Мимо, не притормозив и отчаянно дребезжа, промчался светлый «Москвич». Румянцев уже приготовился увидеть на асфальте мертвую кошку. К его удивлению, та все еще сидела на дороге, автомобиль, пронесшийся буквально в нескольких сантиметрах, ее не задел. Румянцев снова крикнул «брысь» с устрашающей интонацией, но рыжая бестия не испугалась, а лишь сдавленно мяукнула и направилась к нему. Уселась неподалеку на проезжей части, рискуя попасть под следующую машину.
Румянцев чертыхнулся и, приблизившись, взял кошку в руки, чтобы отнести ее куда-нибудь в безопасное место, та не сопротивлялась. Он поднял это несчастное доверчивое существо, оказавшееся еще к тому же почти невесомым, и внезапно ощутил приступ острой и какой-то детской жалости. Поддавшись безотчетному порыву, вместо того чтобы перенести кошку в придорожные кусты, он открыл дверцу «Вольво» и посадил ее на заднее сиденье. Кошка при этом не выразила какого-либо неудовольствия.
Румянцев завел машину и, прежде чем тронуться с места, оглянулся назад: кошка уже вылизывала маленьким розовым языком собственный хвост.
— Какой же ты, оказывается, сентиментальный, Румянцев, — сказал он вслух. — Просто какой-то сентиментальный детектив!
То, что ему удалось с определенным трудом вытянуть из растерявшейся Костецкой, убеждало его — он на верном пути. Илону посадил на иглу кто-то из ее ближайшего окружения. Этот самый Олег Груздев характеризовался Валентиной Костецкой самым благоприятным образом, но именно он крутился в доме, когда она собиралась ехать в больницу к дочери. Что ему стоило подложить наркотики в косметичку? Конечно, он много брал на себя, собираясь разобраться в этой истории самостоятельно, но, раз начав там, в квартире убитого Михаила Васнецова, уже не остановиться. Гильза и пуля по-прежнему лежали в кармане его куртки. Короче, бывшему майору Румянцеву терять было абсолютно нечего.
Глава 24
По ком плачет дурдом
После ухода Ремезова Светлана вернулась на кухню. Машинально вымыла посуду, заварила себе еще одну чашку крепкого кофе и выпила ее, не переставая курить: одна затяжка — один глоток. После кошмарных событий последних двух дней она была в совершенном и окончательном раздрызге.
Пепельницы под рукой не обнаружилось, и она стряхивала пепел на стол, соорудив из него аккуратную пирамидку. Потом принялась в рассеянности гонять пепел пальцем по столу. Ничего путного в голову не приходило. Вспоминала о кольце, проданном Ольгой, но совсем его не было жаль. Узнай она об Ольгином фортеле при других обстоятельствах, не исключено, закатила бы грандиозный скандал, но сейчас… Уникальность кольца определялась не его изумрудами и бриллиантами и даже не старинной работой, а тем, что оно предназначалось все той же Катьке. Мать-покойница перед смертью сказала, чтобы кольцо перешло Катерине в день ее восемнадцатилетия. Сегодня не было ни Кати, ни кольца.
Светлана перенесла телефон из прихожей на кухню и теперь не сводила с него усталых глаз. Телефон упорно молчал, похититель не звонил. Где Катя, что с ней? Воображение рисовало картины одну страшнее другой.
Резкий звонок прервал ее размышления. Прежде чем поднять трубку, Светлана перекрестилась.
— Да.
— Светка, ты? — Она узнала по голосу Игоря Чернова. — Как там у вас дела?
Надо же, какая забота!
— А что тебя, собственно, интересует? Когда квартирка освободится? — Светлана мгновенно дошла до точки кипения.
— Ты че? — опешил Чернов. — Я же насчет Катьки…
— Ах ты, сволочь! Катька его интересует! Узнай лучше, какие беседы вела с ней твоя овца ощипанная как раз в тот вечер, когда Катя пропала! И больше сюда не звони. И еще учти: квартира тебе не достанется ни при каких обстоятельствах, скорее придушу тебя собственными руками.
Она положила трубку и подняла глаза на Ольгу, которая стояла, прислонившись к дверному косяку.
— Чернов звонил, — объяснила Светлана, — интересовался, как обстоят наши дела.
Ольга молча повернулась и ушла в Катину комнату. Светлана представила, как она там легла на Катину кровать и плачет беззвучными слезами. Правильно ли они поступили, думала Светлана, не проще было бы найти эти десять тысяч «зеленых» и вообще обойтись без милиции? А так, где он сейчас, этот Ремезов? Все, что он сделал до сих пор, — прошел по тем адресам, по которым прежде прошла она, и дал инструкции, как разговаривать с похитителем. А нужно было действовать, действовать!.. Правда, как, Светлана не знала, но ведь на то он и сыщик, чтобы что-то придумать. Но он не торопится, раскачивается, такое впечатление, что для него важнее выполнить все необходимые криминалистические процедуры, а вовсе не найти Катьку. Конечно, что ему! Он наверняка будет доволен, если раскроет преступление, даже если жертвы к тому времени уже не будет в живых.
Ох, как худо, как худо, голова прямо раскалывается! Нужно подумать, где добыть денег. Но где? Впрочем, вариантов было немного, ограниченно, а еще точнее один-единственный. И завязан он был на управляющем коммерческим банком «Ариус» Голущенко. Полгода назад она писала платный материал о банке, и с тех пор он не реже чем раз в неделю звонил ей на работу, приглашая то в ресторан, то в загородный пансионат. Она неизменно отказывалась, рассчитывая, что рано или поздно ему надоест повторять свои наскоки. Но управляющий оказался каким-то неугомонным, не только не отставал, а, напротив, активизировал ухаживания, посылая по всякому мало-мальски подходящему поводу цветы и конфеты. Иногда поджидал ее в автомобиле неподалеку от редакции. Сомнительно, чтобы он испытывал какие-либо высокие чувства, скорее был азартным самцом, этаким казановой местного разлива, действующим в соответствии с беспроигрышным принципом: мужчина должен пытаться, а женщина сопротивляться. Активное сопротивление Светланы только усиливало его напор, как приток свежего воздуха усиливает огонь. Не исключено, он даже поспорил, что добьется своего, с кем-нибудь из местных волокит, все обаяние которых заключалось в туго набитых кошельках. Ах, как живо она представляла их беседы! «Что, бастион еще не пал?» — вероятно, интересовались они. Противно, мерзко до тошноты… Но десять тысяч баксов больше добыть негде.
Опять зазвонил телефон, и опять она перекрестилась, прежде чем снять трубку. На этот раз звонил тот самый «удавленник». Она поняла это еще до того, как он произнес первое слово, по подозрительному шуршанию — видимо, он чем-то прикрывал рот, чтобы сделать голос неузнаваемым.
— Добрый вечер, — сказала эта сволочь, — вы уже все обдумали, надеюсь? Деньги при вас?
Светлана не успела ничего ответить, потому что за ее спиной возникла Ольга, вырвала у нее трубку и заорала:
— Где моя дочь? Верни мне мою дочь! Тебя все равно найдут и посадят, ты понял?!
Светлана с ужасом осознала, что Ольга говорит совсем не то, о чем их инструктировал Ремезов. Она изловчилась и ткнула сестру локтем в грудь, та от неожиданности выпустила трубку, которую Светлана немедленно подхватила. Только бы он еще слушал! К счастью, до нее донеслись не короткие гудки, а напряженная тишина и те же шорохи.
— Послушай, — зачастила Светлана, с трудом справляясь с дыханием, точно на стометровке, — мы тебе не угрожаем, мы соберем деньги. Только дай поговорить с Катей, слышишь, дай нам поговорить с Катей… Дай нам прежде с ней поговорить.
«Удавленник» грязно выругался и процедил:
— Вы, значит, так… Ну ладно, учтите, вы свою Катьку больше не увидите. Я сейчас с ней такое сделаю, я ее порублю на мелкие кусочки, а потом перекручу на фарш!
— Подожди! Я найду тебе любые деньги! — закричала Светлана, но он уже бросил трубку.
Ольга уже не кричала, она молча упала навзничь, ударившись головой об пол. Светлана сидела на стуле, вслушиваясь в короткие гудки и глядя, как мертвенная бледность стремительно заливает лицо старшей сестры. В ушах у нее все еще звучали страшные слова: «Я порублю ее на мелкие кусочки, а потом перекручу на фарш!»
Светлана упала на колени рядом с Ольгой и попыталась привести ее в чувство, хлопая ладонью по щекам. При этом она даже не слышала звука пощечин — уши словно заложило ватой.
«Нужно вызвать «скорую», — подумала она и на коленях поползла к телефону…
Когда, сделав Ольге какой-то укол, врач «скорой» вышел в прихожую, во входной двери повернулся ключ; и на пороге квартиры возник Ремезов.
— Что случилось? — спросил он, уставившись на белый халат врача.
Светлана молчала, закусив губу. Волю чувствам она дала, когда за доктором захлопнулась дверь.
— А случилось то, что и должно было случиться, — выдавила она с нескрываемым презрением. — Я еще раз убедилась в том, насколько эффективно в кавычках работают наши правоохранительные органы. Вы такой же бездарь и бездельник, как и остальные в вашей конторе. Вы так же, как и ваше замечательное начальство, только и умеете, что отчеты писать.
