Оборачиваюсь к двери. Может, еще успею догнать паршивца Лэндона.
– Не твое дело.
С чего он взял, что может обсуждать наши семейные дела?
– Не знаю, с какой стати этот говнюк все тебе выложил, но мне, похоже, придется его заткнуть.
Стискиваю кулаки до хруста. Кожа на незаживающих ссадинах лопается.
– Не трогай его, Хардин, – сердито предупреждает Тесса. Ну, прямо Королева Воинов. Очень убедительно. – Он не хотел ничего рассказывать, я его заставила.
Выходит, она теперь знает про мою семью. Знает то, что ей знать не положено.
– Ну, и куда мы сегодня? – спрашивает Тесса.
Она слишком близко ко мне подбирается. Вот, дошла и до личного, а мне от этого легче не трахается. Тесса, наверное, у Лэндона и на другие вопросы обо мне ответы выудила: почему я не живу с Кеном, не общаюсь с ним?.. Лэндон наверняка выложил ей и то, что отец рассказывал про мое детство.
– Никуда мы не едем, я передумал, – говорю я и оставляю ее одну.
Тессу нельзя подпускать к себе ближе. Слишком уж она настырна. Не желаю больше иметь с ней дела.
Когда я добираюсь до машины, голова пульсирует от боли, а ладони влажные от пота. Зачем, зачем Лэндон рассказал Тессе о моей семье? Теперь она все знает. По крайней мере, хорошее о моем папочке: что он ректор колледжа, что он был третьим на своем курсе и любит спорт.
А не узнает она, что он алкаш – алкаш из алкашей, – потому что и Лэндон Кена с этой стороны не знает.
Он вообще что-нибудь об отчиме знает? Правду о нем? Или мой дорогой старик совсем ему голову заморочил?
Я бы хотел первым раскрыть его подноготную за кокосовым пирогом мамочки Лэндона.
Мне вдруг становится душно, и я торопливо опускаю окно. Ручка стеклоподъемника заедает, и я дергаю. Не машина, а развалюха!.. Где-то через полминуты, отдышавшись наконец, выезжаю с парковки. Если бы Тесса за мной побежала, не знаю, что бы я сделал…
И десяти минут не успеваю провести у себя в комнате, как приходит эсэмэска от Молли: «Зед в общаге с Целкой Барби. Поспеши, любовничек».
«Что? Откуда знаешь?» – отвечаю. С какой стати именно Молли сообщает об этом?..
Может, прикалывается?
«Я не целуюсь и секретов не выдаю».
Прямо слышу ее насмешливый тон. Обуваюсь. Мои черные ботинки до того сносились, что в любой момент готовы порваться. Я, однако, проходил в них несколько лет: они такие удобные, что вряд ли удастся найти им замену.
От Молли я больше ничего не добьюсь, поэтому, выбегая на улицу, набираю сообщение Стеф: «Тесса с Зедом?»
Отвечает она моментально: «Не здесь».
Сразу понимаю: врет, – и ускоряю шаг.
15
Врываюсь в комнату и вижу: Тесс с Зедом сидят на кровати Стеф. На маленькой кровати. А еще тут сама Стеф и Тристан. Тесса сидит неподвижно. Но она с Зедом, на кровати. На кровати, с Зедом.
Я в ярости.
– Черт, мог бы и постучаться, – пеняет мне Стеф, строит из себя дурочку. Она ведь знала, что я сразу примчусь, – потому и рассказала все Молли. Удивляюсь только, что Молли мне написала. Встретившись со мной взглядом, Стеф смеется. – А то вдруг я голая или еще что!..
Вдруг? По глазам вижу, что она была голая. Да, я видел ее голой и знаю, что сиськи у нее и вполовину не так велики, как выглядят под одеждой. Просто Стеф носит лифчики с «виннипухами». Зато у нее одна из лучших задниц, что я когда-либо лапал…
Проходя в комнату, говорю:
– Было бы что прятать.
У Тессы и Тристана лица такие, будто им в миску с сухим завтраком нассали.
– Ой, да заткнись. – Стеф смеется, довольная тем, что привлекла к себе внимание, без которого жить не может.
– Чем занимаетесь? – спрашиваю ребят, присаживаясь на кровать Тессы. Ну, хотя бы не Зед сюда свой зад опустил. Хоть какое-то утешение.
Зед улыбается мне. Какого хрена?
– Мы, собственно, в кино собирались, – сообщает он. – Тесса, пошли с нами.
Тесса смотрит на меня, затем на него. Она нервничает. Она готова согласиться!
– Вообще-то, – спешу вмешаться я, – у нас с Тессой на сегодня планы.
Предупреждающе смотрю на Зеда, и тот медленно, как бы с вызовом, моргает. Тристан молчит, не желает вмешиваться в драму. Он вообще-то чел хороший, но встречается с такой поганкой…
– Что? – хором спрашивают Зед и Стеф.
– Да. Я как раз за ней заехал.
Тесса, правда, сидит неподвижно, не собирается со мной уходить.
– Ну ты как, готова? – невозмутимо спрашиваю ее.
Тесса, похоже, борется сама с собой. Я уже готов ее убеждать, когда она кивает и встает.
– Ладно, позже увидимся! – Мой голос звучит так громко, и Тессу к двери я подталкиваю так быстро, словно я на спидах.
Снаружи Тесса едва за мной поспевает. Ноги у нее длинные, зато ляжки слегка толстоваты. Вот бы, ухватившись за них, уложить Тессу лицом на капот моей тачки и ей хорошенько вставить. Член буквально дрожит от напряжения, скорее бы в мягкое нутро…
Из задумчивости выныриваю, заметив, что машинально открыл перед Тессой дверцу пассажирского места. Она, правда, садиться не спешит.
Стоит такая, скрестив на груди руки и невольно приподняв сиськи.
Злится.
– Ладно, запомню, что дверь тебе открывать не надо… – саркастично произношу я.
Она качает головой, готовая метать молнии.
– Что это такое было? Я ведь знаю: ты не за мной приехал. Сам отменил встречу!
Она кричит в полный голос. На парковке мы не одни, но Тесса, похоже, не замечает окружающих. Мы хоть и ссорились дважды на людях, однако она не из тех, кто любит работать на публику.
Она мне просто мозг выносит.
– Нет, я именно за тобой и приехал. А теперь давай в тачку, – жестом велю забираться в салон. Не зря же я прибрался внутри.
– Если не признаешься, что приехал не ради встречи со мной, то я вернусь обратно и пойду в кино с Зедом!
Я ее просто не понимаю. Называет меня грубияном, а сама вон как со мной обращается. Ну, и какого хрена мне говорить?
Сдать Молли? Черта с два, Розовая мне потом инфу больше не сольет. И что это Тесса пугает меня походом в кино с Зедом? Знает про пари? Стеф просветила?
Что-то в ней явно изменилось. Да, наверняка Стеф растрепала ей про пари.
– Признавайся, Хардин, или я ухожу.
Она что, насмехается надо мной? Нет? Вроде бы говорит искренне, искренне возмущается. Вон как ноздри раздувает… Это, кстати, забавно.
– Ладно, ладно, признаюсь. А теперь садись уже в чертову тачку, больше я просить не буду.
Победить я хочу, но игра становится слишком требовательной и запутанной. А я не собираюсь вкладываться в нее, пока не передам приз кому-нибудь из сокурсников. Оставив дверцу с пассажирской стороны открытой, перехожу на свою сторону.
Тесса – что неудивительно – наконец-то садится.
Злой как черт, выезжаю с парковки. Я бы отказался – и отказался ведь – от затеи с прогулкой, но вот я снова с Тессой. Голова болит, я разрываюсь: одна моя половина хочет орать и, открыв окна в салоне, продышаться, зато вторая ощущает спокойствие, которое медленно наполняет меня тишиной. Врубаю музыку погромче, чтобы заглушить мысли. Обычно это помогает: группа мужиков орет, надрываясь, поет о смерти и депрессухе, и все это на фоне повторяющихся проигрышей и оглушительных барабанных соло.
