не тождественны ему. Вы не сможете купить авиабилет в Намбию ни за какие средства по той причине, что такой страны не существует в действительности. Точно так же памятник «вежливым людям» является памятником образу, символу, но не конкретным солдатам, проводившим весной 2014 года операцию в Крыму. И «Намбия», и «вежливые», как многие другие политические мемы, существуют в действительности как попытка материализации симулякра, но не отражение объективной реальности. Таким образом альт-реальность пытается подменить собой действительность.
Памятник «Вежливым людям» в Крыму. Источник: ria.ru
Этот процесс подобен описанному М. Бахтиным, а также Д. Лихачёвым и А. Панченко, поскольку в результате развития ряда культурных и информационных единиц (смеховой культуры, симулякров, медиамемов) формируется некая альтернативная реальность (гиперреальность, альт-реальность, антимир), которая в конечном итоге способна полностью или частично заменить собой объективную действительность. В отличие от «антимира» Лихачёва и Панченко, а также «праздника дураков», описанного Бахтиным, современная альтернативная реальность формируется преимущественно в массмедиа при помощи специальных техник и приёмов манипуляции, а также ряда форматов и культурных единиц, таких как медиамемы, и не антитетична реальности. Она дополняет и замещает её собой, не являясь её противоположностью. Это, скорее, соответствует т.н. концепции пост-правды, где правда и ложь, серьёзное политическое заявление и шутка, личность и симулякр нередко неотличимы друг от друга.
Чистая пост-правда
Является ли ложь ложью, если все знают, что это ложь?
House M.D.
Данный процесс формирования альт-реальности в медиа ряда развитых и развивающихся стран позволяет исследователям говорить о новой информационной политике глобального медиапространства. Речь идёт о так называемой «политике пост-правды» (post-truth politics), основными чертами которой является воздействие на эмоции аудитории и уход от основных вопросов политического дискурса, акцентирование внимания на второстепенных, менее значимых аспектах политики.
В 2016 году слово post truth (пост-правда) стало словом года по версии Оксфордского словаря, который определил его следующим образом: термин, который
«касается или обозначает обстоятельства, при которых объективные факты менее воздействуют на формирование общественного мнения, чем призывы к эмоциям и личным убеждениям».
О политике пост-правды и ее доминирующей роли в современном медиапространстве особенно активно заговорили теоретики и практики медиа после выхода Великобритании из ЕС (Brexit) и победы Дональда Трампа в президентской гонке 2016 года. Ряд исследователей полагают, что пост-правда особенно характерна для медиа таких стран, как США, Россия, Великобритания, Индия, Испания, Япония, Турция и Австралия. Это может быть обусловлено 24-часовым новостных циклом, ложным балансом новостных сообщений и растущей повсеместностью социальных медиа и соцсетей.
Испанский журналист, бывший редактор второй по популярности газеты Испании ABC и издания El Correo Хосе Антонио Сарсалехос в своей статье «Communication, Journalism and fact-checking» («Коммуникация, журналистика и фактчекинг») пишет, что в глобальном медиапространстве произошел ряд трансформаций, который вызвали озабоченность исследователей и практиков. В медиа, по мнению Сарсалехоса, главенствует (to triumph) не правда, а некие «изображения», которые «не имеют ничего общего с правдой», и при этом остаются «безнаказанными» (go unpunished). Журналист цитирует испанского писателя Адольфо Муньоса, который написал в газете El País:
«политические мистификации (political hoaxes) торжествуют в медиа (triumph), поскольку у них есть все необходимые качества чтобы стать тем, что Ричард Докинз называет мемами».
Хосе Антонио Сарсалехос убеждён, что современное общество живет во «вселенной мемов» (a universe of memes), где пользователю недостаёт критериев для того, чтобы отличить «истину от лжи, определенное от вероятного, однозначное от двусмысленного».
По мнению директора по коммуникациям испанского подразделения сайта Change.org Альберта Медрана, политика пост-правды не является новым и уникальным феноменом. Исследователь отмечает, что подобный процесс создания альтернативных реальностей под контролем СМИ десятилетиями назывался пропагандой, однако несмотря на изменения в терминологии, сущность данного процесса претерпела незначительные изменения. Это все те же «альтернативные реалии, основанные не на фактах, а на эмоциях, не на данных, а на восприятиях».
Разница, по мнению Медрана, заключается лишь в том, что с появлением мультимедийных технологий и конвергентных медиа процесс формирования альт-реальности стал инструментом с обоюдоострыми краями (double-edged tool). С одной стороны, альтернативная реальность и обилие информационного мусора не позволяет пользователю получить доступ к фактам и правдивой информации. В то же время в глобальном медиапространстве ложь получает беспрецедентный импульс, она распространяется «со скоростью лесного пожара» и «плавает на поверхности» (floating on the surface) годами.
Пользователи, по мнению автора, перестали доверять институтам, политикам и компаниям, уровень доверия которых в последние десятилетия «только и делал, что падал». Это падение Альберт Медран сравнивает с торжеством альт-реальностей и политикой пост-правды, с которой «невозможно бороться пресс-релизами и статьями в газетах». Единственный способ борьбы с альтернативной реальностью, которую формируют медиа, он видит в налаживании четкого механизма обратной связи (feedback), в рамках которого институты могли бы без посредников общаться с гражданами, а крупные компании – с потребителями.
Учитывая тот факт, что пост-правда формирует альтернативную реальность благодаря воздействию на эмоции, восприятия и реакции, медиамемы как рекреативные единицы являются одним из самых эффективных и популярных инструментов пост-правды. Это касается не только мемов как составной части медиатекста (формата вовлечения, фреймов, иллюстративных материалов и проч.), но и как самостоятельного медиатекста в любом возможном формате (креолизованного текста, видеозаписи, коллажа, карикатуры, текста и других).
Показательны также случаи создания в рамках информационной политики пост-правды личностей-симулякров, ложных событий и инфоповодов, мистификаций, существующих исключительно в гиперреальности и не имеющих референтов в действительности.
Так одной из отечественных исследовательниц был создан «эксперт» и медиаспикер Владимир Габриаков, существовавший исключительно в виртуальном пространстве. Милославская в качестве эксперимента создала интернет-персонажа, симулякра, и при помощи грамотной PR-кампании и правдоподобной легенды внедрила вымышленную фигуру в восемь российских и одно европейское СМИ. У представителей медиа не было возможности найти информацию о предлагаемой персоне, а тексты журналистских материалов от лица В. Габриакова и интервью с ним были написаны и размещены в СМИ самой исследовательницей. За полтора месяца эксперимента в ведущих отечественных медиа вышли 19 оригинальных публикаций Владимира Габриакова, а в некоторых из них «эксперт» даже «завёл» две авторские колонки.
В политическом дискурсе США также известен случай создания подобного симулякра, когда в ходе предвыборной кампании одним из кандидатов стал известный среди американской молодежи мем. Брэди Олсон, 15-летний школьник из штата Айова, в августе 2015 года зарегистрировал в качестве независимого кандидата на пост президента США мем Deez Nuts. «Кандидат» не имел четкой программы, ярко выраженной политической позиции и даже фото. Тем не менее, откровенно провокационная и шуточная акция обрела неожиданную поддержку со стороны населения, что удивило даже
