— Ты ошибаешься, милая. Я способен на другие чувства. Я могу быть нежным и ласковым и проявлять чувства более глубокие, чем сочувствие, но только к тому, кто мне дорог.
Жестокие нотки исчезли из голоса Бена, уступив место мягким бархатистым интонациям, от которых у Джейн перехватило дыхание. Она в смущении смотрела на него и явственно чувствовала, что краснеет. Глядя в сияющие глаза Бена, Джейн ощущала, как ослабевает напряжение, возникшее между ними раньше, как тают гнев и раздражение, вытесняемые совершенно другим более сильным чувством. Такая внезапная перемена пугала ее.
— Бен, я не…
Он заразительно засмеялся, нежно взяв ее за подбородок и не позволяя отвести глаз.
— Ну, любимая, кто из нас трус? Ты обвиняла в этом меня, но сама выглядишь не лучше.
— Нет! Пожалуйста, прекрати! — Она стряхнула его руку. — Так ты ничего не добьешься.
Бен сжал ее предплечье, и Джейн чувствовала тепло его пальцев сквозь тонкий хлопок рубашки.
— Я не согласен. Думаю, что добьюсь чего-то важного для нас обоих. — Он посмотрел в ее широко раскрытые глаза, а затем опустил взгляд ниже. Губы Джейн слегка приоткрылись, и Бея улыбнулся, заметив это. Она попыталась оставаться холодно-спокойной, но ей никак не удавалось справиться с собой.
— Одумайся, Бен, — голос Джейн был хриплым от волнения. — Не трогай меня, не создавай излишних проблем.
— Выслушай меня, милая. Нам давно следовало бы разобраться в наших отношениях. Сделай мы это раньше, возможно, и моя, и твоя жизни сложились бы иначе.
— Не понимаю, о чем ты говоришь! Нам не в чем разбираться. Единственная тема для обсуждения — это несчастья, которым моя семья обязана тебе! — Джейн пыталась освободиться от его руки, но Бен только сильнее сжал пальцы и привлек ее к себе ближе. Она уже чувствовала грудью тепло его загорелого, мускулистого тела, и каждый нерв трепетал от этого странного, но приятного ощущения.
— Я, кажется, прояснил тебе свою роль во всей этой истории.
— Да, но пока я не получу подтверждения подлинности твоих слов, они для меня ничего не значат. Ничего, Бен! Понятно?
— Понятно. Мне понятно, что тебе страшно посмотреть в лицо правде, страшно признаться себе в том, что я не виноват ни в чем, кроме стремления помочь тебе, — прошептал он и опустил ее руку. Пальцы Бена теперь скользили медленно от предплечья к кисти, нежно поглаживая кожу Джейн через тонкую материю. — И ты боишься себе признаться в тех истинных чувствах, которые испытываешь ко мне.
— Нет! Ничего я не боюсь, Бен Рэнфорд. И меньше всего своих чувств по отношению к тебе!
Не успели эти слова сорваться с губ Джейн, как она пожалела, что не может взять их обратно. Даже в ее ушах они прозвучали как прямой вызов, а когда она бросила встревоженный взгляд на Бена, то поняла, что именно так он их и воспринял. Она испуганно вскрикнула, когда он наклонился к ней, и двумя руками оттолкнула его прочь. Джейн задела его раненое плечо, и Бен подавил стон, морщась от резкой боли.
Она застыла, даже не опустив рук.
— Извини, — сказала Джейн тихо. — Я не хотела причинить тебе боль.
Он медленно открыл глаза.
— Мы причиняем друг другу боль с момента нашей первой встречи. Как ты думаешь, не пора ли остановиться и вместо боли обменяться более приятными чувствами?
Бен вновь склонился к ней, его намерения ясно читались на его лице, и Джейн поспешила отвернуться.
— Нет! Не делай этого, Бен. Я не хочу, чтобы ты целовал меня!
Он язвительно рассмеялся в ответ.
— Не хочешь? Ты в этом уверена? Мне кажется, что твой разум говорит одно, в то время как тело требует совершенно другого.
Бен протянул руку и медленно погладил ее по щеке, постепенно опускаясь к шее. Он довольно улыбнулся, ощутив сумасшедшее биение ее пульса.
— Разумеется, уверена. Я знаю, что чувствую по отношению к тебе, и не хочу, чтобы ты меня целовал. Пожалуйста, пусти меня! — Джейн не хотела снова причинить ему боль, но, если он будет настаивать, то придется пойти на крайние меры. Казалось, Бен прочитал ее мысли, так как схватил ее за руки и завел их ей за спину, одновременно прижимая Джейн к своей обнаженной груди и ласково улыбаясь.
— В глубине души ты знаешь, что я прав. — Бен нежно провел руками снизу вверх от бедер к груди, его пальцы плавно следовали всем изгибам ее тела, в то время как он многозначительно смотрел вниз, туда, где напрягшиеся соски Джейн откровенно проступали через тонкий хлопок, предательски выдавая ее реакцию на ласковые прикосновения.
Краска залила ее лицо, и она отвела взгляд.
— Я ненавижу тебя, Бен, — сказала она хрипло.
— Может быть, но не ненависть самое сильное чувство, которое ты сейчас испытываешь, не так ли, моя маленькая лгунья? Ведь это не ненависть горячит твою кровь и заставляет так явственно трепетать твое тело?
Он склонился ниже и закрыл ее рот жарким поцелуем. Он целовал ее, не давая опомниться, его безжалостные губы настойчиво требовали ответа. Джейн извивалась, но освободиться от стальной хватки его рук было невозможно, так же как невозможно было увернуться от его горячих, ищущих губ.
Это был скорее поцелуй дикаря, в нем не было ни капли нежности, и что-то внутри Джейн воспротивилось такому бездушно-холодному отношению к ней.
Слезы покатились у нее из глаз, стекая по щекам и собираясь в уголках рта. Должно быть, Бен почувствовал их соленый привкус, потому что вдруг отпустил ее. Джейн слышала его тяжелое дыхание, и у нее защемило в груди. Наверное, он не испытывает к ней ничего, кроме презрения, если ведет себя настолько грубо. И хотя она поклялась ненавидеть Бена, эта мысль больно отозвалась в ее душе. Слезы полились сильнее, и Джейн услышала, как Бен выругался, прежде чем вновь привлек к себе.
На этот раз его руки были необыкновенно ласковыми, поражая своей нежностью, особенно после предыдущей грубой атаки.
— Не плачь. Не выношу, когда ты плачешь, тем более по моей вине.
Бен едва коснулся губами ее виска. В легких, почти незаметных прикосновениях его губ было столько любви, что она забыла о недавней грубости, волна сладостного трепета закружила ее.
Видимо, Бен почувствовал, как она дрожит, потому что тут же отпрянул назад, его лицо было пепельно-бледным.
— Я больше никогда не обижу тебя, Джейн. Знай, что это никогда больше не повторится!
В его голосе звучала такая боль, что Джейн инстинктивно ответила, стараясь ее смягчить.
— Я знаю это, Бен.
— Но тогда почему ты дрожишь? — Он резко встал, начал быстрыми шагами мерить комнату. Джейн вздрогнула, когда он вернулся и изо всех сил грохнул кулаком по столу. Бен никогда прежде не утрачивал контроль над собой, и его нынешнее состояние поразило ее. Она вдруг поняла, как важно и для нее сказать ему правду. По сравнению с ее признанием все вокруг казалось таким неважным.
