– Вы сгущаете краски, – пожилой особист без приглашения уселся напротив хозяина кабинета, заставив того чуть ли не скрипнуть зубами от такой беззастенчивости. – В начале прошлого года вам не было известно с кем вы имеете дело, и какими средствами с этой напастью можно бороться. Теперь же эта информация нам доступна, что в случае открытого противостояния невероятно облегчит борьбу. А что касается Темного Жреца… то он слишком далеко, чтобы представлять для нас угрозу. Между нами практически целая Европа, и тот момент, когда он решит пойти на Россию может вообще никогда не настать.
– О, нет, Михаил Эдуардович, – покачал головой глава, – вы очень заблуждаетесь. Если чему меня и научил Секирин, так это тому, что не стоит недооценивать способности таких, как он. Вы уже забыли, что этот Темный превратил Рим в некрополь за считанные недели?! Вы не понимаете, что его силы и возможности растут в геометрической прогрессии, и Европа вскоре станет для него слишком тесной?!
– Это спорное утверждение… – старик попытался было возразить, но был грубо прерван президентом.
– Это вполне реальный сценарий дальнейшего развития событий! Ваши же аналитики не исключают вероятность нападения на Россию легиона мертвых в течение следующих пяти-восьми лет! Это хуже чумы, от которой защититься можно только задавив ее в зародыше! И если для этого нужно будет пресмыкаться перед Секириным и терпеть его выходки, то я это как-нибудь переживу! Я сделаю все для того чтобы он продолжал сотрудничать с нами и пытался уничтожить своего соперника. Так что не вам рассказывать мне об ответственности, Михаил Эдуардович, потому что я о ней не забываю ни на секунду. И, кстати, вам самому не мешало бы прислушаться к голосу логики, а не руководствоваться личной неприязнью к Секирину.
В роскошном кабинете повисла гнетущая тишина, наполненная напряжением. Ни один из оппонентов не был согласен с другим, но после того, как каждый из них выговорился, желания ломать копья у обоих поубавилось.
– Послушайте меня, Михаил Эдуардович, – глава откинулся в кресле, громко хрустнув пальцами, – я вас позвал, потому что страна нуждалась в вас. Но сейчас вижу, что вы начинаете своевольничать, и действовать во вред ее интересам. Этим вы мне очень напоминаете Добронравова, кандидатуру которого не так давно столь резко осуждали. Если вы не намереваетесь поменять своего отношения, то лучше нам прекратить это противостояние прямо сейчас. Я не собираюсь воевать на несколько фронтов, встречая сопротивление даже там, где должен находить исключительно поддержку.
– А вы точно уверены, что сами действуете в интересах России? – Прищурился старик. – Аид опасен, это безусловно, но он сейчас целиком в наших руках. И у нас очень широкое поле для действий.
– Нет, – категорично отверг это предложение лидер, – нам ни в коем случае нельзя портить с ним отношения сейчас. Если говорить начистоту, то привлечение его к союзничеству – вот что нужно нашему государству. Да, он убийца, какового еще не видывала современная история, но вместе с тем, он уникальный обладатель поразительной силы, способной дать России мощный толчок и послужить фундаментом для небывалого экономического роста.
– Что ж, приятно слышать, что ваши действия берут начало из холодного расчета, а не преклонения и страха перед неизведанным…
– Вы зря сомневаетесь во мне, Михаил Эдуардович, я еще не потерял способности мыслить и анализировать. Лучше просто помогите мне довести это проклятое дело до конца. Окажите содействие в убеждении Аида, что Россия – это его единственный лучший друг. И тогда страна, которую вы создавали вместе со своими единомышленниками, не будет знать упадка.
– Звучит, конечно, хорошо, – покачал головой особист, – да только, боюсь, вы неверно оцениваете потенциал возможного союзника. Секирин слишком своенравный и свободолюбивый, он может выкинуть абсолютно любой фокус, едва ему хоть что-то покажется неприемлемым. А учитывая его способности, такие сюрпризы вполне могут оказаться очень кровавыми. Так что вы, пытаясь удержать на собачьем поводке дикого льва, очень сильно рискуете.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
– А я и не собираюсь держать его на поводке, – президент позволил себе ухмылку, – лев добровольно станет отрабатывать свои многочисленные грехи, которые успел совершить. Как мы уже успели убедиться, Аид не полностью глух к зову своей совести. Все что нам нужно, это разбудить в нем этот голос и показать, что мы готовы предоставить ему шанс на реабилитацию.
– Вы думаете, такая ставка сыграет?
– Я буду на это надеяться…
***Передо мной стояло девять человек, решивших довериться мне и дерзнуть под моим началом попытаться одолеть древнего некроманта. Изначально их было десять, но один в самый последний момент передумал, решив отказаться от своих первоначальных намерений, так что я его отпустил с богом. Это дело было столь щекотливым, что принуждать никого из них я попросту не мог, опасаясь, что это скажется на качестве преобразования.
Так что у меня теперь было всего девять смельчаков, готовых гарантированно расстаться с жизнями, лишь бы только земля не стонала под маршем тысяч мертвых ног, и я в этой компании смертников был десятым. А, нет, все-таки одиннадцатый. Покойного генерала я тоже решил усовершенствовать, если так можно было сказать.
Что ж… как бы мне не хотелось, но откладывать дальше уже смысла не было, время поджимало. Доклады внешней разведки сообщали, что темная зараза уже разрослась и шагнула далеко за пределы Рима, а это значило, что Темный Жрец снова принялся активно наращивать свою мощь, и чем дольше я мешкаю, тем сильнее он становится.
Я поочередно встретился взглядом сначала с Дамиром, а потом с Артемом, единственными, кого я знал среди добровольцев. Первый мне ободряюще кивнул, а второй украдкой показал сложенные колечком пальцы, мол, все «ок», приступай.
Сначала я намеревался толкнуть какую-нибудь речь, сообщить о том, насколько меня впечатляет героизм этих людей, но я быстро пересмотрел свои намерения. Боюсь, что они не оценили бы моего пафоса и попытки подсластить горькую пилюлю. Для них это было бы подобно прогулке на эшафот, которая становилась только лишь очередным испытанием их воли. Я ощущал, что каждый из них хочет, чтобы все это поскорее уже закончилось, а поэтому не стал тянуть.
Мгновенный всплеск Тьмы, и девять тел начинают заваливаться в разные стороны, но еще один выброс Силы мгновенно наполнил их энергией, дарующей подобие жизни. Некоторые из добровольцев почти сразу откликнулись на мой призыв, некоторые чуть запоздали, успев припасть на одно колено, но никто из них так и не рухнул на пол. Что ни говори, но со своим Даром я сейчас управлялся гораздо эффективней и виртуозней, чем когда бы то ни было ранее.
Секундой позже в меня хлынул целый поток чужих воспоминаний, мыслей и сомнений. Неполный десяток человек в одно мгновение перестал быть сборищем незнакомцев, а стал чем-то близким и почти родным. Я словно бы побывал в шкуре каждого из них, за мгновения переживая все самые яркие моменты из их жизней, и даже Дамир, которого, как я считал, знаю как облупленного, предстал передо мной в несколько ином свете. Тягучее отчаяние и чувство вины, которые довлели над ним в последние месяцы, проскрежетали по нервным окончаниям тупыми пилами, заставляя стискивать от бессилия зубы.
Так вот что тебя так угнетало, старина… Вот с чем ты умудрялся жить. Как же все-таки сильно ты накрутил себя…
Еще девять новых смертных грехов буднично и как-то совершенно обыденно легли на душу чугунными пластами, присоединяясь к остальному их бесчисленному множеству, усугубляя и без того сильное чувство вины. Однако в этот момент я ощутил, как незримая стена, разделяющая меня и моего Зверя, стала немного тоньше… Оставалось надеяться, что процесс создания Измененных не сорвет мне крышу окончательно, и я сумею выдержать его.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
На душе стало гадко и пусто, словно в опорожненном помойном ведре, но я старался не заострять на этом внимания, предпочитая сосредоточиться на предстоящей работе. Древний сказал, что трансформация плоти это мое призвание, что именно за это меня полюбила неведомая Морта… И теперь настало время проверить его слова.
