б он задержался на час другой, общаясь с семьёй и он хотел отдать приказ, точнее не приказ, а просьбу, отклониться немного от маршрута, как ожила рация.
— «Черёмуха один», ответьте «Сирени».
— На приёме, — ответил водитель.
— «Первый» в училище, когда прибудете?
— Выехали, полчаса.
— Принято.
После этих слов полковник распрощался с мыслью повидаться с семьёй. «Первый» — генерал неожиданно рано вернулся в училище из командировки. И необходимо ввести его в курс дела, доложить о произошедшем. А кто как не Свиридов знает обстоятельства лучше? Конечно, особый отдел училища не дремлет, и полковник был уверен, что первые показания и рапорта, собраны. Проведены оперативно-следственные мероприятия, но пока он единственный кто общался непосредственно с участником тех событий, и задержка пусть и на непродолжительное время будет выглядеть безосновательно.
— О чём задумались, товарищ полковник?
— Надеялся на обратном пути домой заехать ненадолго, — честно ответил Свиридов.
— М-да, извините, не знал, — после непродолжительной паузы, ответил водитель.
— Всё нормально. Поехали.
Дальше ехали молча. Город постепенно оживал, появлялись встречные машины и не только оперативных служб, но и частные. Кто-то спешил на работу, кто-то возвращался домой, не успев вернуться до начала комендантского часа, а полковник смотрел на мирных, суетящихся граждан и думал: «Одна человеческая жизнь и десятки, если не сотни спасены. Это адекватная цена или нет? Конечно, скажут материалисты, одна жизнь не сравнится с даже двумя, но, если поставить вопрос по-другому: жизнь ребёнка-младенца равна жизни двух или пусть трёх неизлечимо больных старцев преклонного возраста???»…
— Разрешите? — не заходя на кафедру, полковник прибыл к начальнику училища. В кабинете кроме генерала собрались его замы и начальник особого отдела.
— Входи, товарищ полковник, заждались.
— Быстрее никак, много организационных вопросов, — оправдался полковник.
— Знаем. Присаживайся и рассказывай. Общая картина мне известна, но хотелось бы подробностей.
— Извините, товарищ генерал, разрешите вопрос? — осведомился подполковник — начальник особого отдела.
— Спрашивай, товарищ Кузнецов.
— С выжившим курсантом говорили, с ним можно общаться?
— Да, разговаривал. Общаться можно, но, думаю, лучше чуть позже. Пусть немного придёт в себя.
— Он ранен?
— Да, но ему повезло, — коротко отвечал полковник.
— Так, товарищи, — прекратил череду вопросов генерал, — давайте товарищ полковник изложит обстоятельства дела по порядку. Товарищ Кузнецов, встретитесь с курсантом, успеете. Он жив и здоров, — чуть спокойнее добавил генерал, — товарищ Свиридов, прошу.
— Ситуация такая, — выдержав небольшую паузу, начал полковник. Дорогой он прокручивал в голове, что и как будет говорить, но сейчас словно школьник, вышедший в первый раз к доске отвечать, растерялся. Он сделал пару вдохов, успокоился и продолжил, — во время прохода маршрута патруль в составе двух курсантов обнаружил припаркованный возле дома фургон, откуда трое неизвестных выгружали мешки и коробки. Курсант по рации доложил старшему патруля лейтенанту Вознесенскому о подозрительном случае. К ним выслали группу быстрого реагирования. Подходящий к фургону патруль заметили, открыли огонь, но покинуть место преступления не успели. В это же время прибыла группа быстрого реагирования и ликвидировала неизвестных. Личности их выясняются. Установлено, что планировался теракт с применением взрывчатого вещества. Повезло, коробка с детонатором лежала отдельно от взрывчатого вещества, что находился в мешках. Предварительно силы взрыва хватило, чтобы обрушить многоэтажный дом, — Свиридов говорил сухими рубленным фразами, излагая только те факты, что узнал самолично, — курсантов доставили в госпиталь, один от полученных ран скончался. Террористы стреляли из бесшумного оружия, патронами малой мощности в область сердца. Второму курсанту повезло. У него в нагрудном кармане лежала рация. Пуля её пробила насквозь, но потеряв убойную силу, застряла в груди, закупорив собой рану. Как сказали врачи, такое случается, но очень редко. Сейчас его состояние стабильное.
— Понятно, — протянул генерал. Практически все изложенные факты ему докладывали и ничего нового он не услышал, — что-то ещё?
— По поводу похорон, остались организационные вопросы.
— Этим займётся Виктор Степанович, — ответил генерал…
* * *
Очнулся от пронизывающей боли рывком. Перед глазами лицо в медицинской маске, мягкий белый свет. Попробовал пошевелиться…
— Он очнулся! — встревоженно произнёс женский голос.
— Увеличь миорелаксант на полкубика, — ответил мужской голос.
Я захотел спросить, где я, что со мной, но вновь провалился в забытьё. Следующее пробуждение было мучительным. Сильно болела голова, а сдавливающая тяжесть в области груди не давала вздохнуть. Попробовал пошевелить конечностями — получилось. Попробовал глубоко вздохнуть, но сдавливающая повязка мешала это сделать.
— Спокойнее, курсант, спокойнее. Без резких движений, — прозвучал незнакомый голос.
— Что со мной? — спросил, едва дыша.
— У тебя огнестрельная рана в области сердца. Перелом рёбер. Тебе несказанно повезло, что пуля застряла и закупорила рану. Когда определили твою группу крови, хирург так матерился, что в ординаторской кактус завял, — скороговоркой ответил неизвестный, а я не знал, смеяться мне или нет после сказанных слов.
— Нас было двое, — спросил, но в палате никого не было. Я остался один. Голова жутко болела, а ещё грудь сдавливала жёсткая повязка. Думал, что так и пробуду один до утра, но в палату вошли, как понял двое.
— Из наркоза вышел, можете поговорить с ним, но не больше пары минут. Его только что прооперировали, — произнёс строгий голос.
— Курсант, — услышал знакомый голос, — курсант, ты меня узнаёшь?
— Да, товарищ полковник, — неосознанно попытался приподняться, но не смог.
— Лежи-лежи, как состояние?
— Нормально, только грудь болит, — ответил, не покривив душой.
— Помнишь, что произошло?
— Да. Помню, как шли к подозрительному фургону, помню… Что с Котом?
— Котом??? — в голосе полковника промелькнуло непонимание.
— Второй курсант — Костя, что был в группе. Он шёл первым, я следом, — пояснил, сообразив, что его позывной-прозвище полковник не знает.
— Он… — начал полковник, но замолчал. Повисшая пауза затягивалась и у меня быстро застучало сердце, предчувствуя непоправимое, — он скончался пару часов назад. Ранение в сердце, несовместимое с жизнью. Ты держись. Главное тех, кто планировал взорвать дом ликвидировали и теракт не состоялся. Так что… — в это время в палату вошёл врач.
— На сегодня достаточно.
— Так что, крепись, курсант, — закончил свою мысль полковник и уходя, в дверях, спросил, — когда его выпишут?
— Недели две, не меньше, но пойдёмте, я провожу…
Я лежал и слёзы текли по щекам. Кот — Костя. Совсем недавно разговаривали, общались. Дружески подшучивали друг над другом и… его не стало. Его убили. Я не сдерживал себя в эмоциях, моё сердце колотилось в бешеном ритме, а руки, до хруста в костяшках пальцев, сжимались в кулаки.
— Что с тобой? — в палату вбежала медсестра. — Доктор! Доктор!!!
Надомной суетились, что-то говорили, но я только и мог, что скрежетать зубами, сжимать до хруста пальцы и реветь. Тихо, в себя…
— Пульс ровный, — взглянув на медицинский прибор, произнесла медсестра.
— Успокоительное подействовало, — констатировал врач.
— Что с ним? Почему такая реакция? Ведь операция прошла успешно.
— Вероятно полковник сообщил, что его напарник скончался. Забыл предупредить, чтобы первое время ему не говорили, — устало произнёс врач, — и передайте по смене, без моего личного указания к пациенту никого не допускать. Пусть полежит без эмоциональной встряски хотя бы неделю, а то знаю, как только пришёл в сознание, сразу возьмут в оборот. Пускай полежит, отдохнёт. И ещё, в личную карточку сделайте пометку о резус-факторе крови пациента…
Предполагаю, что так подействовали лекарства, вводимые мне каждый день, но я спокойно перенёс встречу с начальником особого отдела, лично прибывшего меня опросить. Рассказал ему всё подробно, поминутно, хорошо, что память во время падения при ударе головой не нарушилась, хотя, как потом оказалось, гематома образовалась обширная. Пришлось проходить повторные обследования, врачи боялись, что у меня сотрясение мозга, но обошлось…
— Разрешите, товарищ военврач третьего ранга? Курсант Провоторов, — вошёл в кабинет лечащего врача. Мне предстояла выписка. В госпитале я провёл более двух недель, отоспался, немного набрал вес, а главное, прошли боли в груди. Как при осмотре говорил военврач, послеоперационное заживление идёт быстрыми темпами, без осложнений и это меня радовало.
— Слушаю, товарищ курсант.
— Я по поводу выписки из госпиталя.
— Да, по поводу выписки я как раз тебя и вызывал. Присядь, — военврач прильнул к монитору, что-то долгое время изучал, а потом произнёс, — с учётом полученного боевого ранения, я намереваюсь подать документы на прохождение тобой военно-врачебной комиссии.
Военврач
