Гнев полыхнул во мне яркой вспышкой, застилая взор. Видимо, это отразилось на моем лице и в моем взгляде, потому что Дамир непроизвольно отступил на полшага.
– Если бы я услышал это от кого-нибудь другого, – проговорил я таким ледяным тоном, что у меня самого пробежали по спине мурашки, – то этому человеку уже через секунду потребовалась помощь медиков. Ты что, совсем рехнулся?!
– Я… нет… извини… – полицейский оказался до жути перепуган моей реакцией, но попыток отдалиться больше не предпринимал. – Я должен был услышать это от тебя, понимаешь?
– Не понимаю, – злобно огрызнулся я в ответ, – я представляю, кем являюсь в твоих глазах, но никогда бы не подумал, что ты обо мне такого мнения!
– Прости, Серёга… – майор прижал ладони к лицу и с силой принялся тереть его. – Возможно, я был не прав, что допускал такие мысли, но и меня ведь можно понять! Представляешь, каково мне было узнать, что чертов Аид, который наводил кошмар на целый мегаполис, есть не кто иной, как мой старый друг?!
– Подозреваю, что ты как минимум удивился, – проворчал я, начиная понемногу остывать. – Но теперь ты удовлетворил свое любопытство?
– Подожди, не кипятись, прошу, – примирительно поднял он руки, – это не все, о чем я хотел поговорить. Еще я хотел попросить у тебя прощения…
Его слова вызвали во мне неподдельное удивление, и я не счел нужным пытаться его скрыть.
– Это еще за что?
– Как это за что?! За все! За все это дерьмо, которое произошло с тобой!
– А ты здесь при чем?
– Ты что, забыл уже? – Дамир посмотрел на меня с таким выражением, словно взаправду ожидал получить признание о наличии у меня провалов в памяти. – Это ведь я стал отправной точкой твоего становления повелителем мертвых! Я тот гребанный камушек, который столкнул огромную лавину, погребшую сотни тысяч жизней! Если бы я не пошел тогда на поводу у Сухова, ничего бы этого не произошло, как ты не понимаешь?! Это я втравил тебя в эту поганую историю со Свиридовым, и это из-за меня на тебя началась охота! Это я сделал тебя таким, какой ты есть сейчас! Не ты виновен во всех этих смертях, а я!!!
Последние слова он отчаянно выкрикнул прямо мне в лицо, и мне стало окончательно понятно, что именно за груз давил на его плечи все это время.
– Забей, – попросил я как можно безразличней, – пусть это тебя не гнетет. Зверь всегда сидел во мне, и его приход в мир был лишь вопросом времени.
Да, я несколько покривил душой, поскольку и сам раньше задумывался о роли Галиуллина во всем произошедшем. И под действием Тьмы я даже намеревался призвать его за это к ответу, но сейчас… Сейчас, размышляя обо всем этом на трезвую голову, я видел, что вины майора в моем падении было совсем немного.
– Гнетет?! – Полицейский словно бы не услышал мою реплику целиком, а зацепился за одно лишь слово. – Нет, оно меня не гнетет, оно меня просто сжирает изнутри! Я не могу спать, я не могу есть, я не могу перестать думать об этом, меня преследуют кошмары с того самого момента, когда я увидел тот проклятый фильм о тебе!
Ах, фильм… снова этот продукт зарубежного гения вылезает мне боком, отравляя жизнь. Вот с кем бы я на самом деле поквитался с большим удовольствием, так это с заказчиками этого безобразия. Да только Древний уже сделал это за меня.
– Дамир, послушай меня, – сказал я, стараясь придать голосу наибольшую уверенность, – забудь. Ты понял?! Просто забудь и не думай об этом. Твоей вины в этом нет. Ты просто исполнитель, которого вслепую разыграл Сухов. Откажись ты, он нашел бы кого-нибудь другого, но итог оказался бы ровно тем же. Не думай об этом!
Я постарался быть предельно убедительным, потому что та гамма чувств, что сейчас бурлила в моем приятеле, совсем мне не нравилась. Мне следовало сейчас приложить максимум усилий, чтобы изгнать из его головы опасные мысли, но, похоже, у меня ничего не выходило.
– Нет, я не могу не думать, – устало покачал головой Галиуллин. – Я предал тебя, подвел. Причем, дважды. Я стоял в стороне, когда тебе нужна была моя помощь и, что хуже того, я влюбился в Викторию, внушив себе, что ты больше не объявишься. Я убедил себя в этом сам, потому что хотел, чтобы так оно и было! Удобно, да? Подставить друга, вынудив его броситься в омут убийств и криминала, а самому начать ухлестывать за его девушкой. Ну, и какой я после этого человек?!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
– Чего ты перегибаешь? – Нахмурился я, не на шутку испугавшись такого поворота в диалоге. – Все ведь было совсем не так, и я ни в чем подобном не виню тебя.
– Зато я виню! – Резко возразил Дамир. – Я просто натуральная мразь, которую ты сейчас жалеешь, только из-за нашего общего прошлого! Будь на моем месте кто-нибудь иной, ты бы давно уже прибил его, и был бы абсолютно прав…
– Но ты не иной, – в очередной раз попытался я столкнуть его с этих рельс, – так что я повторяю: «Забудь!»
– Нет, хрена с два я об этом забуду! Я повинен в гибели сотен тысяч людей не меньше твоего! Возможно, даже больше, потому что ты как-то за более чем двадцать лет нашего знакомства удерживал в узде своего зверя, и только лишь мой косяк спустил его с поводка. По сути, ты просто бомба, а я тот, кто нажал на кнопку детонатора. Если бы не я, то ты бы так и продолжал изображать из себя проводника в мир духов, состригая бабло с мажоров, и все бы мы жили спокойно и счастливо!
– Хорошо, я прощаю тебя, если тебе так важно это услышать. Теперь ты успокоишься?
– Нет, Серёга, не успокоюсь… Потому что сам я себя простить уже никогда не смогу.
– А придется, – подпустил я в голос суровости, пытаясь хотя бы этим пронять старого приятеля. – Я как-то живу с этим, и тебе это предстоит.
– У меня есть идея получше, – улыбку, появившуюся на его лице, можно было назвать какой угодно, но только не доброй. – Я ведь знаю, что ты здесь делал, я знаю о массовом психологическом тестировании, которое шло по всей стране, и я тоже слышал о той мерзости, что сейчас свила гнездо в Италии…
– К чему ты клонишь?! – Слова Дамира пробудили во мне нехорошее предчувствие, которое встало непроглатываемым комком в горле.
– Пойми, Серёга, – пустился майор в объяснения, – мне сейчас нет никакой жизни. Я словно изгой, на лбу которого стоит несмываемое клеймо. Все высокопоставленные задницы знают, что я был твоим другом, и на меня непрестанно из-за этого наседают…
Увидев, как мое лицо смурнеет, и как глаза начинают метать черные молнии, он поспешил исправиться.
– Неявно! Не в том смысле, что ты подумал, – вставил он ремарку, словно испугался, что я прямо сейчас брошусь разбираться со всеми негодяями, которые позволили себе такую дерзость, – но мне от этого нелегче. Просто, никто не забудет, и мне не даст забыть о моей роли в твоей судьбе, вот в чем дело. Да я и сам не смогу жить с этим спокойно, не такой я человек…
– Дамир, если ты пытаешься… – хотел было вставить я слово, но был прерван полицейским.
– Серёга, прошу, возьми меня в свой отряд смертников!
_____________________________________
[1] Текст – Кирилл Игоревич Комаров
Глава 12
Сказать, что меня шокировала просьба Дамира, будет преувеличением. Я едва ли не с самого начала видел, к чему идет наш разговор, но не терял надежды его хоть как-нибудь переубедить, но, стоит признать, потерпел в этом полное фиаско. Скорее, я был расстроен, что близкий мне в какой-то степени человек решил таким образом свести счеты с жизнью. И я был бы рад отказать ему, послать его к дьяволу, сдать на руки штатным психологам МВД, чтобы те вышибли из его мозгов всю подобную чепуху, но понимал, что он уже от этого решения не отступится. Я все еще хорошо знал Галиуллина и осознавал, что любые методы переубеждения будут бесполезны, и если откажу ему я, то он залезет в петлю сам. Но надежда на удачный исход все еще не покидала меня.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Собственно, мои худшие ожидания сразу же подтвердились, и первый же мой категоричный отрицательный ответ натолкнулся на его непоколебимый ультиматум.
