– Короче, когда липавинские девки уходили, Ирка еще у него в кабинете сидела. Они вино пили.
– Господи, да про вино-то ты откуда знаешь? Они его, что ли, с открытой дверью пили?
– С закрытой, – засмеялась Люся. – Только бабы у него вежливые и, уходя, с начальством попрощались. В кабинет заглянули.
Посидев еще немного с подругой, Лена вернулась к себе. Сотрудницы уже ушли, Лена заварила чай, посмотрела в интернете новости, отвернулась от компьютера и стала глядеть в окно на небо. На небе не было ничего интересного, даже облаков.
Нонна не писала своего последнего письма, и уповать можно только на то, что Дмитрий Михайлович тоже это понимает.
Зазвонил телефон, Лена ответила тетке.
– Ленуся, – неуверенно проговорила Елизавета Александровна, – звонил Дима, просил взять на память картины из их старой квартиры. Нина Ивановна сегодня в Москве, мы с ней чай пьем. Здесь, на проспекте Мира. Может, приедешь? Не забыла, где они живут? Жили.
– Приеду, – решила Лена. – Сережа меня заберет, и мы приедем. Подождите нас.
Вскоре приехал Сергей. До проспекта Мира они доехали быстро, даже на Садовом кольце не было пробок, и вскоре они удачно поставили машину прямо у подъезда украшенного помпезной советской лепниной дома.
– Леночка? – удивилась выходящая из подъезда пожилая женщина.
– Здравствуйте, Мария Федоровна, – остановилась Лена.
– Не забыла старуху? Вчера-то я к вам с Лизой подходить не стала, около вас и без меня много народу толклось…
На похоронах Лена почти не замечала скорбно молчащих людей, почему-то все просила у Нонны прощения. Народу в небольшой церкви собралось много, но перед Дмитрием Михайловичем, тетей Лизой и Леной никто не становился, и Нонну, засыпанную цветами, им было видно хорошо. Они так и стояли отдельной группкой, даже Нина Ивановна держалась чуть поодаль, да Ира стояла за спиной Дмитрия Михайловича.
А народу на похоронах действительно было много. Все-таки хоронили заместителя генерального директора большого института.
– Как же давно я тебя не видела! Лет десять, наверное?
– Давно. – Лена и правда не приходила к Лучинским лет десять.
– Ты не изменилась совсем. Только худенькая очень. А это что же, жених твой? – Женщина, улыбнувшись, взглянула на Курганова.
– Жених, – ответил за Лену Сергей.
– Вот ведь горе какое… Не знаю, как Дима переживет, смотреть на него страшно, – говорила между тем соседка. – Просил меня цветы поливать, а я отказалась: не хочу ключи брать, не дай бог, пропадет что-нибудь из квартиры. Теперь вот переживаю…
– Напрасно. Я бы тоже не хотела иметь ключи от их квартиры.
– В том-то и дело, что у них ценностей много, а мне лишней нервотрепки не надо, своей хватает. – Женщина тяжело вздохнула. – Хоть бы Дима сам сюда переехал, а то поселится бог знает кто, наркоманы какие-нибудь, никакого покоя не будет.
Лена покивала.
– Лучше Нонны соседки не будет. – Мария Федоровна заплакала, достала из сумки платочек, аккуратно промокнула глаза и кивнула на машину Сергея. – Ваша?
– Да.
– Мы хотим шлагбаум установить, а то у нас не двор, а бесплатная стоянка.
– Правильно, – кивнула Лена.
– Я, конечно, понимаю, что парковаться людям негде, но и нас понять можно. Скоро машин будет больше, чем людей. У меня знакомая выходила недавно из аптеки, тут рядом, так на ее глазах идиот какой-то чуть на тротуар не въехал. Машину бросил и помчался куда-то. Рядом иномарка стояла, красная, красивая, так он на ней зеркало разбил и не заметил. А это ведь такая плохая примета, зеркало разбить. Жалко, хозяйка с ним связываться не стала, подошла, посмотрела и уехала. А надо было хотя бы деньги с него взять, – в сердцах заметила Мария Федоровна.
– Хозяйка молодая? – зачем-то спросила Лена.
– Так знакомая моих лет, для нас все молодые, – улыбнулась соседка и вздохнула. – Я когда про разбитое зеркало услышала, мне так тревожно стало, хоть меня это и не касалось. Мы здесь во дворе на лавочке в тот вечер долго сидели. Переживала за чужую девушку, а ночью Нонны не стало…
Нина Ивановна и тетя ждали их за накрытым столом.
– Дима так и живет на даче. Каждый день в Москву на работу мотается, а супруга – ни-ни. Даже не позвонила ни разу, – рассказывала Нина Ивановна. – Я уж думаю, может, Ноннина смерть ему на мерзавку эту глаза открыла. Выгнал бы ее наконец, неужели нормальных женщин мало, и красивых, и умных…
– В первый раз наблюдаю, чтобы в горе муж сбегал от жены, – заметила Елизавета Александровна.
– Значит, такая жена, от которой сбежать только и остается.
Лена выбралась из-за стола, прошла в комнату, служившую Нонне кабинетом. На столе валялась беспроводная мышь, а самого ноутбука не было. Не было и зарядного устройства.
Ноутбук Нонна купила месяца два назад. Они тогда столкнулись с Леной в столовой, и замдиректора пожаловалась, что у нее полетел домашний комп.
– Позови кого-нибудь из наших, – посоветовала Лена. – Они хотя бы данные восстановят.
– Не люблю никого просить, – отказалась Нонна. – Тем более подчиненных. А данные у меня все на флешках.
Через день Нонне привезли на работу новенький ноутбук, и она на нем показывала Лене фотографии из своего последнего отпуска.
Не было не только ноутбука, не осталось ни одной флешки.
– Нина Ивановна! – крикнула Лена. – Ноннин ноутбук Дима взял?
– Не знаю, – появилась в дверях та. – Спросить у него?
– Не надо. Это я так просто…
– Наверное, он. Больше некому. Тебе ее компьютер нужен?
– Нет. Сама не знаю, почему спросила.
Лена выбрала на память скромный деревенский пейзаж: конец лета, пожухлая трава, покосившийся забор и грустные золотые шары. Елизавета Александровна – полуразрушенную церковь, едва видную из-за кустов распустившейся сирени.
Май, 24, четверг
Подруга позвонила, когда Лена наконец-то удачно расположила образец под микроскопом.
– Иди немедленно к Иркиной комнате! – прошептала Люся в трубку.
– Не могу, – пришлось стянуть с руки защитную перчатку, и Лена разозлилась. – Я работаю. Не мешай.
– Иди немедленно! – прошипела Люся.
Вместо того чтобы разозлиться всерьез, Лена сняла вторую перчатку и покорно спустилась по лестнице на этаж ниже.
– Стой здесь! – Люся уже поджидала ее у двери комнаты, где сидела Ирина вместе с тремя своими подчиненными.
– Зачем?
– Потом объясню! – Люся принялась тыкать в кодовый замок, заглянула в комнату и прошмыгнула внутрь.
– Люся, ты что? – опешила Лена, не дав двери закрыться.
– Стой снаружи!
Подруга метнулась к Ириному столу, осмотрелась, заметила лежавшую на столе сумку, раскрыла молнию, сунула внутрь руку.
– Люся! – сдавленно крикнула Лена.
Та достала серебристый телефон, провела пальцем по сенсорному экрану.
– Люся!
– Вот оно! – удовлетворенно сказала подруга.
Лена, удивляясь собственной прыти, мгновенно оказалась рядом. На маленьком экране длинноволосый Володя Магулов нес по институтскому коридору черный куб. Видео было темным, свет по вечерам приглушали.
– Вот оно, – повторила Люся. – Надо переписать.
Лена выдернула телефон из ее руки, бросила в сумку, потащила подругу к двери, потом по лестнице к себе в лабораторию.
И только оказавшись среди родных установок, перевела дыхание.
– Сегодня бельгийцы приезжают, – объяснила Люся. – Ирка сейчас у Марка Семеныча, а девок своих отправила помещения готовить и закуски покупать.
– А если бы кто-нибудь пришел?!
– Ну не пришел же.
– О Господи! – покачала головой Лена. – Ну что с тобой делать?
– Да ладно! – засмеялась Люся. – Мы с тобой гении.
– Гении, – подтвердила Лена.
– Значит, так, – Люся поудобнее устроилась в ее кресле. – В пятницу украли приборы, и Ирка это видела. В понедельник утром она начала шантажировать Магулова, это видела твоя Наталья.
– Люся!
– Точно шантажировала! Не спорь! Вечером в тот же день Ирка подкладывает прибор тебе… Она подложила! – посмотрев на Лену, подтвердила Люся. – Заставила беднягу второй раз камеры отключить и подкинула в сейф прибор. Ну и дела…
– Если Ирка действительно его шантажировала, тогда понятно, зачем он к Пахомову отправился. – Лена подвинула стул, села напротив. – То есть понятно, если Пахомов его подельник. Ирка видела Магулова, он занервничал и кинулся к охраннику советоваться.
– Ну да, – согласилась Люся. – Только Пахомов был уже того…
Она помолчала, повздыхала и упорхнула в приемную.
В обеденный перерыв подруги, сходив в столовую, завернули в садик покурить и уселись на ближайшей лавочке. День выдался прохладный, дул порывистый холодный ветер, но уходить из садика им не хотелось. Впрочем, ветра под деревьями почти не чувствовалось.
