— Стойте-стойте! У меня уже вообще каша в голове. Амалия — не писательница?
— Нет. Это факт. И не известная. И вообще — никакая.
— А вы — писатель?
— Да.
— Известный? — недоверчиво прищурилась Женька.
— Достаточно известный, — развел руками Виктор. — Можешь «загуглиться»[17]. Вот мои права, в них — фамилия.
— Ничего себе! Ага. Значит, так: вы писатель, и не слепой.
— Да, — улыбнулся Виктор, снял очки, и Женька увидела, что глаза у него цвета спелого каштана.
— А Амалия — не писательница и слепая. Ой-ой… — взялась обеими руками за голову Женька и закачалась. — Дурдом! А вроде взрослые люди…
— Тьфу! Да не слепая она! Я так понимаю, у нее стресс. Что-то личное… И она, видимо, решила слушать чужие истории, чтобы отвлечься от своих переживаний.
— А вы? У вас тоже стресс?!
— Ну… в каком-то смысле… У меня творческий кризис. Муза что-то ослабла, не генерирует новых и неповторимых сюжетов… А я увидел объявление об этой акции и подумал — а почему бы и нет?
— А прийти и сказать, как есть, слабо? Она вот сказала! Хотя, правда, и придумала. Обязательно было этот цирк устраивать? Считаете, это порядочно по отношению к тем, с кем вы встречались?
— Ну, по крайней мере, никакого криминала я в этом не вижу, вот не надо из меня делать злодея! Просто, когда люди думают, что их слушают и одновременно рассматривают, они более сдержанны, стараются понравиться, выглядеть как следует, что ли. А так — они увлекаются рассказом, а я себе сижу и наблюдаю через темные очки…
— Ну, может, и не криминал, но все равно это как-то… А вот думаете, когда Амалия узнает о вашем «методе», она обрадуется? Ведь вы и ее рассматривали исподтишка! Но вы так и не сказали, что там у нее стряслось? И как вы узнали?
29
Виктор (а он все-таки был Виктором, согласно водительскому удостоверению) как мог быстро рассказал девушке, что сегодня он снова слушал очередную историю, теперь уже от одной пожилой дамы, и как раз собирался возвращаться домой, как у выхода из кафе к нему вдруг обратился один человек. Он на прошлой неделе рассказывал им с Амалией свой мистически-фантастический сюжет, и не успели они удивиться, как рассказчику позвонили с работы, и тот поспешно распрощался. Но сегодня он специально шел в кафе и надеялся встретить там Виктора, потому что очень волновался за Амалию. Он случайно стал свидетелем того, как среди бела дня какие-то бандиты на соседней улице толкнули ее на обочину, вырвали сумочку и скрылись.
— Понимаешь, он-то и сам немного странный, но как будто не выдумывает, рассказал, что Амалия отказалась обращаться в милицию, но была очень подавлена, сама не своя. Ушибла локоть, плакала, и вообще была словно не в себе. А в сумочке, говорит, было все — документы, немало денег… Короче… Жень, правда, до фига денег — пять тысяч долларов, с его слов.
— Ого… Ничего себе! — округлила глаза Женька. — А почему она их носила в сумочке?
— Кто ее знает… Может, на что-то были нужны, — пожал плечами Виктор.
— Дааа… Представляю ее шок! То есть, даже не представляю. Она и без того была какая-то не очень веселая… Будто в другом измерении. Вот уроды! Удавились бы теми деньгами, козлы!
— Да ты не горячись. Дело не в том, кто чем удавится. Жаль ее. Понимаешь? Кто знает, как человек может себя повести в стрессовой ситуации. Надо бы ей помочь. Или хотя бы убедиться, что с ней все в порядке. Конечно, зло берет, но что уж поделаешь…
— А вы номер ее мобильного знаете?
— Нет, к сожалению, — вздохнул Виктор.
— Так может, пойти в кафе, спросить у девушек и позвонить?
— Умная мысль. Но, боюсь, мобильный ее ушел в комплекте. Хотя… Вдруг она его в кармане держала? Ты сходишь, а? А я подожду… А то… я только вышел оттуда. Еще слепым…
— Вот ведь! — ударила себя по коленям Женька. — Ну, что с вами делать? Добро, сейчас сгоняю. И правда, жаль ее. Может, действительно какая помощь нужна… Я вам оставлю мой чемоданчик — здесь очень ценные инструменты! Смотрите не проморгайте! Вот уж райончик! Среди бела дня…
Женька вышла из машины, и Виктор увидел в зеркало, как она быстро скрылась за углом. Вернулась минут через десять, снова уселась рядом с водителем и доложила, что в кафе новая смена официанток, еле им втолковала, чего ей надо, наконец дали номер, но… набирала и со своего мобильного, и девушки тоже с рабочего — ответ один: «Абонент недоступен…»
Немолодой мужчина и русоволосая девушка тревожно переглянулись и замерли. Никто из них не озвучил мысль, которая пронеслась у каждого, но оба насторожились.
— Я знаю, где она живет, — неожиданно объявил Виктор.
— Так чего ж мы сидим? — Женька бросила взгляд через лобовое стекло на улицу, словно побуждая к движению вперед.
— Хорошо, поехали. Но, во-первых, я не могу вот так припереться — здрасьте, я прозрел! Это будет полный идиотизм. А во-вторых… Во-вторых, я знаю только дом и подъезд. Ни номера квартиры, ни даже этажа, — сказал он, заводя двигатель.
— Хреново. Но… Давайте уже двигаться, определимся на месте. Война план покажет! А это далеко? Вы, вроде, вчера ехали дальше вместе, когда я вышла?
— Да. И она вышла у своего подъезда.
— Ага, а слепой все запомнил. Я так ей и скажу, когда спросит, как я ее нашла. — Женька артистично развела руками.
— Женя, ну хватит меня чмырить, я и сам не рад. Понимаешь… Я не думал, что эта игра в «Живые книги» может иметь какие-то последствия. Честно признаюсь — хотел послушать чужие истории, такая себе кофейня-исповедальня. Автору же нужны какие-то отправные моменты, чтобы потом развивать свои сюжеты… А может, я просто искал какой-то «подзарядки»… Но, поверь, у меня действительно были причины… И вот нечистый попутал «войти в образ». — Виктор сказал это, не отрывая взгляда от дороги. Он ловко маневрировал между выбоинами в асфальте подольских улиц, пропуская пешеходов и разъезжаясь с другими автомобилями, но Женька почувствовала искренность в его словах и скрытую печаль.
— Не оправдывайтесь уже! Что сделано, то сделано. Но как для слепого — вы очень ловко управляете автомобилем! — Хмыкнула она, а Виктор на мгновение взглянул на эту смешливую девушку, и у него отлегло от души. Мелькнула мысль, что хотел бы иметь такую невестку. А еще лучше — дочь. Дочери у него никогда не было. А вот невестка гипотетически может появиться в любой момент.
30
Амалия сидела в машине и плакала, прижавшись лбом к рулю, пока гремела гроза. Но майские грозы коротки — налетят, погрохочут, выплеснут на землю немало воды, омоют ею окружающий мир, напоят все, что растет на земле, и мчатся дальше.
Дождь прошел, а женщина все не выходила из машины. Если бы охранник заглянул в салон, увидел бы, как эта странная особа спит, сидя на водительском сиденье, повернувшись на бок и поджав под себя ноги. Но никто ею не интересовался, стоянка жила своей жизнью — заезжали под шлагбаум и выезжали машины, охранник нес службу, оглядывая свое царство из однокомнатного домика-сторожки, сооруженного на крыше кирпичных гаражей посредине стоянки.
Обессиленная пережитым, женщина проспала в такой неудобной позе почти час. Проснулась, потому что замерзла и отсидела ногу. Села удобней и вдруг почувствовала голод. Нашла в «бардачке» начатую еще зимой пачку вяленых бананов, вздохнула, машинально съела сладкие липкие палочки, еще бездумно посидела в салоне, потом выбралась из машины, прикрыла ее, как было раньше, и побрела домой.
Она снова села на скамейку напротив дома, обвела его взглядом, опустила голову и принялась рассматривать свои ноги в босоножках и грязную юбку. Как ей попасть в квартиру, Амалия не представляла. Ей хотелось лечь и снова заснуть. Лучше всего было бы и вовсе не просыпаться.
Вдруг она услышала кошачье мяуканье, больше похожее на упорный призыв — решительный и невеселый одновременно. Амалия вздрогнула и подняла глаза к своим окнам. На перилах балкона пятого этажа стояла Сильва, смотрела на нее и мяукала. Женщина не сомневалась, что кошка обращалась именно к ней и действительно звала домой.
— Сильва! Господи… Ты ж одна дома целый день… Да еще и голодная! — Она вспомнила утреннюю историю с убитым голубем и как после этого хотела выгнать Сильву, а та спряталась. И что не оставила ей никакой еды, вспомнила тоже.
Амалия, будто загипнотизированная, смотрела на кошку, а та продолжала завывать. На соседнем балконе появилась Ульяна Марковна.
— Шли бы вы домой и покормили бы животное! Она целый день вас выглядывает. Видно, голодная уже! Сильва, тихо ты, тихо! Сейчас тебя покормят! — обратилась к кошке старушка.
Амалия, ход грустных мыслей которой так неожиданно прервался, встала и помахала рукой соседке.
— Я не могу попасть в квартиру! У меня… У меня нет ключей, — показала она старушке пустые руки.
