— Что это за участок мозга? Не нужно считать меня полным идиотом, я ведь изучал анатомию и физиологию.
— Где? — одновременно спросили они.
О, боже! Это ведь было в колледже.
— Гм, это, скорее, был семинар. В течение одного дня… И, честно говоря, я оказался там, когда прогуливал тест по алгебре…
Отец повернулся и внимательно посмотрел на меня. Его лицо выглядело напряженным.
— Послушай, Джексон, — вдруг сказал он, — ты приемный ребенок. Как и Кортни, но это и так очевидно. Я никогда не рассказывал тебе об этом, но и повода серьезного не было. До сегодняшнего дня.
Мне было непросто изобразить потрясение. К тому же я практически не сомневался, что отец бросил эту бомбу, желая отвлечь меня после того, как Мелвин обмолвился о моей генетике. Он был большим специалистом по секретам и легко мог почувствовать, что я лгу. Поэтому я решил не притворяться, что я в шоке, а действовать по-другому:
— Гм… Да, пап… Я уже давно догадывался об этом.
— В самом деле? — удивился Мелвин.
— Ну… мы совсем не похожи и… — Я не мог больше ничего придумать, потому что другой вопрос занимал все мои мысли. — А история о том, что моя мать умерла в родах… это правда?
Отец покачал головой:
— Не совсем. Мне очень жаль, что я не рассказал тебе об этом.
Теперь мне казалось, что я сделал шаг назад. Ведь я уже был в курсе, что он мне не родной отец, а теперь еще выяснилось, что я знаю о своей матери гораздо меньше, чем думал.
Мелвин сел рядом со мной и обнял меня так, как будто я был маленьким ребенком, которого обидели. Мне даже показалось, что он вот-вот откроет ящик стола, достанет леденец и подарит его мне.
— Джексон, ты должен понять, что… у нас нет информации о состоянии здоровья твоих родственников. Как врач, при постановке диагноза я всегда принимаю во внимание медицинский анамнез членов семьи.
Он только что вслух подтвердил, что у меня нет настоящей семьи, а такое непросто услышать. Существовал ли на свете еще хотя бы один человек с такими же способностями, как у меня? Или я — нелепая ошибка природы? Мальчик, которого когда-то подобрали на обочине дороги.
— То есть… вы полагаете, что мозг кого-то из моих родственников проявлял такую же странную активность, как мой?
— Не в точности такую, как у тебя, но похожую.
К моему удивлению, отец забыл об осторожности и, бросив на Мелвина пронзительный взгляд, заявил:
— Нет, у него нет с ними ничего общего. Я уже многие годы твержу тебе это.
И, выйдя за дверь, захлопнул ее за собой. Мелвин некоторое время смотрел ему вслед, а потом с вытаращенными глазами повернулся ко мне.
— Он знает моих настоящих родителей? — спросил я.
Мелвин покачал головой:
— Он очень расстроен из-за… твоей сестры. Это я виноват — вызвал у него тяжелые воспоминания. У Кортни была очень редкая и агрессивная форма рака. А учитывая, что твоих родителей нет в живых и семейный анамнез нам неизвестен, мы не можем исключать вероятность того, что ты тоже носишь в себе этот ген.
Безупречная история! Плохо только, что в ней не хватает некоторых подробностей. Те люди из подземного отделения, которые знали меня, отца и доктора Мелвина, никак не вписываются в сценарий, который они пытаются сейчас разыграть! Отец и Мелвин использовали ту же уловку, к которой я сам неоднократно прибегал. Например, когда меня обвиняли в каком-нибудь серьезном проступке в школе или дома, я готов был признаться в мелком преступлении, чтобы отвлечь внимание от первоначального обвинения. И это всегда срабатывало.
— Мои биологические родители мертвы?
Доктор Мелвин хмуро кивнул:
— Мне очень жаль, но это так. Единственное, что мы о них знаем, — это то, что их нет в живых.
— Но когда… они умерли? Сразу после нашего с Кортни рождения? Сколько времени прошло с момента усыновления? Как долго я жил с ними? — я не мог остановиться и продолжал задавать вопросы один за другим.
Доктор Мелвин снова с беспокойством взглянул на дверь, но я не знал, надеется ли он, что отец сейчас вернется, или наоборот — не хочет этого. Тогда он мог бы рассказать мне кое-что еще. В конце концов он глубоко вздохнул и произнес:
— Я знаю только одно — вы с Кортни начали жить со своим отцом в одиннадцать месяцев.
Одиннадцать месяцев… Получается, что почти целый год жизни, самый первый год, меня растил кто-то другой. Это ничего не меняло, но для меня почему-то было очень важным.
Мне хотелось задать ему столько вопросов, что у меня голова пошла кругом, и я был вынужден прилечь.
— Я плохо себя чувствую.
Мелвин налил в чашку воды и протянул ее мне.
— А почему не леденец? — спросил я.
Он улыбнулся и достал красную конфету из ящика стола.
— Полежи тут, а я пока схожу и поговорю с твоим отцом.
— Да, конечно.
Как только дверь за ним закрылась, я схватил телефон и принялся набирать сообщение Адаму.
Позже, когда мы с отцом ехали домой, он уже пришел в себя и извинился:
— Мне жаль, что тебе именно так пришлось узнать, что ты мой приемный сын. Я и сам погорячился. Доктор Мелвин очень увлекается научными теориями. И, мне кажется, иногда он забывает, что имеет дело с реальными людьми. Как бы то ни было, это имеет отношение скорее к Кортни, чем к тебе.
— Как всегда, — сказал я, сам не осознавая, насколько эта фраза была типична для семнадцатилетнего Джексона.
Отец долго и пристально смотрел на меня, а потом вышел из машины и протянул ключи Генри.
— Ты прав, Джексон. Кортни давно покинула нас, но ты рядом. Мне очень хочется, чтобы наши отношения стали прежними, но иногда я просто не в состоянии справиться с горем. Но я буду стараться. Обещаю.
Это что — новая тактика? Вызвать у меня чувство жалости, чтобы я перестал искать ответы и начал доверять человеку, который обманывал меня всю мою жизнь?
— Хорошо, пап.
— А теперь расскажи мне о той девушке, на которую ты пытаешься произвести впечатление. Я уверен, что ты не лгал, когда упомянул о ней.
Я тут же подумал о безопасности Холли и вспомнил предупреждение Адама о том, что не стоит втягивать ее в эту странную историю. Погрузившись в свои мысли, я прошел через парадную дверь и ответил отцу, не оглядываясь:
— Она бы тебе не понравилась, как мне кажется. И здесь особо нечего рассказывать. Мне нравится, что у меня есть работа.
— Как знаешь…
Судя по всему, он не поверил мне.
Услышав звонок, я взглянул на экран телефона — конечно же, это был Адам. Прежде чем ответить, я зашел в комнату и закрыл за собой дверь.
— Привет, что стряслось?
Я рассказал ему о том, как отец пытался вызвать у меня сочувствие.
— Джексон, ты тоже можешь сыграть в эту игру. Что бы он ни скрывал, пусть почувствует себя виноватым.
— Отличная идея. Кто знает… может быть, он расколется.
— Хорошо, а теперь объясни мне, что стряслось и почему ты вдруг нарушил единственное правило, которое я установил для тебя?
Не могу сказать, что я стыдился своего желания повидать Кортни. Но все же я знал, что не стоило этого делать по нескольким причинам, и не хотел вдаваться в обсуждение случившегося с Адамом.
— Во-первых, ты установил для меня массу правил, и, во-вторых, я не сделал ничего из ряда вон выходящего. Просто решил нанести короткий визит кое-кому, а потом потерял счет времени.
Адам простонал в трубку:
— Я не шучу — ты должен вести себя более ответственно. И не допустить подобного снова. А я собираюсь составить новый список теорий, основываясь на том, что ты узнал сегодня.
— Хорошо.
— Да, кстати… Холли спрашивала, как твои дела, — добавил Адам, и я услышал, как он быстро застучал по клавишам, печатая что-то. — Первый раз она звонила около часа назад и еще минут за пять до нашего разговора.
Всего на несколько секунд я забыл обо всех перипетиях своей запутанной жизни и снова стал самим собой — Джексоном Майером. Обычным парнем, который обрадовался, что девушка, которая ему понравилась, проявляет к нему интерес. И хотя я намеревался вести себя осторожно и не слишком с ней сближаться, мне все равно было приятно это слышать. Она сделала меня счастливым… а сейчас это было нелегкой задачей.
Глава двадцать первая
Пятница, 12 октября 2007 года,
10 часов 00 минут
Я стоял напротив витражных окон Метрополитен-музея, смотрел на толпы проходивших мимо людей и уже начинал по-настоящему злиться на Адама. Ведь это он поднял меня с постели в три утра, прислав сообщение с текстом: «Встретимся у музея в девять тридцать… серьезный суперсекретный физический эксперимент… сумасшедшие ученые правят миром!»
— Ты даже не представляешь, как сложно узнать тебя в шапке!
Я резко обернулся и чуть не столкнулся носом с… Это определенно был не Адам.
