Оставшись одна, она села на некрашеный сосновый стул и попыталась трезво оценить ситуацию. Остаться и терпеть дальнейшие унижения? Или уехать? Последнее предпочтительнее.
Джорджи задвинула банку с кукурузой в шкаф, а потом вышла из кухни и направилась в гостиную.
— Мистер Блейн? — позвала она. — Думаю, мне пора ехать. Надо вызвать такси.
— В чем дело? — Он спускался по лестнице, тяжко ступая по деревянным ступенькам. — Не можете найти консервный нож? — Встал на пороге гостиной. — Не знаете, как готовить завтрак? — Подошел к ней вплотную.
— Я хочу уехать, вот в чем дело.
Да, тебе уже попадались грубияны. Большинство мужчин в Сити грубияны. И этот человек — той же породы. Веди себя так же, как они, и тебя зауважают, не можешь — подомнут.
— Хотите уехать? — Он скрестил руки на груди. — Вы проделали такой долгий путь — судя по вашему акценту, действительно долгий, — чтобы увидеть меня, и теперь, добравшись наконец до финиша, хотите уехать? Это неправильно. Вы меня даже не покормите? Не поддержите пищей мою изголодавшуюся творческую душу?
Почему он все время говорит о еде? И главное, как заставить его вызвать такси?
— Сядьте! — рявкнул он, потом подошел к камину, взял с полки спичечный коробок и стал зажигать бумагу, подсунутую под поленья. Потом обернулся к ней.
Джорджи не послушалась и осталась стоять.
— Позвольте мне порассуждать. Весьма привлекательная молодая женщина находит знаменитого писателя в его загородном тайном убежище. Знаменитый писатель думает: как мне повезло! Какой же я счастливчик! — Морган Блейн несколько раз сжал и разжал кулаки. — Как я рад, что она пришла сюда! С ней можно поговорить о моем творчестве. Она поймет все мои тайные и нетайные мысли, будет жадно ловить каждое мое слово. Мы будем любить друг друга нежно и страстно. Нет, это надо вычеркнуть. Мы сплетемся в клубок, как дикие лесные звери. Будем кончать по сто тысяч раз подряд. Установим рекорд для Книги Гиннесса. После чего выпьем теплого какао и, не вылезая из постели, поверим друг другу все свои тайны и — опля! — Он щелкнул пальцами. — Оглянуться не успели — а мы уже обручены! Таков был план?
Он назвал ее привлекательной?
— Нет. — Она не узнала собственного голоса. Она никогда раньше не ныла, никогда. Но и в подобной ситуации тоже никогда не была.
— Тогда расскажите мне, в чем же состоял ваш план. — Теперь, когда на нем была фланелевая куртка и джинсы, он мог смело записываться на соревнования по бодибилдингу. В его синих глазах сквозило презрение. Если бы он не был так зол, подумала она, можно было бы назвать его красивым. Трудно представить, чтобы эта самодовольная физиономия когда-нибудь по-доброму улыбнулась, какая уж там нежность!
— Во-первых, никакого плана не было. Я, вообще-то… — Она не могла подобрать нужное слово.
— Положилась на волю случая? — подсказал он.
Джорджи кивнула.
— Эй, дуралей! Я тута! — донеслось из прихожей.
Обернувшись, Джорджи увидела блондинку, одетую точь-в-точь как Морган: на ней была ярко-голубая лыжная куртка, а на ногах — лыжные ботинки. Топая как слон, она ввалилась в гостиную. Жены обычно не кричат: «Эй, дуралей!» Кто же она такая? Подружка? На вид не больше тридцати, прямые волосы до плеч, добрая улыбка — улыбаясь, она стряхивала с куртки налипший снег. При виде Джорджи еще радостнее заулыбалась.
— А ты не один. Что же не предупредил? — Она покосилась на Моргана, который все еще стоял перед камином. — Я бы оделась поприличнее. — Она снова посмотрела на Джорджи, особенно заинтересовал ее клетчатый костюм.
— Это… — Морган, впервые за все это время, улыбнулся. — Эта дама, имени которой я не запомнил, является большой поклонницей моего творчества.
— Правда? — Блондинка посмотрела на Моргана. Теперь они оба улыбались. — Которой его части?
— Произведения «Вуду-девы».
— Ага… «Вуду-девы». Да, все время забываю, что она очень популярна у читателей.
— Она прибыла издалека. Она иностранка.
— А по-английски говорит?
— Я, между прочим, англичанка, — сказала Джорджи, покраснев. Нелепость ситуации становилась все очевиднее. Они издеваются над ней? Да. Не явно, конечно, но видно, как хитро переглядываются — и вообще говорят о ней так, словно она бездомная собака, которая случайно забрела в гостиную. Вообще-то так оно и есть, подумала она. В каком-то смысле они правы. Если бы они знали всю правду — про «Проект икс» — они бы просто умерли от смеха.
— Отлично! — Блондинка подошла к Моргану и обняла его за талию. — Ты велик, Морган. Тебя знают во всем мире. Я так горжусь тем, что я твоя родственница.
Сестра? Сводная сестра? Или кто? И почему, спрашивала себя Джорджи, я ревную? Это совсем уж нелепо. Две минуты назад я мечтала лишь о том, как бы поскорее уехать. А теперь вот ломаю голову, кем ему приходится эта женщина.
— Я двоюродная сестра великого писателя, — сказала женщина и ущипнула его за бок. — Меня зовут Элайза. А вас?
— Джорджи. Джорджина Харви.
— Именно! — Морган щелкнул пальцами. — Вот как ее зовут! Надо было запомнить. Мы практически обручены. Все, что нам нужно, это секс и кружка какао — и дело в шляпе.
— Послушайте… — Джорджи вспыхнула. Ну сколько можно терпеть! Что он все над ней смеется. Да, она сама виновата, что поставила себя в такое идиотское положение. Можно и посмеяться. Но пора и честь знать. Хватит терпеть, пора переходить в наступление. — Я понимаю, что я здесь нежеланная гостья, и приношу извинения за непрошеное вторжение. Но, мистер Блейн, если вы так относитесь ко всем своим читателям, я думаю, вы авторитарный человек.
— Боже мой, Морган! Что ты с ней такое сотворил? — спросила Элайза.
— Всего-навсего попросил приготовить завтрак. — Морган пожал плечами. — Что тут авторитарного?
— Вообще-то не очень вежливо.
— Если на то пошло, она сама пришла сюда. Еще не хватало, чтобы я ее кормил!
— Между прочим, я здесь! — закричала Джорджи. — Я в этой комнате! И прошу не говорить обо мне в третьем лице. — Она посмотрела на Элайзу. — Я сама вызову такси, только скажите мне номер. Больше я ни о чем не прошу — только уехать.
— Боюсь, это невозможно, — сказала Элайза.
Нет, только не это. Может, у них заговор? Может, они — пара садистов и хотят заточить меня в этом доме и мучить?
— На улице настоящий буран. Объявили по радио, когда я сюда добиралась. Дороги замело. Придется ждать, когда снегоуборочные машины все расчистят. Конечно, вы можете попросить у нас лыжные ботинки и куртку и вернуться вместе со мной по лыжне, но я живу в трех милях отсюда и там такси тоже не ходят. Думаю, вам лучше остаться, Джорджина.
Оторвавшись от Моргана, Элайза подошла к дивану и уселась.
— Знаете, Морган никогда не обсуждает со мной своих произведений. Мне всегда хотелось поговорить с ним про «Вуду-дев». Может, насядем на него и заставим высказаться. Было бы здорово. На завтрак наплюйте — я сама приготовлю, раз никто из вас не хочет.
— Далековато будет на такси до Англии-то? — Морган покосился на Джорджи.
— До Манхэттена. Я остановилась в гостинице на Манхэттене.
— Этого вы мне не говорили. — Морган выпучил глаза на Элайзу. — А я думал, она приехала на такси из Лондона.
Джорджи хотелось провалиться со стыда. Этого ей хватит надолго.
— Может, передохнем? — Элайза воздела руки, как рефери на ринге. — Тайм-аут? Соберись, дурачина. — Она глянула на кузена. — Нам предстоит серьезный разговор о литературе. С чего там начинаются «Девы»? Подождите минутку, я возьму книгу. «Женщины в сельве туго знают свое дело. А дело у них одно — колдовство». Вона как. Какая глубина! Какая проницательность! Оторваться невозможно. Ну ладно, пойду готовить завтрак. А вы тут без меня ведите себя прилично.
Элайза вышла из комнаты. Джорджи не отрываясь смотрела на Моргана. Морган смотрел на Джорджи.
— Почему у вас повсюду морские штуковины и рыба, а живете вы в лесу? — спросила она наконец.
— А почему у вас такой дикий наряд?
Джорджи закрыла глаза, потрясла головой и стиснула зубы. Мысленно представила себе Моргана Блейна с рыболовным крючком в глазу, и ей полегчало.
* * *
Морган принес Джессике поднос с едой. Он сделал бутерброды с куриным мясом и салат. Поставил рядом стакан газированной воды и нарезал дольками яблоко. Еще на подносе была чистая льняная салфетка и синяя ваза с розовым тюльпаном. Джессика села, подложив под спину подушки, и сказала:
— Ой! Счастье-то какое!
— Вам нужно подкрепиться. — Он похлопал по подушке. — Вы пережили шок и к тому же очнулись в квартире незнакомого человека.
— Мне очень хорошо, честное слово. Лучше не бывает, — ответила она. — И никакой вы не незнакомец. Я же говорила. Ради вас я и прилетела из Лондона.
— Хм-хм. Поговорим об этом позже. — Он сел в изножье кровати. — Помните, что вы сказали, перед тем как упали в обморок? Вы сказали: «Как мне надоела эта жизнь». Это правда?
