— и все, уезжай. Дальше можешь не беспокоиться, я заберу ее, и мы тебя больше не побеспокоим.
— Сколько?
Максимилиан непонимающе дернулся.
— Что сколько?
— Сколько времени понадобится, чтобы ты со своей любовницей исчез из моей жизни?
Дракон ужесточился. Разрывая грудную клетку.
Но боль только подначивала скорее завершить не только этот разговор, да и день.
— Месяц. Связь укрепится, и я ее заберу…
Я сдержанно кивнул.
Месяц. У меня будет очень тяжелый месяц. Да и у нее тоже.
— Связь закрепить, я так понимаю, активным трахом?
Специально произнес это грубо, получая удовольствие от его скривившегося лица.
— Только не попорти шкурку. Она мне очень дорога.
Я холодно усмехнулся.
— А это как получится.
А про себя подумал, что все будет зависеть от нее.
Церемониться с ней я точно не буду.
Услышав, как к часовне подъехал экипаж, выглянул в окно.
Моя «блудливая женушка» приехала.
Со злостью задернув светлую штору, я направился к выходу, ненадолго задерживаясь возле императора.
— Надеюсь, месяц будет короткий.
Темный небольшой коридор вывел меня в сад, находившийся сразу за часовней. Только сделав глубокий вдох, пуская в себя утренний воздух, я вдруг понял, что задыхаюсь.
Задыхаюсь от чувства, что меня посадили в клетку.
И дракон, понимая каждое слово, не веря до последнего, что это правда, скулил, требуя свободы.
Месяц. И мы будем свободны. Время пошло.
К назначенному часу я вернулся в зал и молча ждал, когда сначала войдут ее родители.
Папаша прятал красные глаза, видимо, хорошо погулявший прошлой ночью на мои, кстати, деньги.
А вот мать с сестрой… эти под стать «моей» невесте, из кожи вон лезли, чтобы мне понравиться.
Противно.
Как же это все до омерзения противно. Хотелось вытереться рукавом, смыть с себя их взгляды.
Последним вбежал Грин.
Я хмуро ему кивнул, отвечая на приветствие друга, с давящим на плечи нетерпением ожидая, когда же наконец выйдет серая…
И пропустил момент. Тот самый, когда она сделала первый шаг, выходя на усыпанную белыми лепестками дорожку.
Весь мой мир сузился до ее хрупкой невесомой фигуры, в этом обтягивающем округлые бедра платье. Охренительном платье. Я не мог отвести взгляд, застывая на ее белых волосах, лице.
Она прекрасна.
Настолько, что щурил глаза, ослепленный ее светом.
И дракон. Он вместе со мной, пораженный своей самкой, со свистом дышал, выбивая из себя воздух.
И только идущий рядом император, снова, млять, он, вернул меня в оглушающую серую реальность. Где мне досталась одна из самых красивых шлюх этого государства, которую я… да, я хотел ее, до остервенения, до скрежета зубов… но уподобляться тому, кто берет чужую еду, пусть хоть и с императорского стола, нет уж… увольте.
Еще не жена продолжала идти, не подозревая о том, что мне все известно.
Каждое ее движение и эта улыбка… Если бы не император, я бы купился на счастье, которое хлестало из нее через край… мне хотелось купаться в ее чувствах, но еще больше бежать, чтобы не поддаться, не погрузить себя в желаемую иллюзию…
Платье колыхалось, она ускорилась, оставляя императора позади…
Как вдруг она оступилась, хватаясь за шею… Я сделал шаг вперед, поддался чувствам, но так и остался стоять, ненавидя себя за слабость.
Она возвратилась к императору.
На глазах у всех, не стесняясь ни меня, ни этого места, ни предстоящего через несколько секунд события, что не просто соединит нас, оно плотно свяжет наши судьбы.
Тварь!
Вот она хватает Максимилиана за руку, но потом поворачивается, кардинально меняясь в лице.
Больше нет напускного счастья в глазах… нет больше лживой радости.
Есть настоящая она, с огромными грустными глазами…
Каждый ее шаг, моя боль и рев моего дракона. Больше всего жалко его. Знаю, что они любят один раз и на всю жизнь…
Но не ту ты выбрал, друг…
Ее фигура поравнялась со мной, она встала, едва доставая мне до плеча. Запах пробил мне легкие, я задержал дыхание, зло, намеренно причиняя ей боль, схватил ее за руку.
А руки, ее маленькие пальчики дрожали в моих… а дрожь передавалась и мне. Я весь сотрясался внутри, напряженно наблюдая, как преподобный отец начинает церемонию.
В его речь не вникал, закапывая себя внутри своего сознания.
Только когда преподобный замолчал, ожидая от меня чего? Я растерялся и, сам того не ожидая, ответил ДА!
Рука в моей ладони дрогнула. Я краем глаза посмотрел на ее натянутое тело и гордый профиль.
Холодная сука.
Давай, остался последний рывок, и я смогу наконец напиться, вычеркивая этот день к херам.
Настала ее очередь, и в самый ответственный момент она развернулась, взглядом ища… кого… императора?
Проклятье.
Я даже не хотел думать, куда именно она смотрела, находясь со мной перед алтарем.
Но когда повернулась, резко выдернула пальцы, врезаясь в меня своими синими глазами с длинными ресницами. Ее взгляд наполнился решимостью, она набрала побольше воздуха и, окуная меня в свою решительность, тихо, но очень уверенно прошептала НЕТ!
Но мне показалось, что прокричала, оглушая своим ответом.
Глава 30
Мое НЕТ утонуло в оглушающей тишине. Словно весь звук разом выключили и я оглохла.
Повертев головой в разные стороны, я и правда ничего не слышала, только свое частое дыхание, а еще бешеный стук сердца.
Что происходит?
Время замедлило шаг, пока не остановилось совсем, замирая в одной точке.
Всё вокруг замерло.
Все замерли, оставляя лишь меня и Бетрину в этом странном безвременье.
Внезапно сверху прямо на меня с разноцветной фрески с изображением черных и белых драконов посыпалось…
Золото?
Крошечные искрящиеся золотые песчинки. Они стремительно падали, облепляя с ног до головы, покрывая открытую кожу, платье, волосы.
Взмах руки — и брызги золота разлетелись, оседая снова, завораживающе переливаясь на солнце.
Это что-то запредельное.
Бетрина фыркнула, старательно стряхивая со своей любопытной морды раздражающие ее ноздри пылинки.
Мы обе в этой загадочной пыли, и ее становилось все больше и больше.
Я растерялась.
Неуверенно сделала шаг вперед, наблюдая, как она осыпается, стекаясь к моим ногам, точно песок в часах, собирая все песчинки воедино.
По волосам, спускаясь ниже, пробежал легкий ветерок. Он маленькой спиралью закрутился, вороша рассыпчатое золото. И поднимаясь, на уровне моих глаз остановился, превращая золото в огромное тончайшее полотно. По полотну прошлась рябь, и из него показалась драконья голова с золотыми чешуйками. Огромные изумрудные глаза с длинными по-девичьи изогнутыми ресницами и этот блеск.
Он был прекрасен!
Вернее она!
— Не бойся меня…
Я задержала дыхание…
Хрустальный, в тысячу перезвонов женский
