Но мы непременно дождемся того времени, когда из состояния духовных сил возникнет свободное от предубеждений экспериментальное изучение предмета. Предсказание об этом содержится в следующих словах Жана Поля: "Едва ли какой-либо век сделал более великое открытие, проливающее более яркий свет на двойственность духовно-телесной природы человека, чем то, какое сделал в области органического магнетизма прошлый век; только потребуются века воспитания и ухода за этим чудо-ребенком, чтобы из него вырос богатырь на весь мир.*
* Jean Paul. Museum. I. № l.
ЧАСТЬ V. СНОВИДЕНИЕ – ВРАЧ
1. Сновидение как символическое воспроизведениесостояний тела
С наступлением сна закрываются для внешнего мира двери наших чувств, вследствие чего исчезает и черпающее материал в раздражениях этих чувств для своей деятельности наше нормальное сознание. Но во сне имеет место внутреннее пробуждение, ясновидение, в основании которого должны также лежать эти раздражения; а так как последние не могут исходить от запертого для нас во время сна внешнего мира, то источник их надобно искать внутри нашего собственного организма.
Вследствие этого возникает вопрос: в каком отношении к нашему внутреннему организму находятся наши сновидения? Очевидно, что этого вопроса нельзя решить, ссылаясь на свободную деятельность фантазии. Хотя действующая во время сна наша фантазия и может быть названа свободной в том смысле, что наши сновидения не вызываются нашей сознательной волей, вниманием и направленным к определенной цели нашим мышлением, но эта свобода еще не ведет к заключению, противоречащему всеобщности закона причинности, заключению о беспричинном возникновении образов наших сновидений. Течение наших представлений как во время сна, так и во время бодрствования должно находиться в соответствии с состояниями нашего тела и с нашим душевным настроением. Другими словами: в сновидениях должны содержаться скрытые указания на состояние здоровья нашего тела и нашей души. Далее. Связь между состоянием нашего здоровья и нашими сновидениями должна быть законообразной, то есть определенные состояния нашего внутреннего организма должны сообщать и определенную окраску нашим сновидениям; во всяком случае этими состояниями должно определяться общее направление нашей фантазии, действующей во время нашего сна.
Таким образом, сновидения воспроизводят внутренние состояния сновидца и служат симптомом здоровья или болезни его. Что наши врачи не обращают внимания на этот симптом, это всякий знает по опыту. Вероятно, ни один из читателей не встречал врача, который спрашивал бы его о его снах. Не так было на заре медицины, как явствует это из слов Аристотеля, что "дальнейшие из врачей рекомендуют обращать большое внимание на сновидения". Он указывает даже на основание такого воззрения, говоря, что определенным болезням соответствуют определенные сновидения.*
* Aristoteles. Von d. Weissagung im Traume. Kap. 1 und 2.
Всеми признано, что труднейшую задачу медицины представляет диагноз. Большинство делаемых врачами ошибок кроется в неправильных заключениях по наружным симптомам болезней об их внутренних причинах. То, что медики часто ошибаются в диагнозе, отрицать нельзя, и это вполне понятно, так как диагноз представляет наитруднейшую задачу медицины. Когда же он поставлен правильно, то и труд врача по большей части увенчивается успехом; а в том случае, когда в нем вовсе нет надобности, когда для определения болезни, как то бывает в хирургии, достаточно простого осмотра, торжество медицины достигает апогея.
Причина возникновения сновидений лежит во внутренних ощущениях нашего организма, дающих им общее качественное определение. Другая причина здесь немыслима. Хотя наши внутренние ощущения существуют и во время нашего бодрствования, но они тогда не доходят до нашего сознания, так как наш головной мозг во власти более сильных впечатлений, исходящих от внешнего мира. При посредстве нашей нервной системы головной мозг находится в связи со всеми частями нашего организма, так что всякое внутреннее раздражение какой бы то ни было части нашего тела передается и головному мозгу, который во время сна воспроизводит его в соответствующем образе сновидения. Наши симптоматические сновидения могут быть названы пророческими, так как они дают нам указания на начинающиеся у нас болезни уже в то время, когда мы еще продолжаем считать себя здоровыми. Часто причиной возникновения созерцаемых нами во сне отвратительных образов служат состояния нашего тела, остающиеся во время бодрствования совершенно нами не сознаваемыми, но во время сна воспринимаемые нашим сознанием и символически воспроизводимые нашей фантазией в образах сновидения. Это было уже высказано Аристотелем в следующих словах: "Подобно тому, как все при своем возникновении является в малом виде, так точно бывает и с едва зарождающимися в нас болезнями и прочими состояниями нашего тела, которые, очевидно, должны являться нам во сне в большем виде, чем во время бодрствования".*
* Aristoteles. V.d. Weissagung im Traume. T. 1.
Значит, наши сновидения представляют более тонкое для распознавания наших болезней орудие, чем их симптомы, наблюдаемые во время нашего бодрствования, и они обнаруживают наши болезни на ступенях их развития более ранних, чем те, на которых они наблюдаются у нас во время нашего нахождения в состоянии бодрствования, на ступенях подготовительного их периода. Маудсли говорит так: "В самом деле, наши сновидения имеют иногда пророческое значение по отношению к известным страданиям нашего тела, самые ранние симптомы которых не настолько еще заметны, чтобы обратить на себя наше внимание во время бодрственной жизни нашей души, или которые в период первых ступеней своего развития не настолько еще сильны, чтобы произвести в нас что-нибудь большее, чем неясное, неопределенное ощущение недомогания; тогда они заявляют о себе во время нашего сна, то есть в тот период деятельности нашей души, когда она закрыта для других впечатлений. Впоследствии же, когда определившаяся болезнь начнет, наконец, восприниматься нашим бодрственным сознанием, мы вспоминаем с удивлением о предостерегавших нас пророческих сновидениях".*
* Maudsley. Physiologie und Pathologie der Seele. Deutsch von R. Bohm. S. 254.
Всякая болезнь имеет свой так называемый инкубационный период, в течение которого пациент, по-видимому, совершенно здоров. В это время для медицинского диагноза не существует еще никаких ее симптомов, так как существующие симптомы ее настолько слабы, что не могут еще восприниматься бодрственным сознанием больного, и только во время его сна являются в его сознании в виде образов сновидения. Таким образом, основывающийся на наших сновидениях диагноз наших болезней облегчается еще одним обстоятельством, а именно тем, что наш орган сновидения отличается способностью увеличения, то есть что во время нашего сна происходит как бы под микроскопом увеличение внутренних наших ощущений. Так, древнегреческий врач Гален* рассказывает об одном человеке, которому приснилось, что у него окаменело бедро: несколько дней спустя у него произошел паралич этого бедра. Макарио приснилось, что у него сильнейшим образом болит горло: хотя в пробуждении своем он чувствовал себя совершенно здоровым, однако через несколько часов у него обнаружилось сильное воспаление миндалевидных желез.**
* Galenus. V.d. Weissaggung im Traume.
** Hervey. Les reves etc. Paris, Amyot, 1867. S. 232.
Часто спящие обнаруживают усиленную восприимчивость и по отношению к впечатлениям, исходящим от внешнего мира, которые, благодаря ей, являются в сновидении в увеличенном виде. Однажды Гервею приснилось, что у него дымит камин, но, проснувшись, он не заметил ничего подобного; через час он опять проснулся, и оказалось, что камин надымил очень сильно.*
* Hervey. Les reves etc. Paris, Amyot, 1867. S. 232.
Фридрейх рассказывает, что он в качестве ординатора дежурил при одном больном, имевшем на бедре нарыв. Боясь ножа, он не позволял сделать над собой операции вскрытия нарыва. Вдруг он проснулся с криком, увидев сон, что ему насильно разрезали нарыв: при осмотре оказалось, что последний прорвался сам собой.*
* Radestock.Schlaf und Traum. 119.
К такой драматической мотивировке наших внутренних ощущений событиями сновидения наша фантазия прибегает очень часто. Так, состоявшему при храме Эскулапа оратору Аристиду приснилось, что на него идет и ранит ему колено бык; проснувшись, он увидел в соответственном месте колена опухоль. Арнольд де Виланова увидел во сне, что его укусила за ногу черная кошка; на следующий день у него в соответственном месте образовался раковидный нарыв. Конраду Геснеру приснилось, что его ужалила змея: несколько дней спустя у него появился на груди чумной нарыв, от которого он и умер.* Краус много раз испытал на себе, что зубные операции во сне служили для него предвестниками сильных зубных болей, а укус тигра или ядовитой змеи указывал на то место кожи, на котором у него вскоре затем появлялся нарыв.** Не только на наши сновидения, но и на видения сумасшедших Краус смотрит как на символические воспроизведения физиологических процессов человека и думает, что те и другие производятся одним и тем же органом. Если принять во внимание близкое между ними во всем прочем родство, то такое заключение от одинаковости явлений к одинаковости причин не будет казаться неправильным. Мори рассказывает об одном субъекте, который был помешан на том, что он беременная женщина; но то же самое имело место и по отношению к самому находившемуся во сне Мори, и так как такое сновидение было вызвано у него нервными болями в брюшной области, то, может быть, те же самые боли были причиной и бреда сумасшедшего.***
