одаривает ее Рэглан, становится не по себе. Но Вилма его не боится. Если опасаться каждого неприятного мужчины, волосы на голове слишком быстро из рыжих превратятся в седые.
— Я могу и сам рассудить, — замечает Рэглан.
— Аластор, — привлекает его внимание Соломон. — Думаю, госпожа шериф права.
На Соломона Аластор смотрит уже с удивлением. Будто от него, обычно мягкотелого, словно Арчи, такого предательства он не ожидал.
Вилма усмехается.
— Во имя всего святого, — раздраженно отзывается Флора. — Вам для начала стоило бы определиться с протоколом, прежде чем кого-то арестовывать. Аластор, я способна справиться с этим фарсом без твоего присутствия. А господину мэру и госпоже шерифу спешу напомнить, что я могу очень громко кричать.
Будто они собирались тут ее пытать, честное слово. Это для них пытка — находиться в компании Флоры.
Аластор покидает кабинет. Вилма складывает руки на груди и выдыхает. Без него гораздо лучше.
— Начнем с простого, — говорит Соломон, примеряя на себя роль дознавателя. — Кто помогал вам устанавливать в городе магический дозор? Сомневаюсь, что вы, миссис Рэглан, справились в одиночку.
Но явно не сомневается в ее причастности. Еще бы кто-то самой Вилме по-нормальному объяснил, что это за дозор такой. Видимо, снова придется расспрашивать Зака Блэка, а не надеяться на то, что Соломон соизволит поделиться информацией и измышлениями.
Флора откидывается на спинку кресла.
— Микеланджело Блумберг, — называет она имя. — И Аластор Рэглан.
Соломон вскидывает брови вверх.
— Аластор? — переспрашивает он.
Флора только кивает, совершенно не заботясь о том, что, получается, сдает своих сообщников так запросто.
— Я предлагала принять участие и Микаэле Блумберг, но она не очень-то дружна со своим супругом в последнее время, — Флора поводит плечами. — Было бы нечестно вынуждать ее творить магию вместе с ним.
Вилма совсем не удивляется тому, что Майки и Микки, несмотря на все потрясающее созвучие их имен, не очень-то дружны. Она ведь видит, как Микеланджело свободно волочится за разными девушками. Нет повода не думать, что этого не видит и Микаэла. Значит, можно полагать, что ее это не очень-то устраивает.
Соломон как-то шумно дышит, видимо, размышляя над сказанным Флорой. Будто упоминание Аластора выбивает его из колеи. Вилма же не удивляется и этому — семья Рэгланов слишком похожа на переплетенный змеиный клубок, в котором яда на клыках нет разве что у Арчи и Грегори.
— Мне казалось, на совете было однозначно решено, что никакого дозора мы устанавливать не станем.
— Члены совета ничего и не устанавливали, — усмехается Флора. — Что я, Микеланджело и Аластор делаем в наше личное время — это только наше дело. Ничего, что было бы запрещено законом, мы и не делали. Верно, госпожа шериф?
Флора переводит на Вилму взгляд, от которого становится неуютно. Но Вилма этот взгляд выдерживает.
Возразить ей нечем.
— Верно, — мрачно отвечает она.
— Что ж, перейдем к другому вопросу, — говорит Соломон. — Миссис Рэглан, где вы были в течение дня и ночи перед торнадо?
Флора удивленно широко раскрывает глаза.
— Что еще вы собираетесь на меня повесить? — спрашивает она резко. — Я была здесь, дома. Мои муж и сыновья могут подтвердить.
Ни один из Рэгланов не может быть надежным свидетелем, это понятно даже Вилме, не знакомой с ними близко. Младшие сыновья Флоры вряд ли были заняты чем-то, кроме своих проделок и перепалок друг с другом, а Грегори и Арчи — слишком не от мира сего, чтобы на их показания можно было полагаться.
— Ваших мужа и сыновей мы еще обязательно опросим, — обещает Соломон. — Что вы знаете о магии крови?
— То же, что и все.
— Можете снять перчатки и показать свои руки?
— Я считаю это требование возмутительным и недопустимым, — вскидывается Флора. — Но все же мне нечего скрывать.
Она демонстративно стаскивает с рук перчатки и показывает их Соломону. Кожа чистая и неповрежденная.
Соломон хмурится.
Вилма отрывается от стола и выпрямляется.
— Я могу быть свободна? — спрашивает Флора.
— Вы все еще под домашним арестом, — напоминает Соломон. — До тех пор, пока совет не решит, что с вами делать.
Вилме это все еще не нравится.
— Нет, — говорит она. — Миссис Рэглан, вы свободны. Но не покидайте город на случай, если у нас появятся еще вопросы.
Соломон бросает на нее то ли беспомощный, то ли возмущенный взгляд, но Вилма не реагирует. Задержание людей — все еще не его дело.
Флора поднимается, натягивая обратно перчатки на свои руки.
— Хоть кто-то в этом городе знает свои обязанности, — бросает она.
Затем покидает кабинет.
— Я ничего от тебя не хочу слышать, — говорит Вилма Соломону. — Если тебя что-то не устраивает, поговори об этом с федеральным маршалом, когда он вернется.
В этом вопросе она собирается оставаться на стороне закона, а не Соломона.
* * *
Около здания управления шерифа Вилма обнаруживает Джезбел. Та стоит, прислонившись к стене.
И в упор смотрит на Вилму.
— Госпожа шериф, — обращается к ней Джезбел совершенно нормальным тоном. — Вы-то мне и нужны.
— Неужели? — Вилма вопросительно изгибает бровь.
Это необычно.
Она кивает Джезбел на дверь и проходит в управление вместе с ней. Та садится на стул для посетителей напротив ее стола. Не вращает глазами, не пытается строить из себя блаженную. Просто приходит так, словно она обычная горожанка, у которой что-то случилось.
— Я ведь мать, — начинает Джезбел. — И я хочу, чтобы мой сын рос в городе, где будет безопасно.
— Понимаю, — кивает Вилма.
Все хотят, как матери, так и бездетные.
— И вот это, — продолжает Джезбел, делая круговые движения пальцем в воздухе, — то, что набросили некоторые на этот город, не делает его безопасным. Совсем.
Вилма подается чуть вперед.
— Что набросили? — спрашивает она.
— Это… заклинание, с позволения сказать. Вы не видите, я знаю. Оно как паутина опутало город. Я догадываюсь, кто мог ее сплести.
Флора Рэглан, Вилма уже в курсе.
— Я не могу допустить, чтобы мой сын пострадал, — добавляет Джезбел. — А пострадать может любой, хоть одаренный, хоть нет.
То, что на фоне беспокойства сквозь Джезбел прорывается обычная женщина, Вилму подкупает. Но что она-то может сделать? Соломон вон тоже демонстрировал крайнюю озабоченность. Только ни к чему это пока не привело.
Наверное, будь у нее дети, она бы собралась и покинула проклятый город.
— Ты могла бы эту паутину расплести? — уточняет Вилма.
А вдруг.
Но Джезбел отрицательно качает головой.
— Нет, иначе я бы не обращалась к вам.
И не демонстрировала бы отсутствие у себя настоящего сумасшествия. Вилма полагает, что для Джезбел это — настоящий риск, ведь она столько времени создавала вокруг себя такой образ, который раскусить смог только знавший ее раньше Закари Блэк.
— Но я готова оказать любую помощь, — уверяет Джезбел.
Вилма кивает. Джезбел поднимается.
— И
