— Именно, Эйрас. Именно. Учивших его нельзя назвать ни магами, ни даже монахами. Свой способ взаимодействия с миром они именуют Тропой. Кстати, о монахах. Ты в курсе, как именно работает теологическая магия?
— На Больших Равнинах с практической теологией не очень. Это одна из областей магического искусства, с которой я незнакома. Лучше объясни.
— Что ж. Самый распространённый вариант таков: адепт открывает канал связи с внешней сущностью — богом, демоном или личностью, совмещающей эти начала — после чего реальность вокруг него меняет заёмная сила. Это не то же, что заимствование энергии стихий или твой излюбленный трюк с поглощением-преображением эмоций тёмного спектра. Внешняя сущность, откликающаяся на молитву, для адепта не безлична, а совсем наоборот. И сам канал связи может существовать лишь при соблюдении ряда условий. Юный задира, будь он даже очень талантливым медиумом, не сумеет призвать благодать богини исцеления. На контакт с божеством войн и поединков вряд ли сможет рассчитывать бард, воспевающий преимущественно альковные страсти.
— Верующий должен уподобиться божеству, — подытожила я. — И чем выше подобие, тем больше эффект. Но отношения с миром у адепта и поддерживающей его сущности те же, что и в случае классической магии. Всей разницы, что адепт задействует чужое могущество… а для богов и демонов разницы вообще никакой. При этом молящемуся всё равно, каков механизм достижения цели и откуда берётся энергия для изменения мира. Молящийся может быть туп, как колун и слаб, как младенец — если он искренен, всё получится. Удобно.
— Да уж… так вот, возвращаясь к идущим Тропой Бесконечности. По их версии, Бесконечное наречие не помогает установлению связи смертного с богом. Не помогает оно и менять окружающий мир. Ибо смертных просто нет… как нет богов, мира и всего остального. Есть лишь Тропа, то есть трансцендентность, следуя которой, можно углубить своё понимание единосущной реальности. Простоты ради реальность считается некой фразой, находящейся в процессе произнесения… или изменения, или созидания, без разницы. Фраза Бытия бесконечна, поэтому помянутый процесс также бесконечен. Как череда преходящих форм, им порождённых, как Тропа понимания, как сущность идущих по ней.
"В общем, всё наоборот", — мысленно подытожила я. "Классическая магия строится на ограничениях; чем уже очерченные границы, тем лучше сфокусирована сила и тем больше эффект…"
— Поскольку в рамках описываемого подхода, — продолжал Эмо, — разделение на действующее субъективное начало и объект воздействия попросту бессмысленно, идущие по Тропе заняты изменением себя, а не изменением мира. Поскольку отличия между адептом и божеством иллюзорны, идущие по Тропе не молятся, а управляют собственными состояниями, своим восприятием и памятью. Поскольку реальность бесконечна, они не замыкаются в рамках какой-либо доктрины, а изобретают эти самые доктрины в утилитарных целях, чтобы тотчас о них забыть, лишь только отпадёт сиюминутная нужда. Нет ни внешнего, ни внутреннего, ни высокого, ни низкого, ни силы, ни слабости, ни света, ни тьмы, — и так далее. Есть лишь единый поток, в коем слито реальное и воображаемое, а правила слишком просты и одновременно сложны, чтобы говорить о них вслух. И, разумеется, всё, что я только что наговорил, не имеет никакого отношения к действительности… но ведь я пользовался одним из Простых наречий. Такова Тропа.
— Не вижу ничего экстраординарного. Нормальное трансцендентное учение.
— Э, нет! Ничего в нём нет "нормального"! Монотеистические учения, за редчайшими исключениями, враждебны любым переменам. Это понятно: они создаются для поддержания развитой государственности и власти единого закона. С другой стороны, мистики, пресуществляющие себя, не прибегают к магии, ибо уповают на чудо. Если вообще на что-то уповают, а не полагают, что просить высшие силы о чём-либо кощунственно: мол, на то они и высшие, чтобы лучше знать, что миру на пользу. Я повидал немало этой публики, так что поверь: от идущих Тропой они шарахнулись бы ещё быстрее, чем от классических магов. Лучшие из мистиков всего лишь стремятся воссоединиться с Абсолютом, стать частью одной из соборных сущностей, пребывающих одновременно и в реальности, и "над" нею. Но куда чаще строгое следование религиозным заповедям рождает чудище обло по имени фанатизм. В мирах с заметной пси-составляющей теологическая магия редко изменяет окружающее, чаще происходит обратное. Нейтрализация активного начала, гасители пси-энергии, негаторы и зоны безмагии — в ассортименте. Любые заклятия — бесовщина и непрощаемый грех. Некое начало, скажем, Свет Предвечный, объявляется главным и единственным. А кто полагает, будто главенствовать должен не Свет, а Сияние, и не Предвечное, а просто Вечное, тот еретик. На дыбу его! Для начала. А потом — на солнышко. И воды не давать. Плоть очистится в муках, зато душе привалит аж семь больших куч благодати…
— Что-то ты слишком близко к сердцу принимаешь эти… религиозные эксцессы.
— Адепты Света Предвечного распинали меня пять раз, причём трижды — в сфере действия негатора магии, — сухо сообщил Эмо. — После каждого такого ритуала я только здоровье восстанавливал больше года по субъективному счёту. Не знаю, как у тебя, а моё бессмертие имеет серьёзные ограничения. Часть моей души эти три смерти разрушили полностью, часть — необратимо повредили. Так что к фанатикам агрессивного монотеизма у меня имеется особый счёт.
— Пять раз? — Я позволила удивлению отразиться на своём лице во всей его первозданной полноте. — Не многовато ли для урока?
— Это был не урок, — отрезал Эмо.
На этой радостной ноте наш разговор за ужином в трактире увял. А утром следующего дня Эмо ввёл меня в дозорное пространство Обители и вручил заботам Дикаря…
Меж тем скороговорка проводника оказала своё действие. Возвышенность со стоящим на ней Отравой, а также созданное для наблюдения за путниками хитро сложенное пространство растворилось в быстром изменении, слишком фундаментальном, чтобы вразумительно рассказать о нём… по крайней мере, на Простых наречиях, включая языки магических формул. Я и младший послушник обнаружили себя идущими по дороге сквозь кустарник, слишком узкой, чтобы на ней могли разъехаться две телеги. Судя по качеству дороги, Обитель отнюдь не была местом массового паломничества. А судя по положению солнца, изредка стреляющего игольчато узкими лучами сквозь листву, позднее утро таинственным образом перешло в ранний вечер.
Не давая мне времени задуматься о том, куда делись недостающие часы, Дикарь задал первый из мною же дозволенных вопросов. Оправдывая прозвище, сразу и в лоб.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
