— Нет уж. Извините. Я не курю, к тому же неважно себя чувствую, — твердо сказала я и села под открытой форточкой, подальше от майора. Правда, слово «подальше» звучит странно применительно к моей малогабаритной кухне.
Лещев тяжело вздохнул, но сигареты спрятал.
Балагурство мне не очень-то помогло. Руки-ноги тряслись, и, чтобы скрыть сей прискорбный факт, я крепко сцепила руки на коленях.
— Так-таки и не хотите посмотреть мои документы? — поинтересовался майор, открывая удостоверение.
«Нет! — хотелось мне заорать. — Сейчас даже банковский чек на миллион баксов на мое имя не отличу от туалетной бумаги!»
— Я вас ждала, — вместо истерического вопля почти спокойно ответила я.
— Вот как? — наморщил лоб Лещев.
— Не надо, Владимир Степанович. Я не маленькая девочка и прекрасно понимаю, зачем вы ко мне пришли. Об убийстве Бориса Георгиевича трубит вся местная пресса и телевидение. Нужно быть слепым и глухим, чтобы этого не знать.
— Вы правы, Оксана Сергеевна. Сильно переживаете? На вас лица нет, — доброжелательно заметил майор. Однако его маленькие глазки за стеклами очков внимательно следили за моей реакцией.
— Месячные у меня, первый день. Всегда так мучаюсь, а тут еще это. — спокойно ответила я, гордясь своей выдержкой. «Что, съел, господин майор?!»
Выбить Лещева из равновесия мне удалось всего на несколько секунд. Нервы у него крепкие или привычка сказывается. Но лиха беда начало. Лучшая защита — это нападение.
— Тогда давайте приступим к делу, — невозмутимо предложил он. — Как давно вы знакомы с Борисом Георгиевичем Щербининым?
— С позапрошлого четверга, — честно ответила я.
Всегда лучше говорить правду, особенно если ее можно проверить. А вот детали...
— Какие у вас отношения?
И снова совершенно честно я рассказала, как познакомилась с Борисом (не упомянув почему), о «Шагане»,о походе в театр.
Майор кивал, а потом сказал загадочную (но не для меня) фразу:
— Все по стандарту, как с остальными.
Спасибо Фаечке. Смысл его слов я сразу поняла и сообразила, что на этом можно неплохо сыграть. Прикинуться дурочкой...
— Что вы имеете в виду? — взвилась я. — Что значит «как с остальными»?
— Вы действительно ничего не знаете? — прищурившись, спросил Лещев.
Я скорчила физиономию, что должно было означать: «ничего».
— У господина Щербинина была маленькая страстишка. Что-то вроде развлечения. Он периодически знакомился с женщинами именно по объявлениям в газете. Иногда сам давал объявление. Чаще тыкал пальцем в помещенное какой-либо женщиной. Как говорится, наудачу... Так что вы, Оксана Сергеевна, не единственная. Но ваш телефон в его записной книжке — последний.
— О, господи! — дала я волю своему притворному страху. Пусть опер думает, что я переживаю из-за коварства Щербинина, а совсем не из-за визита стража порядка. Но тут важно вовремя остановиться. — Дайте мне воды, — взволнованным голосом попросила я.
Когда Лещев поднес мне стакан, пальцы у меня заметно подрагивали. Очень натурально. Пусть думает, что его сообщение меня ошеломило.
— Чувствовала же я, что такие респектабельные и богатые мужчины не могут быть одинокими. Не станут искать себе подругу жизни по газетному объявлению, — патетически взвыла я. — Развлечение!!!
Майор поерзал на табуретке и задал мне очередной вопрос:
— Как далеко зашли ваши отношения?
— Что?! — я сделала вид потрясенной женщины, которая плохо соображает.
— Я имею в виду в сексуальном плане.
— На следующий день... после театра, в воскресенье... он уехал, сказал, что по делам... обещал вернуться в конце недели и позвонить... — не очень по теме ответила я.
— Звонил?
Я кивнула.
— Когда, во сколько?
— В пятницу, около двенадцати, — снова честно доложила я.
— Вы договорились о встрече?
— Нет. Он сказал, что вернулся и перезвонит позже, вечером, но так и не звонил... — трагически всхлипнула я, намекая, что Щербинин не перезвонил по всем известной причине.
— Зачем и куда Щербинин уезжал? — как-то безнадежно поинтересовался Лещев, предвидя мой ответ.
— Слушайте, мы познакомились совсем недавно, виделись два раза... Откуда мне знать, куда он ездил?! Я не спрашивала, он не говорил.
Истерические нотки в моем голосе не произвели на майора никакого впечатления, он упрямо гнул свою линию.
— А что делал потерпевший у бассейна?
— Понятия не имею, — уверенно соврала я (не дергаясь и не краснея). Не напрасно же я столько дней представляла себя на допросе в милиции.
— Свидетели показывают, что он договаривался о . встрече. И у нас есть основания думать, что с вами.
Вот это новость! С моей стороны свидетелей не было. А с его стороны, оказывается, были.
Какие у вас могут быть основания делать подобные заключения? — поинтересовалась я. — С кем договаривался о встрече Борис Георгиевич, я не знаю, а у него уже не спросишь...
— Вы так думаете?
Я немного задергалась. Тон Лещева мне совершенно не нравился. Но отступать было поздно. «Думай, Ксеня, думай!»
— Наверняка он разговаривал по мобильнику, — задумчиво произнесла я, старательно сдерживая свои эмоции и нервы.
— Откуда вы знаете?
— Потому, что он мне давал номер мобильного. И вполне возможно... если вы говорите, что Борис Георгиевич знакомился со многими женщинами... Почему же решили, что он договаривался о встрече именно, со мной?
Мой аргумент майора привел в замешательство. Он как-то скис и поскучнел. Скорее всего, никакого свидетеля у него не было и брали меня на понт. А может, свидетель есть, но он не знает, с кем разговаривал Щербинин. Просто Лещев решил «примерить» это дело на меня.
Кто мог слышать наш разговор? Да кто угодно! Секретарша, заместитель, случайный посетитель, какой-нибудь клерк.,. Масса народу.
— Вы знакомы с кем-нибудь из его окружения? — собравшись с мыслями, продолжил допрос Владимир Степанович.
Я отрицательно замотала головой.
— Он дарил вам подарки?
— Нет.
— Оставлял вам на хранение что-либо?
— О чем вы? Мы были знакомы всего ничего. Я же говорила. Неужели вы не понимаете? Чтобы что-то оставить на хранение, нужно доверять человеку. Знать его близко!
— Не обязательно. Иногда лучше использовать малознакомого человека, — задумчиво произнес Лещев.
— Нет. Ничего он мне не давал и ничего не оставлял на хранение.
— А у вас дома Щербинин бывал?
— Нет! — Я готова была орать, но пока сдерживалась. — Хотите убедиться?! Ищите! Без ордера, наверное, нельзя. Но я вам разрешаю!
— У вас есть желтая куртка?
— Я не миллионерша! Кожанку вы уже видели, еще есть пальто. Показать?' — пошла я в атаку. Такой вариант поведения я тоже отрепетировала, так что трудностей у меня не возникло. — При чем тут вообще какая-то идиотская куртка? Вы знаете, сколько стоит верхняя одежда?
— Знаю, — вздохнул майор и покосился на обтрепанный рукав своей куртки. — А желтая куртка принадлежит свидетелю.
— Свидетелю чего? — не сразу сообразила я.
— Свидетелю убийства, — вяло отозвался Лещев. — У вас есть близкий друг?
Мне очень не нравилась его манера менять темы! Все время приходилось быть начеку!
— Да, — не понимая, к чему он клонит, почти автоматически ответила я.
— Он знает о вашем знакомстве с потерпевшим?
— Знает. — «Но не одобряет», — подумала я, но, разумеется, промолчала. И тут в моем мозгу что-то щелкнуло. О, господи, да он о любовнике спрашивает! — Вы неправильно задали вопрос, — с вызовом сказала я. — Близкий друг и мужчина, с которым спишь, для меня совсем не одно и то же. Тот, кого вы имеете в виду, — мой друг, а не любовник. Нас не секс связывает, а дружба. Разницу улавливаете?
— Но возможно...
Невозможно! — отрезала я. — Насколько я поняла, господин Щербинин специализировался исключительно на женщинах, а мой друг — совсем наоборот.
— Что наоборот...
— Ох, ну какой вы непонятливый! Он гомосексуалист. Женщинами и мной, как женщиной, он не интересуется. И, как я уже сказала, он мой друг, а не любовник. И никогда им не был. Я... мне... для меня он скорее подружка, с которой можно посплетничать и поплакаться друг другу в жилетку.
По лицу майора я поняла, что он мне верит, но голубых... не любит.
— Возможно, нам придется его допросить.
— Ну, нет! — взвилась я. — Чтобы потом все газеты смаковали его ориентацию?! Нет уж, увольте!
То ли майора смутил мой натиск, то ли он и сам считал версию о ревности друга-гомосексуалиста абсурдной... Лещев махнул рукой.
— Не хотите говорить — не надо. Наверное, вы правы. Но нервничать не нужно, — добавил майор. — Это моя работа. Необходимо проверить все версии, а начальство давит и подгоняет.
Что правда, то правда. Убийство Щербинина имело огромный резонанс в области. СМИ подняли вселенский шум, нараставший с каждым днем. Так что жителям области уже становилось тошно при одном упоминании имени Щербинина. Правоохранительные органы тоже не остались в стороне. План «перехват», жесткие меры... Представитель Президента и губернатора области создали комиссию и взяли дело под свой контроль.
