В тот день мы испробовали все известные нам способы приготовления раков и остались, смею вас заверить, очень довольны. Правда, губы у всех опухли, но это ничего, к вечеру всё прошло.
После вкусного сытного обеда приятно расслабиться, позволить мыслям пуститься в свободное плавание, никуда не торопясь. Так и случилось, но продолжалось недолго. Послышалось мерзкое и назойливое, очень знакомое не то хрюканье, не то кряканье, которое имел привычку издавать один наш пренеприятнейший и самый гонористый член экспедиции – Коршан.
– Муравьёв ему под хвост! – возмущался Юриник.
Корнезар тут же встрепенулся, как укушенный.
– Опять он всё хочет испортить, твой сварливый пернатый дружок! – вторил Дорокорн, обращаясь к Корнезару.
Тот робко и несмело пытался оправдываться:
– Я и сам бы ещё отдохнул чуток, но тогда мы не успеем добраться в деревню засветло. Если ещё чуть-чуть задержимся, то в темноте легко можем мимо неё проскочить. Ночевать в лесу или на реке радости мало, промозгло и холодно, уж лучше в тепле, в доме. Да и Коршан мне всю плешь продолбит, не так ли, друзья мои?
Юриник отреагировал молниеносно:
– Так ли, так ли! Ишь, как запел! Что же ты раньше молчал про деревню, комиссар муравьиный? Что-то я тебя не очень понимаю: то ты не стесняешься на руки ко мне без спроса прыгать, а то скромничаешь, словно только что из института благородных девиц вышел! Поплыли быстрее, вернее, пошли. Мы не привередливые, можем и на плоту прекрасно отдохнуть.
Довольная улыбка чуть тронула несколько припухшую от знакомства с муравьями физиономию Корнезара.
Потихоньку принялись за сборы. Между делом завязался разговор.
– Какой же проныра этот твой коллега и соратник ворон! Везде пролезет, наследит, всё разнюхает и увидит, хорошо ещё, что хоть когда он летает, то ничего не слышит! – соболезновали мы Корнезару.
На что тот отвечал жалостливым голосом:
– Не-ет! У него и слух очень хороший, он плохо слышит, только когда мясо жрёт. Наверное, из-за того, что у него за ушами сильно трещит, от чрезмерного усердия в чревоугодии!
– Ну да? Если мясо, тогда ох! То есть, вполне понятно… Коли мясо жевать, так это все мы плохо слышать начинаем! – перевёл всё в шутку Дормидорф. Но я-то, конечно, понял – Корнезар опростоволосился и проговорился, не заметив этого. Надеюсь, хитрый ворон отлетел достаточно далеко и не слышал откровений разговорившегося напарника. По крайней мере, поблизости не раздавалось его гортанной смеси диких воплей раненого порося с тронутой умом уткой.
Все прекрасно разместились на одном плоту и, ещё разок искупавшись, отчалили.
Плот был сделан из толстых обтёсанных еловых брёвен, связанных прочными пеньковыми верёвками. Мощное рулевое весло было закреплено на корме. Мы вывели плот на середину реки и, удобно устроившись, любовались красотами пейзажей, медленно сменявших друг друга.
Стояла прекрасная погода, дело шло к вечеру, а потому солнце припекало совсем не сильно, лишь слегка, играючи лаская наши бренные тела. Всех разморило и неудержимо потянуло ко сну, практически насильно потащило. Всех, да не всех! Один из нас оказался на редкость героической личностью. И эта героическая личность, сидевшая в данный момент за рулевым веслом, – не кто иной, как наш отважный Юриник. Он-то, конечно, мог себе позволить держаться молодцом. А всё потому, что ему было чем заняться, он ощущал себя одновременно бывалым капитаном, рулевым, боцманом и штурманом. Такую кучу народа, работающего в поте лица, ни за что не сломить какой-то сонной дрёме. Вся команда работала чётко и слаженно, не щадя живота своего, ведя в опасное путешествие огромный плот, который послушно и неукоснительно подчинялся её железной воле. Несомненно, Юриник казался себе великаном: устремлённый вдаль гордый взгляд, распрямившаяся спина, развёрнутые плечи – всё свидетельствовало об этом. Он возвышался над сонной гладью реки, веками спокойно катившей волны навстречу опасным приключениям, которые ничуть не страшили нашего сурового речного волка, обветренного вихрями удач и побед от великого множества походов.
Нега продолжалась до тех пор, пока резкий и до боли знакомый крик буквально не разодрал в клочья устоявшееся блаженство. Гнусное, вызывающее отвращение небесное хрюканье слилось воедино с чьим-то натужно захлёбывающимся сипеньем и надрывным кашлем. О, несчастный и наивный Корнезар! Как он посмел позволить себе закемарить, полулёжа на спине, запрокинув голову и безвольно приоткрыв рот в сладкой истоме, беспомощный и легкоуязвимый в своём счастливом забытьи? Всю эту картину вопиющего сладострастия имел удовольствие наблюдать пролетавший над ним ворон, который ничего более остроумного не придумал, как метко испустить тугую горячую струю помёта в бедного беззащитного Корнезарку.
Видимо, Коршан долго и упорно тренировал не только сногсшибательный удар клювом, но и снайперское помётометание, ибо почти вся зловонная порция попала точно в цель – в приоткрытый рот многострадального Корнезара. Да причём на вдохе, что основательно усугубило и без того опасную ситуацию. Выкатившиеся на лоб глаза и надрывный кашель говорили о том, что ему в данный момент очень нехорошо.
Мы просто остолбенели, мгновенно пробудившись и узрев искажённое лицо Корнезара и катающегося по плоту капитана Юриника, тоже захлёбывающегося, только от приступа гомерического хохота. Он единственный не спал и всё видел в мельчайших деталях и незабываемых подробностях. Стоило нам разобраться, что к чему, как нимб над головой Корнезара сразу развеялся, и мы присоединились к капитану Юринику. Пролетающие мимо птицы и те останавливались, чтобы поглазеть на необычное зрелище: плывущий по реке огромный плот, на нём пять человек, и все захлёбываются, четверо от смеха, а пятый от удушающего кашля, но со стороны подробностей не разобрать! Долго ещё мы не могли прийти в себя, а когда успокоились, то оказалось, что уже подплываем к деревне.
Оставив плот возле пристани (если ту развалину, куда мы причалили, можно было назвать пристанью) и накрепко привязав его к колу, торчащему из воды, наша дружная компания отправилась в деревню. По дороге изредка попадались странного вида люди, больше походившие на зомби. Они появлялись откуда-то из-за угла и, едва завидев нас, быстро исчезали. Было ясно, как божий день, что они избегали встреч с чужаками, но и между собой они также не общались, из чего можно было сделать вывод, что они не знакомы или враждуют. Судя по всему, эта деревня была перевалочным пунктом для тёмных личностей с подозрительным прошлым.
Большинство домов выглядели настолько древними и запущенными, что к ним было страшно подойти, не то что жить в них. Казалось, они не развалились лишь потому, что их основательно заделали птицы, обитавшие здесь в огромных количествах. Так частенько бывает, ведь в заброшенных домах птицам очень удобно устраивать гнёзда и высиживать птенцов. Никто не мешает, тепло и какая-никакая крыша над головой. А что ещё нужно птице для полного «человеческого» счастья?
Впрочем, не все дома были в столь плачевном состоянии. В иных даже мерцал тусклый свет, а из труб поднимался сизый дымок. Видимо, огонь в печи принялись разводить недавно, как только стало смеркаться, ибо запах пищи пока отсутствовал.
Мы подошли к самым лучшим, по крайней мере с виду, двум домам. Тот, что побольше, был предназначен для нас, а второй – для Корнезарки. Пожелав нам спокойной ночи, он уныло поплёлся к себе.
– Да-а… настроеньице у него уж точно не праздничное, – выразил всеобщее мнение Юриник, проследив взглядом за уходившим Корнезаром и тяжко вздохнув.
– А ворон-то, ворон, ишь каков шутник, коромысло ему в дышло, – восхитился Дорокорн и осторожно покосился на тут же оживившегося Юриника.
– А вот я бы ещё посмотрел, как бы ты его назвал… шутником или как иначе… коли он не ему, а тебе бы в рот навалил по полной программе! Ноги ему за такие шуточки нужно выдернуть, а ветки корявые вставить! Пусть всю жизнь костыляет, хромая… хромает, костыляя.
Возмущённый до глубины души поворотом разговора Дорокорн не заставил себя ждать с ответом. Он с ходу вступил в бой, и не просто вступил, а ринулся и успешно атаковал противника:
– Мне-то он ни за что бы, как ты выразился, не навалил ни по какой программе. Хотя бы потому, что я ему не предоставил такой удобной мишени. А коли нет мишени, то взятки гладки и никуда не попадёшь, как ни старайся. Понимаешь? Я-то ведь не сплю как попало, с открытым ртом, не то что некоторые! Вот тебе как раз повезло несказанно! Повезло тебе, говорю, что мы доверили кое-кому управление плотом. Это тебя и спасло, будущая жертва бомбёжки!
– Кому повезёт, у того и петух снесёт! Не вы доверили, а я сам возложил на свои плечи это тяжкое бремя ответственности! Если бы не я, а ты был капитаном, то как пить дать заснул бы, и тогда кораблекрушение нам было бы обеспечено, это к бабке не ходи!
