Человек не отвечает мне, вместо этого спрашивает, закрыть окно или оставить открытым.
– Открыть, – говорю я, трогая внутреннюю сторону дверцы. Я хочу оставить здесь следы, чтобы люди знали, что я здесь была. Леденец скользит по моему языку, и я выплевываю его, стараясь, чтобы он отлетел как можно дальше. Человек смеется, и я вместе с ним.
– Фрэнк, – говорю я. – Фрэнк.
Как-то раз я наткнулась на него после школы. Он стоял возле изгороди миссис Уиннерс и смотрел на наш дом. Когда я на него налетела, он обернулся и выставил вперед руки.
– Мод, – сказал он. – Я как раз думал, не зайти ли мне к вам.
В изгороди – в том месте, где Фрэнк к ней прислонился, – образовалась вмятина, и я подумала, что он, наверное, долго там стоял.
– Как поживают твои родители? – спросил он.
Я открыла было рот, чтобы ответить, но поняла, что не могу найти подходящие слова. Может, он вообще мне привиделся?
– От Сьюки по-прежнему никаких вестей?
Я отрицательно покачала головой и посмотрела ему в лицо. Наверное, хотела увидеть на нем чувство вины. Но Фрэнк выглядел не виноватым, а лишь слегка неопрятно. На подбородке щетина. Волосы давно не стрижены, одежда мятая и неаккуратная. Боже, как же сильно он изменился! Раньше его брюки были идеально отглажены, рубашки накрахмалены, ботинки начищены до блеска. Куда все это делось?
– Никак не могу понять, – сказал он, подавшись ко мне и положив руки мне на плечи. – Я хочу сказать, если она собиралась куда-то уехать, то почему не сказала мне, своему мужу? Как ты думаешь?
Его слова вселили в меня лучик надежды. Я подумала о том, что Сьюки может прятаться от Фрэнка. Прятаться ради собственной безопасности. И, конечно, не желает ни с кем общаться, если это действительно так.
– Но мне кажется, что в таком случае она могла сообщить об этом сестре, я верно говорю? – спросил Фрэнк и скривился в своей обычной улыбке – выгнув брови и дурашливо сверкнув глазами. Правда, это выражение показалось на его новом, небритом лице каким-то чужим и неестественным. Его пальцы крепко сжали мне плечи, и я поняла, что он тоже внимательно меня изучает. – Она тебе что-нибудь говорила, Мод? О том, что хочет уехать? А обо мне? Или о чем-то еще?
– Нет, Фрэнк, ничего не говорила.
Он опустил руки, и я распрямила спину, испытав удивительную легкость; мне казалось, будто я сейчас взлечу в небо и исчезну. Нет, пусть лучше он снова прижмет меня к земле, подумала я, не зная, как попросить его об этом.
– Я скучаю по ней, – неожиданно признался Фрэнк. – Скучаю, что ее нет со мной, скучаю по ее вещам. По всяким мелочам вроде заколок для волос, обрезков ткани… По ее духам…
– «Вечер в Париже».
– Да, да, точно. – Фрэнк пристально посмотрел на меня. – Ты помнишь лучше, чем я. Пойдем выпьем?
Я не сказала «нет», но на лице у меня, должно быть, читалось сомнение.
– Ну, пойдем, Мод, – снова предложил Фрэнк. – Ты ведь уже не ребенок. Пойдем выпьем. Мне будет приятно поговорить с кем-нибудь о ней, понимаешь?
Я понимала. Родители почти никогда не говорили о Сьюки, и мне даже стало казаться, будто теперь в нашей семье имя моей сестры под запретом. И вот теперь нашелся тот, кто захотел ее вспомнить. Я позволила ему проводить меня до конца улицы. Затем мы спустились вниз с холма.
– Что у нее еще было, Мод? Что еще? Ты же помнишь.
– Синий костюм, – начала я. – И еще губная помада. «Виктория Ред». И старая пудреница. Серебристая, с синей полоской.
– Да, да, верно. Что еще?
– Кулон из цепочки от дедушкиных часов, нарядное зеленое платье, украшенное фестонами, и сережки, похожие на леденцы…
Мысли о Сьюки и ее платьях заставили меня посмотреть на собственный наряд, на коричневые туфли с перемычкой, на школьные носки. Я не заметила, что Фрэнк остановился, и наткнулась на него во второй раз.
– Спрячь на всякий случай свой школьный галстук, – посоветовал он и вошел первым.
Это был паб под названием «Пять дорог». У него имелось то, что мой отец называл «репутация», и мне стало страшновато. Я никогда еще не была в пабе и понимала, что не нужно туда заходить. Поэтому я сильно смутилась и постоянно крутила в руке оторвавшуюся от кардигана пуговицу. Мне было боязно заходить внутрь, но отчаянно хотелось поговорить о Сьюки, и поэтому я бросила пуговицу возле двери в подвал. Мысль о том, что она будет ждать меня здесь, снаружи, необъяснимым образом успокоила меня, и я приоткрыла дверь и шагнула внутрь вслед за Фрэнком.
В пабе было сильно накурено, воздух оказался влажным и липким, и я не сразу увидела Фрэнка. Я подошла к стойке, и в следующий миг мне на плечо легла чья-то рука.
– Иди туда и садись, прежде чем хозяйка тебя заметит, – сказал он, подтолкнув меня к столику возле входа. – Я сейчас принесу выпивку.
Я снова занервничала, но тем не менее подошла к столу и села на деревянный стул. Стойка была в паре шагов от нас. За ней спиной ко мне расположились одетые в черное люди, загораживая от меня женщину, которая их обслуживала.
– Ты так быстро вернулся, Фрэнк? – услышала я ее голос. – Даже двух часов не прошло.
Я оперлась локтями о стол. Его поверхность оказалась скользкой от пролитого пива, и рукав кардигана тут же намок. Я принялась стаскивать с себя мокрую кофту. В следующую секунду дверь открылась, и в зал вошел тощий человек. Его лицо блестело испариной.
– Привет, красавица, – произнес он и навис над моим столом. Капля пота с его лица упала мне на грудь, и я почему-то подумала о маминых слезах на шелковой ночной рубашке моей сестры. Прямо на моих глазах влажный кружок распространился дальше. Ткань тотчас сделалась прозрачной, и я попыталась не дышать, чтобы влага не прикоснулась к моей коже под одеждой. Мужчина что-то произнес, но я не разобрала ни слова, чувствуя лишь, как его дыхание касается моей макушки. Меня почему-то тотчас бросило в пот. Неожиданно мне была невыносима сама мысль о том, что может произойти дальше, если я заговорю с этим человеком.
– Ну так как, да или нет? – спросил он, но я предпочла отвернуться.
В следующий момент Фрэнк направился ко мне и даже подмигнул на ходу. У меня было странное ощущение, как будто я заняла место Сьюки. Как будто я была в пабе с мужем, который угощал меня из своего кармана. Но где же сейчас она сама? Неужели мы поменялись с ней местами? Может, Сьюки дома, с родителями, раскладывает пасьянс или слушает радио?
Фрэнк поставил кружки на стол и посмотрел в сторону потного мужчины. Движения его были нарочито медленными.
– Чем могу помочь, приятель? – спросил он.
Тот в примирительном жесте вскинул ладони и попятился от нашего столика. Я облегченно вздохнула и взяла ближайшую ко мне кружку. Судя по цвету напитка, там было налито пиво. Не хотелось, чтобы оно оказалось и в моей.
– Имбирный эль, – успокоил меня он. – Не возражаешь?
Я кивнула. Как хорошо, что ему хватило ума не брать для меня пива. Тем временем в паб ввалилась толпа посетителей, и внутри тотчас сделалось тесно и шумно.
– Привет, Фрэнк, – крикнул кто-то, когда он проходил мимо. – Смотрю, вы вдвоем снова вернулись к нам на юг.
– Верно, – ответил Фрэнк, не сводя с меня глаз.
Я смотрела на свои голые колени и скребла ногтями покрасневшую кожу.
– Просто ты на нее похожа, – пояснил Фрэнк и взял меня за подбородок. Я улыбнулась.
Нет, он меня не убедил, но я все-таки улыбнулась. Фрэнк на какой-то миг, словно кот, закрыл глаза и наклонился ко мне.
– А как идут дела у вас дома? Все по-старому?
Его рука сжимала кружку, и ему на большой палец медленно стекали капельки влаги, словно слезы, задерживаясь на миг в ногтевой лунке.
– Да нет, – рассеянно ответила я, глядя на его влажный ноготь. – Мама с папой сильно переживают…
– Эй, Фрэнк! – крикнула с другого конца зала какая-то размалеванная особа. – Ты не забыл, что обещал мне нейлоновые чулки?
Фрэнк повернулся вполоборота, чтобы кивнуть ей, затем снова посмотрел на меня.
– А Дуглас? – спросил он. – Он все еще с вами?
– Где же еще ему быть?
– Ну, не знаю, вдруг он повзрослел и куда-нибудь уехал. И больше не ходит хвостом за твоей матерью в надежде чем-нибудь поживиться.
– Он наш жилец. Он платит за еду.
– Ваш жилец, да как же я мог забыть? Но это ты так считаешь.
Фрэнк сделал долгий глоток, и в тот момент, когда он собрался опустить локоть, один из посетителей, проходя мимо него, задел его руку. Пиво выплеснулось на рукав Фрэнку.
– Ты что, ослеп, мудак? – выругался Фрэнк.
Я ждала, что он сейчас извинится передо мной за сквернословие. Но вместо этого Фрэнк одним глотком опорожнил кружку и встал.
– Пойду куплю еще выпить, – сказал он, и когда вернулся, то держал в руке стакан виски или что-то в этом роде. Я неодобрительно прикусила губу.
– Ну, ты совсем как она, – заметил Фрэнк, ставя стакан на стол. – Она тоже смотрела на меня как на последнего алкаша.
