чернеющую гряду, откуда приехала. – Там много занимательных вещиц, тебе понравится.
– Благодарю, ваша светлость, – Твила заколебалась, – но мне нужно домой… я не предупредила мастера, он будет волноваться.
Ее, словно праздничную обертку, раздирало от двух противоречивых желаний: с одной стороны, ужасно хотелось посмотреть на дом, в котором живет эта необыкновенная дама. Загадочным красавицам положено жить в волшебных шкатулках. А с другой – так ли уж разумно принимать приглашение от женщины, живущей с сумасшедшим супругом и именующей «игрушками» разбрасываемые им руки? К тому же было во впечатлении от нее что-то двойственное. Тугой клубок смутной гадливости и восхищения, и непонятно, что сильнее…
– Ну брось, – отмахнулась красавица. – Эшес еще тот зануда. Я сама с ним поговорю, когда вернемся. Все объясню, скажу, что просто силой уволокла тебя, не оставив выбора…
Твила издала неуверенный смешок: такой нелепой казалась мысль, что эта тонкая женщина может уволочь силой хотя бы котенка.
– Ну, разве что совсем на немножко… – заколебалась она, однако тут же покачала головой: – Нет, простите, госпожа, вы очень добры, но не могу.
– Что ж, раз ты такая упрямая, не буду настаивать. Ты еще побываешь у меня в гостях… вы оба.
– Правда?
– А Эшес ничего не говорил?
Твила покачала головой.
– Он вообще о вас никогда не рассказывал.
– Хм, ну, думаю, ему просто стыдно, – баронесса заговорщически подмигнула.
– Стыдно?
– Скажем так, мне известен один его секрет. Так, пустяк, если честно, но каждый человек почему-то мнит свой секрет особенным…
– Ваша светлость, вы недавно назвали меня… по-другому. Почему?
Та внимательно посмотрела на нее:
– Ты правда не знаешь?
– Нет, – покраснела Твила.
Это очень неприятно – не знать о себе то, что знают другие. Баронесса словно прочитала ее мысли.
– Это даже забавно… не правда ли, есть что-то странное в том, чтобы спрашивать о себе у едва знакомого, хм, человека? Что ж, пожалуй, расскажу. Ты идешь в деревню?
– Не совсем, то есть… да. – Все равно уже не было времени навещать болото, поэтому Твила твердо кивнула: – Да, я иду в деревню.
– Тогда садись, подвезу. По дороге и расскажу.
Твила помедлила, а потом шагнула к карете. В конце концов, отказываться и на этот раз было бы совсем невежливо. Вдруг красавица рассердится и больше никогда ее не пригласит?
Подножка кареты откинулась с грохотом спускающейся лавины. Твила кинула взгляд на нетерпеливо фыркающих лошадей, покачивающийся фонарь, поблескивающие в темноте парики лакеев и занесла ногу…
Беззаботный свист вынырнул канарейкой из-за поворота, и на ее плечи легли две тяжелые ладони, буквально пригвоздив к месту. Знакомый голос задумчиво произнес:
В ночи не слышен стук колес,
Не ноет скрип ступиц,
Беззвучно экипаж плывет
Под мерный блеск зарниц.
Уж лучше топать сотню миль
Или бежать бегом,
Чем, встретив этот экипаж,
Увидеть леди в нем…[13]
Впервые на лице баронессы промелькнуло что-то похожее на раздражение. Она прожгла стоящего за спиной Твилы фиолетовыми огоньками:
– Валет… ох, и заполучу я тебя когда-нибудь в свою колоду.
Тот, легко насвистывая, обошел Твилу и отвесил баронессе поклон – с виду почтительный, а если присмотреться, то не очень.
– Только чур я поверх сучки червей, – осклабился он.
Твила удивилась: Валета всегда отличала предупредительность, особенно в отношении дам. Но этот его ответ никак нельзя было назвать ни изящным, ни хотя бы учтивым. К тому же, невзирая на небрежную позу, в нем чувствовалось напряжение.
Секунду висела тишина, а потом баронесса откинулась назад и весело рассмеялась, даже в ладоши хлопнула.
– Тогда как насчет того, чтобы прокатиться с нами? Я как раз предлагала Твиле…
– Я слышал, – перебил он. – Вот поэтому детей нужно пугать страшными сказками – чтобы не вырастали в таких невежественных девушек.
– О, – она картинно понюхала воздух, – чую нотки скуки и нотаций! Подцепил чуму занудства?
Валет промолчал.
– Ну хорошо, – баронесса вздохнула и одарила Твилу сочувственным взглядом. – Бедная девочка, столько скучных мужчин разом… – А потом подалась вперед, и черная бабочка на ее корсаже колыхнула огромными ворсистыми крылышками, совсем как живая. – Ну, мы с тобой еще повеселимся, – заговорщически шепнула она и резко захлопнула дверцу.
– Трогай!
Гибкое лезвие кнута со свистом рассекло воздух, и карета тронулась с места.
Но вместо того чтобы развернуться и направиться обратно к холму, экипаж покатил к зарослям, от которых спускалась тропинка к болоту. Небольшая заминка, и вот уже живая изгородь послушно расступилась: кусты жимолости отползли, корешки отпрянули, а ветви пригнулись к земле послушными дворнягами, будто пропуская хозяйку. И если Твиле обычно приходилось продираться сквозь заросли и потом еще выцеплять колючки из подола, то карета миновала этот участок без каких-либо затруднений, словно у нее имелся свой особый ключик. Стоило ей проехать – и лиственная стена тут же встала на место, приняв прежний суровый и неприступный облик.
Только тогда Твила опомнилась и рванулась следом:
– Там Дитя, Валет, она на болоте!
Длинные пальцы ухватили ее за подол.
– Ее там нет.
– Откуда ты знаешь?
– Я только что из деревни, видел ее там.
– Ну, хорошо…
Твила остановилась, чувствуя непонятное облегчение, оттого что баронесса не застанет Дитя одну.
– Почему ты был с ней так груб?
– Вовсе нет. Я просто не был вежлив.
– Тебе она не нравится?
– Да. Нет. Не знаю… Дело не в ней, а в ее сути.
– Ничего не поняла.
– Это к лучшему. Кстати, разве тебя не учили, что нельзя садиться в экипаж к незнакомцам?
– Нет…
– Ладно. – Валет завертел головой, воздел нос к небу, куда уже начали подтягиваться робкие стайки звезд, и нахмурился. – Уже поздно, – пробормотал он. – Нельзя тебе возвращаться одной.
– Это ничего, тут совсем близко, за меня не волнуйся. Скоро буду дома.
– Что, сядешь в следующий экипаж? Или, может, предпочитаешь вернуться в деревню по частям, в корзинке того негодяя, который расправляется с девушками в Бузинной Пустоши?
После того случая с носом они были на короткой ноге, и Валет подчас злоупотреблял ролью опекуна.
– Ты преувеличиваешь, я его не встречу.
– Да? А вдруг это я?
– Это не ты.
– Почему ты так уверена?
– У тебя нет корзинки.
– Думаешь, кто-то обратит на это внимание, если ты пропадешь? Никто и не вспомнит про корзинку! Зато всем на ум придет, что в последний раз тебя видели именно со мной, здесь, прямо на этой дороге.
– Тебя никто здесь не видел со мной, кроме баронессы, – заметила Твила. – К тому же если это все-таки ты, тем более не нужно меня провожать.
Валет
