class="p1">— Ну, а кто ты, когда не работаешь? Что тебе нравится делать?
— Разные вещи.
— Например? — спрашивает она.
Меня охватывает тепло от любопытного выражения на ее лице — как будто она действительно хочет узнать обо мне больше, — но я быстро подавляю его.
— Пешие прогулки, чтение, кулинария… — Я на мгновение задумываюсь. — Зимой — подледная рыбалка. Летом я катаюсь на байдарке по озеру. Все в таком духе.
Она кивает, выражение ее лица омрачено размышлениями.
— Честно говоря, я даже не знаю, что мне нравится делать вне работы. Моя жизнь вращается вокруг моей работы. Вот почему я так тяжело восприняла, когда меня уволили из DigiSwap. Уверена, ты помнишь, что в день нашего знакомства я была не в лучшей форме.
Она нарушила наше негласное правило — не говорить о дне нашего знакомства, но я все равно киваю.
— Я помню, — пробормотал я.
— Я бы не согласилась на эту работу с папой, если бы не была в отчаянии. Как ты уже понял в самом начале, я ничего не знала об этой индустрии. И еще тот факт, что…
Она захлопнула рот, устремив пристальный взгляд на свой бокал с вином.
— Тот факт, что?
Она покачала головой. — Ничего.
Я с любопытством изучаю ее. Она что-то не договаривает со мной, но я знаю, что лучше не давить на нее сейчас. Я решаю пойти другим путем.
— Почему ты занялась управлением проектами? — спрашиваю я, намазывая хумус на кусок лаваша.
Она зажимает нижнюю губу между зубами, обгладывая пухлую мякоть, а я размазываю хумус по ладони.
Черт возьми. Почему это так сексуально, когда она так делает?
Я тянусь за салфеткой, вытирая руку, а она вздыхает.
— Я хотела стать юристом, как папа, но… — Она пожимает плечами, макая хлеб в оливковое масло. — Ничего не вышло.
— Что ты имеешь в виду?
Она медленно жует хлеб, избегая моего взгляда. — Это трудно объяснить. Я проучилась неделю на юридическом факультете, но… мне пришлось сменить специальность.
Что-то в изменении ее тона, в ее позе заставляет меня отставить свой стакан. — Что случилось?
— Я сошла с ума на одном из занятий по политологии. Мы должны были провести импровизированную дискуссию — я даже не помню сейчас, что это была за тема, — но я просто… не смогла этого сделать. Я замерла. И со мной произошло что-то странное. Меня трясло, я не могла дышать, не могла думать, мне просто нужно было уйти оттуда. А потом я не могла заставить себя вернуться. Каждый раз, когда я пыталась, я боялась, что это случится снова.
— О, Вайолет, — пробормотал я. Мое сердце болит за нее. — У тебя был приступ паники.
Она удивленно смотрит на меня. — Ты думаешь, это было именно так?
— Я… да, я думаю.
Мне хочется сказать ей, что у меня большой опыт в лечении панических атак, но я не могу вымолвить и слова.
Она поднимает плечо и смотрит в сторону.
— Что бы это ни было, я знала, что мне нужно сменить специальность. Я вспомнила, что консультант по карьере в старшей школе сказал, что управление проектами — это растущая область, и я перешла на нее. Но потом папа…
Я поднимаю брови, когда она снова сбивается. — Он был недоволен?
Она качает головой. — Я не могла сказать ему об этом несколько месяцев. Я так боялась, что он разозлится.
Я не могу представить, чтобы Рич злился на Вайолет за то, что у нее случился приступ паники. Не после того, как он был так понятлив со мной.
— Когда я в конце концов рассказала ему, — продолжает Вайолет, — он ничего особенного не сказал, но я могла сказать, что он был так разочарован во мне.
Я хмурюсь. Есть разница между тем, что он был разочарован тем, что она сменила специальность, и тем, что он был разочарован тем, что она чувствовала, что не может поговорить с ним о чем-то таком важном. Я открываю рот, чтобы сказать то же самое, когда она снова заговаривает.
— А теперь, с этим проектом..
Она смотрит на свой греческий салат, позволяя словам повиснуть в воздухе. Она определенно что-то скрывает, и я чувствую, что она хочет поделиться. У нее есть груз, который она несет, и я мог бы помочь облегчить его, если бы она позволила мне.
— А как насчет этого проекта? — мягко спрашиваю я.
Она поднимает взгляд на меня и на мгновение задерживается на моем лице.
— Хорошо, — наконец говорит она, выдыхая неуверенный вздох. — Я расскажу тебе, раз уж ты так добр ко мне, но ты должен пообещать, что не расскажешь папе.
Мои брови напрягаются. Я делаю глоток пива, испытывая противоречие. С одной стороны, я очень хочу знать, что она собирается сказать. С другой стороны, я не знаю, насколько комфортно мне будет хранить секрет от Рича.
И все же, рассуждаю я, ничто не может быть так плохо, как те чувства, которые я испытываю к его дочери. Это один из секретов, которым я не стану с ним делиться, ну, никогда.
— Хорошо, — неохотно соглашаюсь я.
— И… — На ее бровях промелькнуло беспокойство. — Ты должен пообещать, что будешь добр ко мне, когда я расскажу тебе.
С этим справиться гораздо проще.
— Конечно.
— Точно. Хорошо.
Она набирает полный рот вина, проглатывает, затем делает глубокий вдох.
Черт, что бы она ни собиралась мне сказать, это очень важно. Может, мне не стоило соглашаться скрывать это от Рича.
— Я никогда раньше не работала менеджером проектов, — торопливо бормочет Вайолет, уставившись в свою тарелку, а ее щеки краснеют.
— Ты имеешь в виду, в проекте реконструкции?
— Нет. — Ее румянец становится еще глубже, и это самое милое зрелище. — Как будто никогда. Еще в Кремниевой долине… — Она прижимает ладони к щекам, словно пытаясь скрыть свое смущение. — Я была помощником руководителя проекта, но папа думал, что я была руководителем проекта.
Несмотря на ее неловкость, я язвительно улыбаюсь. — Ты смотришь "Офис"?
С ее губ срывается смех. — Да. Мне нравится это шоу.
Кажется, это помогает ей немного расслабиться, и я рад.
У меня есть секунда, чтобы переварить ее откровение, пока она тянется к ледяной воде на столе и делает длинный глоток. Я думаю о том, чем она только что поделилась со мной, — о приступе паники, который случился у нее на уроке, о том, как она чувствовала, что не может рассказать Ричу о смене специальности. А теперь она боится сказать ему, что у нее нет опыта для этой работы. Неудивительно, что она так настаивала на том,
