убил, а только усыпил. Он думал, что ты – лесной демон или какая-то незнакомая обезьяна, и хотел, чтобы я разобралась, годишься ли ты в пищу или для другой надобности, но я-то сразу поняла, что ты – не демон и не обезьяна, а женщина, только из какого-то странного племени. Когда я была совсем молодая, моложе, чем ты сейчас, к нам в деревню приходило несколько человек с такой же некрасивой бледной кожей, как у тебя. Так что я уже знала, что на свете бывают такие люди. Конечно, сперва мне и в голову не пришло женить на тебе Унгули – уж очень ты некрасивая. Но потом я увидела, что ты трудолюбива, хорошо умеешь толочь ямс и делать другую домашнюю работу, и подумала, что ты будешь хорошей женой для моего сына. Моему сыну давно пора жениться, а в деревне совсем нет подходящих девушек. Все, кто были, давно уже замужем. А то, что у тебя такая некрасивая бледная кожа – это не страшно, это даже хорошо: во-первых, ты не будешь изменять моему сыну, кто на тебя польстится, а во-вторых, те бледнокожие люди, которые приходили в нашу деревню, сделали детей некоторым из женщин-мвале, и дети были почти нормальные, а дети тех детей – вообще обычные мвале…
Батунда сделала небольшую паузу, чтобы Надя могла по достоинству оценить ее великодушие, и продолжила:
– Кроме того, я подумываю передать тебе свои тайные знания. От одной старой знахарки я слышала, что из таких бледнокожих, как ты, выходят очень хорошие знахарки. Вы, бледные, очень похожи на демонов, поэтому вам легче, чем обычным мвале, находить дорогу в потусторонний мир. Демоны принимают вас за своих сородичей и легче открывают вам свои секреты…
Увидев, что Надя слушает ее весьма недоверчиво, Батунда проговорила:
– А вот мы сейчас проверим, можешь ли ты найти дорогу в потусторонний мир!
– Как это? – опасливо спросила Надя.
– Мы с тобой проведем ритуал тхали-лумбо.
Знахарка перестала отвечать на вопросы девушки и с таинственным видом провела ее в свою хижину. Опустив циновку, заменяющую входную дверь, так, что в хижине воцарился таинственный полумрак, Батунда зажгла в очаге огонь, поставила на него медный котелок с водой и принялась нараспев произносить какие-то заклинания.
Когда вода закипела, она бросила в котелок пучок сушеной травы, которая висела на перекладине под кровлей хижины, добавила туда же щепотку зеленоватого порошка и снова принялась бормотать загадочные слова.
Над котелком поднялся зеленоватый пар. В хижине запахло чем-то острым и пряным, Надя почувствовала легкое головокружение.
– Что это такое? – спросила она колдунью.
– Это – похлебка Великой Матери! – ответила та с достоинством. – Но похлебка еще не готова!
Она достала из-под своей койки резной сундучок из черного дерева, откинула крышку и достала оттуда сухую змеиную кожу и какое-то маленькое высохшее существо, похожее на ящерицу с перепончатыми кожистыми крыльями.
– Это летучая ящерица, – ответила колдунья на невысказанный вопрос, – такие создания живут только на кладбище, и поймать ее можно лишь ночью, в новолуние. Без нее похлебка Великой Матери не получится.
Бросив змеиную кожу и странное крылатое создание в кипящую воду, колдунья перемешала похлебку сухой веткой и снова принялась твердить заклинания.
Пар, поднимавшийся над котелком, изменил свой цвет – из зеленого он стал ядовито-желтым. Колдунья голыми руками сняла котелок с огня и поставила на плоский камень посреди хижины.
– А теперь твоя очередь! – торжественно проговорила она, повернувшись к Наде.
– Моя? – удивленно воскликнула девушка. – Но я понятия не имею, что делать, и никогда в жизни не участвовала в колдовских ритуалах!
– Все когда-то бывает в первый раз! – ответила Батунда. – Для начала ты должна взять какой-то предмет, который ты долго носила при себе, и погрузить его в котелок с похлебкой.
Надя задумалась.
Одежда, в которой она попала в деревню мвале, изорвалась, и она смастерила себе коротенькую тунику из куска ткани, который ей подарила Батунда. Единственное, что у нее осталось от прежней жизни, была заколка для волос – но и заколка на самом деле не ее, в последний день на корабле она случайно обменялась заколками с французской авантюристкой Надин.
Рассудив, что все же эту заколку она носит дольше остальных своих вещей, Надя вытащила ее из волос и на мгновение погрузила в котелок с ведьминой похлебкой.
Похлебка забурлила, по ее поверхности побежали разноцветные пузыри.
– Хорошо! – одобрила Батунда. – Демоны почувствовали твою душу, они проведут ее в двери потустороннего мира!
Батунда зачерпнула содержимое котелка глиняной кружкой и протянула Наде:
– Пей, дочка!
Девушка опасливо взяла кружку в руку, заглянула в нее, принюхалась. Ведьмино варево не внушало ей доверия, это был мутный отвар буро-зеленого цвета, видом и запахом напоминающий болотную тину. А когда Надя вспомнила, какие неаппетитные предметы Батунда бросала в котелок, у нее полностью отпало желание пробовать ее стряпню.
– Пей! – повторила колдунья, нахмурившись, и рука Нади сама поднесла кружку к губам.
«Я только сделаю вид, что пью… – подумала девушка. – В крайнем случае, чуть-чуть пригублю, а потом выплюну…»
Она вытянула губы – и против воли сделала большой глоток.
Ведьмино варево обожгло ее пищевод, как чистый спирт, от него у Нади перехватило дыхание, хижина поплыла перед глазами.
– Что… что это… – забормотала она. – Вы меня… вы меня отравили… зачем…
Колдунья встала, наклонилась над Надей, заглянула в ее глаза и проговорила медленным, гипнотическим голосом:
– Не бойся, дочка, все будет хорошо! Сейчас перед тобой откроются ворота потустороннего мира!
– Я… я не тороплюсь на тот свет… – пролепетала Надя, еле ворочая языком, и тут же хижина ведьмы растаяла и исчезла.
Теперь Надя плыла по медленной ночной реке, и вместе с ней по этой реке плыли удивительные светящиеся цветы, точнее, готовые распуститься бутоны. Вдруг один из этих бутонов раскрылся, из него выглянуло прелестное девичье личико. Нежные губы улыбнулись, и девушка-цветок спросила Надю:
– Ты новенькая? Ты никогда прежде не бывала здесь? Никогда не плыла по реке забвения?
– Никогда! – честно ответила Надя.
– О! Тогда тебя ждет много интересного! – И девушка-цветок погрузилась в темную воду реки.
И река растворилась, исчезла, как прежде исчезло ведьмино жилище.
Теперь Надя – или ее душа – летела над бескрайним цветущим лугом, озаренным утренним солнцем. Рядом с ней порхали огромные бабочки удивительной красоты. Одна из бабочек подлетела к Наде, широко распахнула свои бирюзовые крылья – и Надя увидела девичье лицо. Нежный рот приоткрылся, и девушка-бабочка спросила:
– Ты первый раз здесь? Ты никогда прежде не летала над лугом беспамятства?
– Никогда, – призналась Надя.
– Тогда тебя ждет много чудес! –
