Что правда, то правда. Убийство Щербинина имело огромный резонанс в области. СМИ подняли вселенский шум, нараставший с каждым днем. Так что жителям области уже становилось тошно при одном упоминании имени Щербинина. Правоохранительные органы тоже не остались в стороне. План «перехват», жесткие меры... Представитель Президента и губернатора области создали комиссию и взяли дело под свой контроль.
Как показывает практика, заказные убийства (а я склонялась именно к такому выводу) плохо раскрываются. Иногда находят козла отпущения, еще реже исполнителей, но заказчиков — почти никогда...
— Оксана Сергеевна, а где вы были в момент убийства? — задал неожиданный вопрос товарищ майор.
Я немного помолчала, тщательно изображая раздумья.
— По телевизору сказали «во второй половине дня». Какой промежуток времени вас интересует?
— К примеру, отрезок с 15 до 17 часов, — больше для проформы уточнил майор свой вопрос.
— Тогда все просто. — Я собралась с мыслями и принялась старательно отвечать. — Около трех я встречалась со своей подругой Алиной Ахметовой. Принесла ей платье... — Последующие минут пять я пудрила майору мозги, рассказывая, что обшиваю своих подружек. Сообщила даже, какой фасон выбрала Алина, из какого материала я шила ей наряд, упомянула о впечатлении, которое произвела моя работа на подругу. И своего я добилась. 'Моя трескотня Лещеву быстро надоела, и он перебил меня следующим вопросом.
— Она может это подтвердить?
— Конечно.
— Что делали потом?
— Решила бегом заняться. Знаете, нужно и за здоровьем следить!
— И как успехи? — совершенно равнодушно поинтересовался Лещев.
— Плохо! Устала, как собака, еле до дому доплелась. Спорт не для меня, — загрустила я в унисон майору. — Вы алиби мое пытаетесь установить?
Майор издал звук, напоминавший кашель, и смущенно отвел в сторону глаза:
— Я обязан отработать все версии. — Лещеву давно все осточертело. Скоро ему на пенсию. Все преступники, свидетели и подозреваемые ему смертельно надоели. — Версию о финансовых злоупотреблениях и заказном убийстве, — продолжал он, — разрабатывают другие отделы. А нам поручили всех его... женщин.
Хотел сказать «баб», но в последний момент остановился. Нескрываемая досада, с которой он это говорил, свидетельствовала о том, что самого майора Лещева
«дамская версия» не устраивает. Досада на глупо потраченные время и силы сквозила в каждом его взгляде.
Когда майор, наконец, покинул мою кухню и мою квартиру, я даже растерялась.
Он не спросил, где я работаю, не поинтересовался ни моими контактами, ни биографией. Ничем! Мой образ жизни его не занимал, мои отпечатки пальцев тем более...
Лещев даже не произнес классическую фразу о том, что, если я понадоблюсь, меня вызовут!
Ничего не понимаю!
Выходит, меня никто ни в чем не подозревает?!
Мой трюк с курткой прошел?!
Я могу спать спокойно?!
Окружающий меня мир обрел новые краски, Я глубоко вдохнула свежий воздух, струившийся из форточки. И отвратительный одеколон Лещева, которым провоняла вся моя кухня, постепенно стал улетучиваться.
Сейчас я почувствовала некоторое облегчение, все сомнения и подозрения отложила на потом.
Первым делом я позвонила Поливановой.
— Ксенька, у меня буквально три минуты, — важно запищала в трубку госпожа редакторша.
— У меня был милиционер, — чуть не заорала я от радости оттого, что об этом событии могу говорить в прошедшем времени.
— Странно было бы, если бы его не было, — спокойно откликнулась Ирина.
— Ничего себ... — я мгновенно осеклась. Надо же быть такой идиоткой! Ирка же ничего не знает о моей эпопее с Щербининым. Сама же решила ничего ей не рассказывать, а теперь возмущаюсь...
— Ксень, у меня сейчас планерка, — напомнила о себе приятельница. — Надеюсь, ты не противодействовала следствию и все рассказала.
-Да.
— А чего голос испуганный? Неужели сама не понимаешь, сейчас они все его связи и знакомства отрабатывают?
— Ир, все-таки мент, — гнусаво протянула я.
— Такой же человек, как и все. Две руки, две ноги, голова и куча недостатков внутри, — категорично отрезала подруга.
— Конечно, ты права, — затараторила я, уже не зная, как прекратить этот бессмысленный разговор. — Иди совещайся. Пока.
Положив трубку, я поняла, что мне и порадоваться-то не с кем. Вот она, оборотная сторона секретов. Что знают двое, то знает и свинья. Так-то оно так... Только даже поделиться радостью не с кем.
Но все равно. Жизнь прекрасна! Меня не подозревают.
Чтобы отпраздновать сие знаменательное событие, я отправилась в кафетерий универмага (в гордом одиночестве!) и взяла вкуснейшее пирожное и кофе. Пока я наслаждалась кондитерским изделием, мой мозг работал и доработался до интересной мысли. Нужно немедленно позвонить Фаине и выяснить у нее хотя бы адрес, по которому проживал Щербинин со своей женой. А там уж посмотрим, что делать. Найду соседей, порасспрашиваю, чего-нибудь да узнаю.
Я торопливо проглотила остатки пирожного и помчалась к ближайшему телефону-автомату. Номера Фаины я не знала, так что пришлось сначала позвонить Лешке Егорову.
— Лешенька, привет! — пропела я в трубку. — Как дела, как Фаина? Оклемалась?
— Да пошла ты! — рявкнули в трубке, и сразу же послышались короткие гудки.
Ничего себе! Что это с ним? Я снова набрала номер. На сей раз не отвечали мне довольно долго. Однако мое терпение было вознаграждено.
— Чего надо?
— Лexa! Ты что? Что случилось? — скороговоркой выпалила я.
— Ксень! Ксень, приезжай, а? Пожалуйста, приезжай, — неожиданно заныл Егоров. — Мне так хреново! Файку...
Что «Файку», понять мне не удалось. Вместо членораздельной речи послышались сдавленные всхлипы.
Что же это делается, что творится!!! Я Леху с детства знаю. Никогда он не плакал. Даже когда спрыгнул с крыши сарая и сломал ногу, шипел от боли, но не плакал. Что могло случиться, что довело его до слез?!
Рысью рванув на остановку, я в последний момент успела вскочить в нужную маршрутку и через десять минут неслась по двору своего детства. Только бы с мамулей не столкнуться. Начнутся расспросы, сетования и жалобы, что у Всеволода Николаевича макулатура закончилась.
Я пулей влетела в родной подъезд и в рекордно короткие сроки одолела три лестничных пролета. Мамина квартира располагалась на втором этаже, а мне нужен был третий.
Уф, кажется, пронесло!
Перед знакомой дверью я притормозила, чтобы отдышаться, и надавила пальцем на кнопку звонка.
Лешка, видимо, сидел под дверью. Я еще руку не успела убрать, как дверь отворилась.
— Ксенька, — выдохнул он свеженьким перегаром и скривился, сдерживая слезы.
— Егоров, что случилось?!
— Файку убили, — бесцветно отозвался он. — Вчера, в квартире...
— О, господи!
Ноги мои подкосились, и я рухнула на тумбочку для обуви. В пятницу убит Щербинин. Вчера его бывшая жена. Ну, пусть не жена, но все считают, что они
состояли в браке... Бедная Файка... Таких совпадений не бывает. Тут все взаимосвязано.
— Какая же тварь...
— Я знаю, какая, — глядя в сторону, проронил Леха.—Они что-то искали... не нашли.
— Кто они? Что искали? Почему ты решил, что не нашли? — выпалила я, понимая, что более глупых вопросов придумать уже не удастся.
Егоров сел рядом со мной на край тумбочки, отчего старушка жалобно скрипнула.
— Я не знаю, кто они. Но зачем тогда мне звонить и требовать вернуть, если они нашли?
— Еще раз, не поняла, — совершенно опешила я.
— Вчера ночью мне позвонили, — попытался объяснить Леха. — Сказали, что если я хочу жить, то должен узнать, где Фаина держала документы.
— Какие документы?
— Да я-то откуда знаю?! — взвыл Егоров. — Что вы все от меня хотите?!
— Леша! Возьми себя в руки, — потребовала я. — Ничего я от тебя не хочу. Помочь только... Если смогу, конечно.
— Не можешь, — нехотя буркнул Егоров. — Скажи, что мне делать?
Думала я недолго.
— Сваливать. — Твердо заявила я. — И, как говорит Вольфыч, однозначно. И лучше всего в Москву. Там много народа, авось затеряешься.
— Да я уж думал. Только менты сказали, чтобы в городе был, — тяжело вздохнул Егоров.
— Какие менты? Леша, не молчи! Говори, рассказывай! — потребовала я, утаскивая Егорова в комнату, Двери в его квартире были тоненькие, такие же, как и у мамы, и мне совершенно не хотелось оповещать весь подъезд (если не весь дом) о делах, которые никого не касались.
В квартире Егоровых все оставалось по-старому. Исключением был лишь новый телевизор, но это не в счет. На мгновение показалось, что мне снова десять лет и мы с Лехой замысливаем очередную гадость-пакость.
Я усадила Леху на диван и принялась за дело.
Минут через пять он, наконец, заговорил. Парню было очень страшно.
