Так и не приняв решения, что делать дальше, я вернулся в палатку. Она уже уложила дочь спать и сейчас пыталась что-то стирать в тазу.
— Я разрешаю тебе помыться первой, пока будешь мыться расскажешь, почему ненавидишь волков. Можешь выбрать себе что-то из одежды в сундуках. Говорят, у генерала была собственная шлюха, ее одежда должна была остаться.
После сражения я занял палатку одного из человеческих полководцев, здесь было разбросано много женских вещей, зеркальце, расческа, скорее всего имелась и женская одежда.
— Спасибо. Я быстро.
В одном из сундуков она нашла простое платье и тонкие простыни. Я усмехнулся, решила мытсь в простыне. Ну…ну…
— Оооо…
Она погрузилась в воду и не смогла сдержать возгласа восхищения, а у меня передернуло. Я хорошо воспитан, но либидо требовало удовлетворения и сброса агрессии после боя, и голая баба в ванной заставляла забыть все принципы.
— Я дочь трактирщика. Моя семья не богата, но мы никогда не бедствовали. Незадолго до волчьей войны к нам приехал купец — волк. Он долгое время жил у нас над трактиром, всегда был щедр и улыбчив. Моя семья буквально влюбилась в него. Волк всегда считался хорошей партией в наших краях, а уж такой милый вол вообще идеал. — она горько усмехнулась. — Он ухаживал за мной, осыпал подарками, а потом предложил жить с ним. Я не хотела, но отец говорил, что жить с волком это выйти за него замуж, у них другие законы и я буду хозяйкой в его доме. Я была молода и ничего не могла противопоставить своим родителям. Меня провожали практически всем селением, все радовались и завидовали.
— По дороге к его дому у нас состоялась первая ночь, я была слишком молода, чтобы подумать о предохранении, да и считала, что если смогу родить волку ребенка, то это только укрепит мой статус. Я ехала к нему женой, хозяйкой дома, а по приезду оказалось, что я заложница в его гареме. Одна из пятидесяти женщин…а еще оказалось, что я беременна. — Она судорожно вздохнула. — Я не могла вернуться домой с ребенком от волка, меня бы уничтожили сплетни. Тогда еще волки не были хозяевами и не заводили гаремы — все верили, что вы как люди создаете с нами семьи.
Пока ее история не выходила не была чем-то необычным, бедная крестьянка и богатый волк, он не оправдал ее надежд, и она попала в гарем. Так заканчивается большинство сказок про Золушку в нашем мире.
— После родов ситуация ухудшилась. Меня отвернуло от него, и он это почувствовал, я не хотела участвовать в групповых оргиях, не хотела быть одной из многих. А он не готов был отпустить мать своего единственного ребенка. Женщины в гареме все были добровольно и считали, что я занимаю привилегированное место не заслужено, каждая хотела родить ему наследника, а я родила наследницу. Меня постоянно оскорбляли, подмешивали разную гадость в еду, а Натан не защищал меня. Он относился ко мне как зверушке, дрессировал угрожая забрать ребенка.
Она ненадолго замолчала, погружаясь в воду, смывая с волос пену.
— Когда началась волчья война, я воспользовалась отсутствием Натана и сбежала, забрав дочь. Тот город, где ты спас меня, у меня там жил дядя. Я считала, что он скроет меня, спрячет. Меня там никто не знал, и я собиралась остаться вдовой. Я надеялась, что никто не станет меня искать. Но Натан приобрел, еще больше власти сражаясь на стороне Альфы и быстро нашел меня. Он травил меня как дичь, а потом забрал дочь, и я сама пришла к нему умоляя остаться с ним. Он получил приграничный замок и собрал свой клан, став Альфой. Он не был Альфой по силе, но деньги много решили для людей, а волков у нас практически не было. Я не знаю почему он перешел на сторону людей во время начала второй войны. К тому времени он уже ненавидел меня и просто мстил. Я боялась, что скоро он отдаст меня на потеху волкам. Он мог… Он считал, что я унизила его, отказавшись от него и сбежав и пытался уничтожить меня морально любым способом. Он знал, что без дочери я не уйду и выдержу все. Он заставлял меня заманивать вестовых, волки расслаблялись в присутствии хозяйки замка и это позволяло моему мужу пленить их. — Она замолчала ненадолго. — Даже ты ничего не заметил, ни кров на стенах, ни опустошения в замке.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Я просто хотела спасти себя и дочь. Я хотела выжить в вашем волчьем мире, где женщина никто. Ты можешь осуждать меня, но прошу пойми. Я готова отблагодарить тебя как ты хочешь, если не дашь нам с дочерью сгинуть в этой войне. А потом мы уйдем. Я буду работать, и ты никогда больше меня не увидишь. Я обещаю я не попрошу много, просто дай нам возможность выжить. Ты брат Альфы, второй по силе. Ты можешь все. Пощади меня, помоги.
Последнюю фразу она произнесла с надрывом.
— Или спаси только мою дочь, она ни в чем не виновата. Она вырастет и станет прекрасной волчьей женой, вы сможете ее воспитать по своим законам.
Наверно я очень устал, от боли, смерти, страха. После ее рассказа, я почувствовал, как зверь внутри успокаивается. Мне тоже захотелось просто залезть в ванную, смыть с себя грязь и лечь спать. Лечь спать не в норе, не на земле, а на теплом матрасе в обнимку с женщиной. Я чувствовал, как адреналин покидает меня, а в душе наступает умиротворение. Эта женщина странно влияла на меня, она будто через кожу гладила моего волка, и способна был успокоить его только силой своего голоса. Я больше не хотел ее наказывать, нет, я не пожалел ее — я ее понял.
— Ладно давай ложиться спать, утром поговорим. — я показал рукой на кровать, а она вздрогнула. — здесь одна кровать и я не собираюсь спать на полу. Сейчас ты помоешь меня, и мы просто ляжем спать. Я помню, что ты мне обещала и подумаю. Сейчас я слишком устал, чтобы насиловать кого бы то ни было. Ты хорошо влияешь на моего волка — успокаиваешь, пожалуй, я оставлю тебя себе. О цене поговорим завтра.
Я раздевался медленно, я устал, но хотел, чтобы она смотрела на меня. Там в подворотне вряд ли она сумела меня рассмотреть. Я хотел ей понравится, так же как она нравилась мне. Я ведь много лет о ней думал, искал, иногда ночами мне снились эротические сны, где ситуация в том переулке повторялась. Я злился, бесился, но все равно искал сне й встречи. Когда увидел ее там в замке готов был разорвать, но не за то, что предала меня, а за то, что замужем за Альфой и не думает обо мне. Она привязала моего волка к себе и водила на поводке и не подпуская и не отпуская.
Погрузился в слегка остывшую воду и закрыл глаза. Она мыла меня, и даже что-то напевала, оглаживала мое тело мыльными руками, расслабляла мышцы. Так нежно мыла мне голову, что казалось будто я действительно дорог ей, и она ухаживает за мной как за своим мужчиной вернувшимся живым с поля боя. Расслабленность правда не помешала моему члену встать и намекнуть, что он бы тоже хотел почувствовать ее нежные руки.
Черт…она действительно огладила его, будто услышала. Нежные руки прошлись по всему стволу, пробуждая его окончательно.
— Я могу приласкать тебя если хочешь, в качестве благодарности.
Бл…вот только не хватало что бы мне дали из жалости или благодарности.
— Нет спасибо, я подожду пока ты тоже захочешь. — раздражение в голое сдержать не смогу, вылез из ванной, нервно вытерся и нырнув под одеяло позвал ее к себе. — Пока я хочу спать, об остальном договоримся завтра. Ложись, не раздражай волка, он только успокоился.
Она нырнула под одеяло, я подгреб ее к себе спиной, обнял, вдохнул запах и понял, все теперь я удовлетворен, волк прям мурчал под кожей, доказываю мою правоту. Завтра утром я ее уговорю, те то, что одолжение сделает, нет, просить будет. Выдохнул, закрыл глаза и казалось первый раз за долгое время полностью расслабился и заснул счастливым.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Глава 33
Погружение в сон было мягким как никогда, я будто утонул в тумане. Я не помню, что, но мне снилось что-то хорошее, спокойное, тихое. Привыкнув на войне очень чутко спать и, находится в постоянной готовности вскочить и отразить атаку, я первый раз за несколько месяцев по-настоящему расслабился. Мне снилось что-то про дом, про детство, какой-то беззаботный сон. Потом юность, строительство Черной цитадели, после окончания первой волчьей войны. Затем почему-то картинки начали хаотично всплывать, предлагая мне то далекое прошлое, то странные мечты о будущем, пока не привели меня к той злосчастной хижине.
