— Вы имеете в виду Тая?
— Я имею в виду Тая. Он продолжает то, что не докончил отец.
Эллери помолчал. Его одолевал сильнейший соблазн продемонстрировать ей всю беспочвенность ее подозрений и развеять эту мрачную тревогу. Приходилось, однако, действовать жестко.
— Бонни, вам нужно быть предельно осторожной, — сказал он.
— Значит, вы тоже думаете…
— Не важно, что я думаю. Но запомните: самое опасное, что вы можете совершить, — это сблизиться с Таем.
Бонни закрыла глаза и залпом допила коктейль. Потом прошептала:
— Что же мне делать?
Эллери выругался про себя. А вслух сказал:
— Смотреть себе под ноги. Осторожность и еще раз осторожность. Не общайтесь с Таем. Не имейте с ним никаких дел. Избегайте его, как прокаженного.
Бонни брезгливо поморщилась:
— Он и есть прокаженный.
— Не слушайте его, когда он будет говорить о своей любви, — не глядя на нее, продолжал Эллери. — Он вам может сказать что угодно. Не верьте ему. Запомните, Бонни.
— Как же это я такое забуду? — На глаза навернулись слезы, она сердито потрясла головой и вытащила из сумочки носовой платок.
— А большая черная машина, — с досадой бубнил Эллери, — ну та, что ехала за вами, не бойтесь ее — это ваша охрана. И не старайтесь от нее скрыться.
Бонни его почти не слушала.
— И что это за жизнь? Что хорошего она мне сулит? Теперь я осталась совсем одна, за мной охотится какая-то скотина…
Эллери прикусил губу и молча смотрел, как она трет платком покрасневший нос. Сейчас он сам чувствовал себя распоследней скотиной.
* * *
Спустя какое-то время Эллери заказал еще два стакана и, когда их принесли, подвинул один к ней.
— Ну все, хватит. Прекратите! Вы привлекаете к себе внимание.
Бонни быстренько осушила глаза, высморкала носик и занялась пудреницей и пуховкой. Потом взяла коктейль и стала потягивать через соломинку.
— Я дура, — фыркнула Бонни. — Только и делаю, что реву, как глупая киногероиня.
— Что верно, то верно, — заметил Эллери. — Кстати, Бонни, вы знали, что в среду на прошлой неделе ваша мать и Джон Ройл летали к Толланду Стюарту, вашему деду?
— Вы хотите сказать, что еще до того, как было объявлено о свадьбе? Нет, мама мне об этом не говорила.
— Странно.
Бонни нахмурилась:
— А как вы об этом узнали?
— От Паулы Перис.
— Ох, эта женщина! Она-то как узнала?
— На самом деле она не такая уж плохая, — промямлил Эллери. — Просто у нее такая работа, и вы должны это понимать.
Это был момент, когда Бонни впервые увидела в нем мужчину и немедленно проэкзаменовала его откровенно женским взглядом, испытывая мужскую уязвимость.
— Я понимаю, — сказала она. — Вы в нее влюблены.
— Я? — возмутился мистер Квин. — Это абсурд!
Бонни опустила глаза — женщина опять спряталась.
— Простите. Не так уж и важно, откуда она узнала. Да, я припоминаю теперь, что мамы тогда не было целый день. Интересно все-таки, почему она решила навестить дедушку. Тем более с… с этим человеком.
— А что в этом такого удивительного? В конце концов, она выходит замуж, а мистер Толланд Стюарт, как-никак, ее родной отец.
Бонни тяжело вздохнула:
— Да, конечно. И все равно как-то непонятно.
— В каком смысле?
— За последние десять лет мама бывала у него раза три, не больше. А я была в этом жутком доме лет восемь назад. Тогда я еще носила косички и фартучек — можете себе представить, как давно это было. Если бы я встретила деда на улице, то не узнала бы. Он к нам никогда не приезжал.
— Я вот что хотел вас спросить. Была, наверное, причина такой холодности между вашей матерью и дедом?
— Холодность — это не совсем точно. Все дело в том, что дед от природы — самодостаточная, замкнутая на себе личность. Для него весь мир — это он. Мама говорила, что даже маленькой она не видела от него нежности. Понимаете, моя бабушка умерла при родах, и дедушка, как бы это сказать… виновницей ее смерти считал маму. Эта потеря была для него большим ударом, и он…
— Сломался?
— Мама говорила, что у него был сильный нервный срыв. Он так и не оправился после этого. И все его странности… В общем, по его логике выходило, что мама сломала ему жизнь. Вот если бы она не родилась…
— Не такая уж необычная мужская реакция.
— Только не подумайте, что он был груб с ней или что-то в этом роде, — поспешно сказала Бонни. — Денег он на нее никогда не жалел. У нее были гувернантки, няни, вороха одежды, лучшие школы, поездки по Европе и все такое. А когда она выросла, выбрала актерскую профессию и сама добилась успеха, дед, судя по всему, решил, что на этом его отцовские обязанности и закончились. А обо мне и говорить нечего — на меня он вообще внимания не обращал.
— Тогда почему ваша мать навестила его?
— Ума не приложу. Ну, если только для того, чтобы сообщить о своем предстоящем замужестве. Хотя деду вряд ли это было интересно. Ведь он и к первому ее браку отнесся совершенно равнодушно. С какой стати ему ликовать по поводу второго?
— А не могло быть из-за денег? Вы тут как-то сказали, что с финансами у нее всегда были затруднения.
Бонни скривила губы:
— Просить у него? Мама всегда говорила, что скорее пойдет побираться, чем попросит у него хоть цент.
Эллери умолк; сидел себе тихо, почесывая верхнюю губу. Бонни заканчивала с коктейлем.
— Бонни, — решился Квин. — Давайте-ка мы кое-что сделаем.
— А что именно?
— Сядем в самолет и слетаем в Шоколадные горы.
— И это после того, что он устроил нам в воскресенье? — фыркнула Бонни. — Ну уж нет. Даже не приехать на похороны собственной дочери! Небольшой перебор с эксцентричностью — во всяком случае, для меня.
— Я убежден, что это очень важно. Нужно выяснить, зачем ваша мама летала к нему девять дней назад.
— Но…
Эллери встал.
— Бонни, это наверняка поможет рассеять туман.
Она помолчала, потом вскинула голову и решительно поднялась:
— В таком случае я с вами.
Глава 15
МИСТЕР КВИН — ИЩЕЙКА
В благословенном свете дня владения Толланда Стюарта раскинулись под ними, открытые всем ветрам, величавые и неприступные; орлиное гнездо дедова дома среди островерхих гор смотрелось пугающим наростом. В общем, жуткое местечко — тогда, в воскресенье, оно хотя бы было скрыто покровом тьмы.
— Просто ужас, — глядя вниз, сказала Бонни.
— Вторым Шангри-Ла это, конечно, не назовешь, — откликнулся Квин, — хотя здорово напоминает запретный город на крыше мира. Кстати, ваш дед бывал в Тибете? Если да, то можно понять, почему он здесь обосновался.
К безжизненной груде камней далеко под ними бежали телефонные и электрические провода.
— Это мое воображение или он правда похож на паука? — Бонни поежилась.
— Воображение, — твердо сказал Эллери.
Самолет запрыгал по посадочной площадке и остановился.
— Побудьте здесь, — сказал Эллери летчику. — Мы ненадолго.
Он помог Бонни спуститься на землю и повел ее в сторону дома. Ворота ангара были открыты, и самолета мистера Стюарта в нем не оказалось.
— Полагаете, дед куда-то улетел? — спросила Бонни. — Я была уверена, что он редко покидает свое жилище.
— Скорее уж доктор Джуниус. Решил слетать за капустой. Тут за покупками не набегаешься.
— Вот и летишь за бутылкой оливкового масла, — нервно хихикнула Бонни.
Обсаженная деревьями дорожка была пуста, передняя дверь в дом закрыта. Эллери постучал. Никто на его стук не отреагировал. Постучал опять, посильней, и опять тишина. Тогда он нажал на ручку. Дверь отворилась.
— Очевидное всегда от меня ускользает, — посмеялся над собой Эллери. — Входите, Бонни. Не бойтесь — дом вас не укусит.
По лицу девушки было видно, что она в этом сомневается. Наконец она расправила свои мальчишеские плечи и храбро ступила первой в сумрачное нутро дома.
— Дедушка! — позвала она.
«Шка-ка-ка…» — поиздевалось эхо.
— Мистер Стюарт! — крикнул Эллери.
Эхо ответило и ему, и тоже как-то оскорбительно.
— Вот черт. Старик меня достал. Бонни, не возражаете, если я его немножко встряхну, чтобы ожил?
— Какие возражения? Да я сама бы с удовольствием его растрясла.
— Отлично. Но для начала нам надо его найти.
Они вошли в гостиную. Никого. В кухне на фарфоровой столешнице валялись хлебные крошки и пахло свежезаваренным чаем. Но тоже пусто. Квин взял Бонни за руку и повел к лестнице. Он был зол.
— Ставлю миллион, он опять заперся наверху. Мистер Стюарт!
Тишина.
— Позвольте я пойду первой, — твердо сказала Бонни и взбежала по ступенькам.
Старик лежал в постели. На приставном столике во множестве стояли пузырьки и коробочки с лекарствами, ингаляторы, валялись грязные ложки.
