голос. Он звенел в моей голове, настраивая во мне изломанные непростой судьбой струны. И я зазвучала, исцеляясь, чувствуя, как бегут по щекам слезы…
Матерь драконов.
Ноги подкосились, я, сама того не ведая, упала на колени, высоко поднимая голову, чтобы с замиранием сердца смотреть на великую богиню, которая снизошла до обычной меня.
Бетрина тоже впечатлилась.
Ее мысли, словно она вернулась домой и сейчас находилась в колыбели матери, укутанная ее теплом, ее особым запахом…
Мы ждали. Обе. Ждали, что скажет нам богиня.
Я понимала, что это неспроста… и что то, что она скажет, определит мою судьбу.
У себя в голове я задавала множество вопросов, но главным из них был — почему я?
— Ты сомневаешься в себе? Неужели ты еще не поняла, какая ты особенная?
Замотала головой…
Что во мне особенного? Если только Бетрина, вот и вся моя заслуга. И то не моя.
На лице золотого дракона появилась улыбка.
— Неужели ты думаешь, что я, выбирая среди всех своих детей достойного для белой красавицы, выбрала не того?
Бетрине понравилось определение белая красавица. Она лизнула морду Матери, получая в ответ мягкое урчание.
А я потупила взгляд.
Не знала, что и ответить.
Еще пару дней назад я не то что считала себя достойной… наоборот, никчемной без права обрести свое счастье.
Голова Матери приблизилась, открывая моему взгляду длинную утонченную шею. Глаза ее горели, заставляя смотреть и падать в их глубину.
— Ты даже не представляешь, насколько достойна обрести то самое счастье. Только тебе под силу выдержать все и не сломаться в конце. Твой путь тернист. И легко точно не будет. Но только ты можешь спасти его…
Я вздрогнула. Спасти?
Несмотря на мои к нему чувства… не очень хорошие чувства, я не могла представить, что его больше нет… Одна только мысль, что с ним может что-то случиться, окунула в холодящий до кончиков ногтей ужас.
Матерь драконов отступила, возвращаясь на место.
— Я так и знала. И ты это знаешь.
Я отрицательно замотала головой.
Мы не пара. Совсем. Из разных миров…
А Матерь продолжила…
— И все же я дала шанс… не только вам обоим… всем вам…моим детям. Я устала наблюдать, как тщеславие и эгоизм уничтожают самое главное в вас… Любовь. Истинную… настоящую. Без которой невозможна сама жизнь.
Я в недоумении пожала плечами.
Но я не люблю его… даже больше… боюсь и…
— У тебя большое сердце. Как ни у кого другого. И я знаю, что в нужный момент ты найдешь в себе силы и дашь ему еще один шанс.
Последние слова золотого дракона прозвучали издалека… Матерь исчезла, оставляя меня сиротой…
Я поднялась.
Грудную клетку сдавило.
Как Матерь драконов может верить в меня, когда я сама в себе сомневаюсь?
Когда не могу смотреть в его бесчувственные холодные глаза, не вспоминая при этом ту девушку.
Шанс?
Шанс на что? Сделать мне еще больнее? Или растоптать еще сильнее, чтобы дышать не могла… без него.
Мне не верилось, что между нами возможны настоящие чувства… Но с богиней не поспоришь. И я не стану. Только вот что мне делать с моим НЕТ…
Подумала об этом, и снова все закрутилось… меня кидало из стороны в сторону… Время бежало, отсчитывая секунды… назад?
И снова звуки, снова его болезненное ДА… и время моего ответа…
Я вздохнула, прикрывая глаза, увековечивая в памяти слова, что произнесла Матерь драконов, и, принимая свою судьбу, тихо прошептала, навсегда обрубая концы назад, — ДА.
Глава 31
Я сказала ДА…
Сказала вопреки своим чувствам. И от этого стало так тоскливо. Я предавала себя… убивала в себе частичку чего-то очень настоящего, меняя саму суть.
Генерал молча кивнул, поворачиваясь обратно к служителю. Но я успела заметить промелькнувшее в его глазах удивление, которое он мгновенно скрыл за маской безразличия.
Больше за руку не брал, да и вообще старался не смотреть, сосредоточенно наблюдая за старцем, который, погасив огонь в чаше, протянул ее мне, предлагая испить ярко-красную жидкость.
Я подчинилась. Слегка дрожащими руками поднесла чашу ко рту, стараясь стойко принять свою судьбу.
Но тело не желало слушаться, сопротивляясь разуму.
Зубы заклацали об драгоценный металл, коленки дрожали.
Я решилась. И чтобы не наделать глупостей, например опрокинуть емкость и смотреть, как растекается священная жидкость на белом мраморном полу часовни, зажмурилась и сделала большой глоток.
Напиток был сладкий, с острыми, очень необычными нотками… вкусный.
Затем по традиции я должна отдать чашу жениху, чтобы и он испил ее из моих рук. Но Веррион не стал ждать, с раздражением отбирая ее у меня. И быстро, без лишних эмоций пригубил. Чаша опустела. Служитель поставил ее на низкий столик, стоящий рядом, и посмотрел на нас, ожидая, что мы скажем.
Этот обычай, радостный для молодоженов, сейчас выглядел глупой шуткой или даже издевкой. Но старец продолжал ждать, не сводя с нас мудрых глаз. Я набрала в легкие побольше воздуха и на одном дыхании вымолвила:
— Сладко.
Ловя и ответ дракона, который в унисон со мной тоже дал ответ:
— Тошнотворно.
Хорошая у нас будет семейная жизнь. Ничего не скажешь.
Хотя другого я и не надеялась услышать.
Старец улыбнулся, останавливая свой взгляд на мне. И говоря последующие слова, певуче растягивая каждую букву, он погружал нас, а может, лишь меня одну в некий транс.
— Я скрепляю этот брак, скрепите и вы. Даруйте друг другу бесконечность: долгую жизнь на этом свете и вечную на том, в колыбели самой Матери рядом с звездами. Муж принимает жену свою, делясь своим гнездом, в ответ она обогатит его потомством. Брачным браслетом скрепи жизни, разделяя одну жизнь на двоих.
Дракон хмуро взял золотой тонкий браслет, усыпанный драгоценными камнями, и грубо обхватил сильными пальцами мое запястье. Я поморщилась, чувствуя, как его пальцы прожигают во мне дыры. Его кожа горела, нагревая металл на браслете.
Щелчок.
Кровь побежала по венам. Бетрина застонала, тело ее встрепенулось… и она покорно легла, принимая его власть над собой.
А во мне назревал яростный протест. Я не то что не хотела, я не могла… не могла мириться со своей участью. Как мне жить с нелюбимым мужем, не любящим меня? Мне… я же буду вынуждена делить с ним постель.
Я не выдержу этого.
Но супротив воли богини не пойти. Придется идти до конца.
Пауза затянулась. Я отвела взгляд от своего браслета, чтобы закончить уже эту церемонию, которая и так слишком затянулась.
Браслет Верриона в моей
