за братом покинул авто. Снаружи было жарковато. Хотя, быть может, все дело в официальной слишком плотной одежде. Я расстегнул куртку и воротник рубашки.
— Внутри прохладнее, — успокоил меня Денис.
Кабак был небольшим, всего на шесть столов. За дальним сидел старик в пыльном пальто. Перед ним стояла бутылка и наполовину полный бокал. Он равнодушно посмотрел на нас и вернулся к клочку газеты, который читал до того. Другие столы пустовали.
— Семен, — начал было Денис, подходя к стойке.
Но стоявший за стойкой широкоплечий давай бородатый мужчина с серьгой-кольцом в левом ухе, только добровольно усмехнулся:
— Как всегда темное?
— На этот раз пару.
Денис сел на высокий стул. Я разместился рядом. А бармен поставил перед нами два полных стакана с жидкостью цвета жженой карамели. Пенные шапки оказались упругими и высокими. Я благодарно кивнул и сделал глоток.
На удивление, пиво не горчило. Наоборот, было мягким, с черничным вкусом. Да и пилось на удивление легко. Поэтому с первым бокалом я разделался довольно быстро.
— Повторить, — полу вопросом уточнил бармен и я кивнул.
За этим бокалом последовал третий, а затем четвертый. В голове приятно зашумело, и я довольно прикрыл глаза.
В баре мы просидели несколько часов. За все время, пока мы дегустировали алкоголь, заведение посетило всего десяток человек. Они брали по бокалу-другому и, выпив у стойки, уходили. И я начал понимать, за что Денису нравился этот кабак. Я тоже успел полюбить
