Конечно, создавшаяся ситуация была лакомым кусочком для мистера Фреира, и на очередном занятии по психологии он не смог удержаться и не коснуться этой темы.
— Я вижу, что наши Ромео и Джульетта теперь оба имеют самый низкий статус на курсе. Мисс… э… студент Полонская, хотите ли вы что-то прокомментировать по этому поводу? Помнится, у вас были очень интересные взгляды на отношения в мужском коллективе, — и когда Есения недоуменно пожала плечами, как бы отвергая его высказывание об «интересности ее взглядов», преподаватель добавил, — в любом случае необычные хотя бы по той простой причине, что вы девушка и смотрите на все под другим углом.
Сначала Есения хотела отказаться и заявить, что ей комментировать совершенно нечего, но потом подумала, что конечно же остальные воспримут это как слабость, как капитуляцию, и мысленно поморщившись, решила сыграть по их правилам.
Она вышла вперед, оглядела аудиторию, все эти настороженные, или насмешливые, или сомневающиеся лица, и остановила свой взгляд на стене в точке рядом с головой Джойса.
— Что ж, — сказал она. — Если вам так хочется услышать женскую точку зрения, я ею с вами поделюсь. На мой взгляд, ситуация более чем забавна. Почти три десятка здоровых мужиков, каждый из которых чуть ли не вдвое крупнее меня, ведут себя как дети, или, скорее, как страусы, которые прячут голову в песок, столкнувшись с ситуацией, которая им кажется непонятной. — По аудитории прокатился недовольный гул. Мистер Фреир поднял ладонь, призывая к молчанию. — Но что самое забавное, эти три десятка человек — будущие дальние космонавты, которые воспитываются в духе первопроходцев. Которые обязаны уметь находить выходы из, казалось бы, самых безвыходных ситуаций. Которые должны генерировать новые и необычные решения, сталкиваясь с неожиданной и никогда ранее не встречавшейся им ситуацией. И это должны быть позитивные решения, ведущие к успеху возложенной на них миссии. И что мы видим сейчас? Они готовы разрушить свои длительные отношения с человеком, их товарищем, только потому что он повел себя не так, как они от него ожидали. Они готовы поступиться своей многолетней дружбой только из-за…
— Это он поступился отношениями и дружбой! — выкрикнул Версавин. — Это он предал остальных, поэтому к нему и такое отношение. Какое заслужил!
— Предал? В чем? — удивилась Есения. — Вы можете назвать ту причину, по которой вам кажется, что ваш товарищ ведет себя неправильно? Дело только в том, что у него появилась девушка? Так у многих из вас есть девушки. Да, они не с факультета дальней космонавтики, но покажите мне тот пункт в кодексе дальних космонавтов, где сказано, что нельзя встречаться с девушкой с собственного факультета? Там много чего оговорено, даже количество публичного и интимного общения с девушками, но пункта о невозможности общения с однокурсницей там нет!
— Да потому что женщин на далькосме до тебя не было! — выкрикнул парень, имени которого Есения не помнила.
— Да, не было, — улыбнулась она. — А теперь есть. Но пункта в кодексе нет, а значит, Мэттью Макбрэйн ничего не нарушил.
— А почему он сам не говорит? Прячется за твоей юбкой? — снова выступил Версавин.
— Ты видишь у меня юбку? — спросила Есения, и несколько человек непроизвольно засмеялись, но быстро умолкли. — Сейчас говорю я, потому что мистер Фреир хотел услышать женскую точку зрения. Потом, видимо, мистер Фреир предоставит слово и студенту Макбрэйну. Так ведь, мистер Фреир? — обернулась она к преподавателю.
Тому ничего не оставалось как кивнуть.
— Вы ведь так любите проверки! — снова повернулась Есения к аудитории. — Так считайте, что это проверка для вас на умение понять другого, встать на его позицию. А даже если вам кажется, что ваш товарищ поступает неправильно, то это проверка на ваше умение находить компромисс и работать с ним наиболее конструктивным способом, для того чтобы завершить миссию. Ведь она важнее, чем всякие недопонимания в коллективе.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Студенты снова загалдели, обсуждая только что сказанное, возмущаясь, споря, высказывая что-то свое.
— Аттила, а ты что молчишь? — воззвал к командиру Версавин. — Скажи свое мнение.
Это было как раз то, чего Джойс хотел избежать всеми силами. Но вызов был брошен, и уклониться было нельзя.
— Мое мнение по поводу присутствия женщин в дальней космонавтике вы все знаете, и оно осталось прежним. Я считаю, что женщине здесь не место. — Все одобрительно зашумели, а Есения увидела, как помрачнело лицо Мэттью. — Но это никоим образом не говорит о том, что я плохо отношусь к женщинам и считаю их недостойными, или что я плохо отношусь к Соль. — В аудитории воцарилась недоуменная тишина. — Я считаю, что женщины — самые замечательные создания, которые только могла произвести природа. Они гораздо более сложные в физиологическом и психологическом плане существа, чем мы, и, если уж быть честными, им гораздо сложнее живется в этом мире, чем нам. — Несогласные возгласы. — Я высказываю свое мнение, а вы можете считать иначе, я никогда никого не заставлял думать так, как я. — Одобрительная тишина. — А если говорить о конкретном женском индивидууме, — Джойс слегка усмехнулся собственному высказанному эпитету, — то я восхищаюсь Соль.
Все замерли, а химический термин «выпадение в осадок» стал как никогда более к месту.
— Я восхищаюсь ее мужеством, ее силой, ее бесстрашием — вот так стоять перед нами и говорить нам о том, какие же мы козлы.
Кто-то засмеялся, кто-то возмутился, а Есения неожиданно для себя почувствовала, что ей захотелось заплакать. Вот так просто взять — и разреветься. Уткнуться в чью-то крепкую грудь и выплакивать все свои обиды, сомнения и боль последних дней. Хотелось скинуть все то, что она взвалила на себя и тащила, изображая из себя «сильную женщину», хотелось переложить это на чужие, более сильные плечи. Ей не хотелось быть мужественной, не хотелось «держать удар», не хотелось проходить никакие проверки и кому-то что-то доказывать. К сожалению, мир вокруг был мужским и приходилось играть по мужским правилам.
А Джойс тем временем продолжал:
— Но все это не отменяет моего мнения, что женщинам не место на далькосме. — Одобрительные возгласы. — И причина вовсе не в женщинах, причина — в нас. Женщины будут мешать нам выполнять нашу миссию, но это не их вина. Вина целиком и полностью лежит на нас. Наша физиология не позволяет нам быть сдержанными в отношении женского пола. Самые крепкие и стойкие рано или поздно срываются. И если в течение небольшого промежутка времени это можно нивелировать, отвлечься, погасить, то в условиях дальнего космоса, когда экспедиция длится по полвека минимум, и ограниченное пространство не позволяет куда-то удалиться и избежать нежелательного общения, проблемы могут иметь катастрофические последствия. На мой взгляд, человечество пока еще не придумало гуманного способа решения этой проблемы. Химическое воздействие на мужской организм с целью подавления либидо разрушает и многие ценные психологические мужские качества. Поддержка службы психологов на дальних маршрутах не срабатывает. Остается, на мой взгляд, только один вариант: избегать того, что внушает соблазн, того, что может разрушить хрупкий и нестабильный мир космического корабля, в котором люди заперты, оторваны от мира и максимально психологически уязвимы. Поэтому и приходится избегать женщин, привязанностей, чувств. Да, Соль права, это в чем-то страусиная позиция. Но на мой взгляд, лучшего варианта на данном этапе развития человечества просто не существует.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Воцарившуюся тишину, наверное, можно было бы сравнить с безмолвием космической пустоты.
