аккуратность и предпочитал их тратить на себя любимого.
– Братан тут с Окурка свое весло толкает, – пояснил Олег. – Нормальный «Джексон». Японец вроде, но я хуй знаю. Может, и пиздит. Звучит, правда, отменно. Они с Колумбом, когда играли, то на этой гитарке с десяток концертов оттрубили. В общем, если надумаешь, маякни, я сведу вас.
– Олеж, а остальную хуйню где брать? – улыбаясь, спросил я. Энергия Олега понемногу передавалась и всем остальным. – Ну, кабинеты там, кабели и прочее?
– Найдем, не ссы. Братанов потрясу с Речки, – отмахнулся тот.
– Ну так тряси, – буркнул Кир, наливая в стопку водки. – Будем!
– Будем! – воскликнули остальные.
И если мы после того дня обо всем забыли, то Олег наоборот взялся за дело с удвоенной энергией. Прохладной апрельской ночью он вместе с Черепахой, Аспидом и Чингизом выломал решетку на первом этаже окурковского дома культуры. Ночной сторож мирно дрых в своем кабинете, а количество пустых бутылок из-под вина и водки явно говорило о том, что проснется тот только утром, если проснется, конечно. Добычу поделили не поровну. Олег собрал из трех украденных установок одну, захватил до кучи пару акустических гитар, древний синтезатор и хуй знает каким боком затесавшийся в эту компанию хлама японский бас. Черепаха с друзьями забрали духовые, скрипки и треснувшую виолончель, тут же загнав все добро на металлолом своим знакомым.
Взломщиков не нашли. Конечно, участковый дядя Миша косился на Черепаху и его дружков, но доказательств не было. В итоге кражу списали на бомжей, а Балалай чудом отделался от срока. Правда, и на этом он не успокоился. Месяц он шароебился хуй пойми где, а потом зазвал нас в гаражи. Неподалеку от Блевотни, где жил Кир, находился старый гаражный кооператив. Наполовину заброшенный, наполовину населенный старыми дедами, которые по выходным копались в своих ржавых ведрах, наполняя тишину кооператива старой совковой попсой и звуком бьющихся рож, если деды дорывались до водки.
Наша компашка собралась у гаража номер 113 ближе к вечеру. Олег уже крутился там и сиял, как мыльный шар. И когда он открыл двери, пропуская нас внутрь, мы поняли причину этого сияния.
В углу гаража стояла ударная установка, тускло поблескивая металлическими деталями. У противоположной стены нашлась стойка с гитарами, которых было ровно три. Бас, собственный «страт» Олега и белая акустика. Напротив стоял диван, две колонки с усилком и микрофоном, и сбоку от них притулился небольшой фендеровский комбик, который я часто видел у Олега дома.
– Ну, брат, ты удивил, так удивил, – присвистнул Кир, садясь на диван. Олег, улыбаясь, кивнул и сдержанно поклонился, а потом порозовел, когда все, не сговариваясь, устроили ему овацию.
– Бля, прям точка настоящая, – кивнул я, садясь за барабаны. Взяв палочки, я неуверенно стукнул по хай-хету и рассмеялся. – Бля, звенит, пацаны!
– Еще бы, блядь, не звенело. Я из трех установок её собирал, – буркнул Олег, уваливаясь на диван и доставая из кармана знакомый нам бумажный сверток. – Ща веселое расскажу. Располагайтесь пока.
– Давай, – кивнул Кир, когда все расселись. – Чо там Черепаха отчудил?
– Откуда ты знаешь? – вздрогнул Олег, но Кир рассмеялся и махнул рукой.
– А хули тут не знать? Дядь Миша ко мне домой частенько захаживал. Все про Черепаху спрашивал, а потом сказал, что дом культуры наш обнесли, – ответил он, открывая дверцу холодильника и вытаскивая оттуда бутылку пива. – О, пивчанский! Живем!
– Ну да, – нехотя буркнул Олег. – Черепаха, пидор, подставил. Сначала пизданул, что инструменты списывать будут, а как мы на место приехали, сказал, что обломилось. Ну и хули, обратно ехать? Мы подумали, что один хуй там все ржавеет, и решили спасти…
– Чип и Дейлы, блядь, – ругнулся я. – Не примут нас за этот гараж?
– Не, братка. Все путем, – уверенно ответил Олег. – Гараж я, не поверите, у кого снял. У дядь Миши.
– У участкового нашего? – удивился Кир. – Ебать, ну и номер.
– Ага. Он же тачку свою продал, а гараж стоит. Ну я и допизделся, что мне он для репетиций нужен. Типа я на гитаре играю, а дома ругаются. Дядь Миша, добрая душа, за пол-цены отдал. Сказал только, чтобы хуйню не творили тут.
– А если он сюда завалится? А тут пизженные инструменты, – хмыкнул Жаба, поглаживая белую гитару.
– Не завалится, – загадочно сказал Олег и опустил глаза. – Можем спокойно репать, хоть весь день. Гараж никто не тронет. Дядь Миша сказал, что тогда сразу всему району пизда приснится.
– Что-то ты темнишь, Олежа… – вздохнул я, поднимаясь со стула. – Давай, не крои. Говори, как есть. Свои все.
– Короче, я Чингиза ему сдал, – буркнул Олег. – Черепахи кента. Чингиз совсем забурел на наркоте, пиздюков подсаживать начал местных. Черепаха его сам слить хотел, да бздел, пидор.
– По тонкому льду ходишь, Олег, – ответил ему Кир. – Смотри, чтобы кенты его не узнали. Хуево будет.
– Да кто узнает уже? – снова отмахнулся Балалай. – Зато цени! У нас все есть.
– Солёный прав, – кивнула Ирка. – Чингиз вообще ебнутый, и дружки у него такие же.
– Ладно, – встрял я. – Нахуй Чингиза и Черепаху. Чо вы начали? Олег за всех старался, а вы говнитесь. Короче, Олеж. Ты на будущее предупреждай, куда вмазываешься. Ну и если проблемы будут, говори. Братанов не бросаем.
– Эт да, – кивнул Кир, подходя к Олегу и хлопая его по плечу. – Ворюга, блядь. Ума хватило, а? Но ты другое скажи, братка. Как играть-то учиться? Денег на репетитора у меня нет, сам знаешь.
– Хуйня все это. Я научу, – ответил Балалай и, метнувшись в угол, притащил стопку пыльных книг. – Вот тут все есть. И барабаны, и бас. А там методом тыка разберетесь. Нихуя сложного, отвечаю.
– Посмотрим, – вздохнул я и снова стукнул палочкой по хай-хету.
На этом Олег тоже не остановился. Вместо привычных посиделок после универа или работы он начал зазывать нас в гараж на репетиции. Хотя бухло там тоже лилось рекой, но Кир по крайней мере начал выводить какие-то простенькие басовые партии, да и я начал играть худо-бедно ровно под метроном.
Наших девчат это очень веселило. Особенно в те моменты, когда музыкальный слух Олега, изнасилованный двумя долбоебами в лице меня и Кира, сдавал, как и терпение Балалая. Жаба же наоборот весьма быстро освоился в роли ритм-гитариста и практически не косячил, жужжа стареньким «Джексоном», который все-таки купил по наводке Олега. Мы с Киром – другой случай. Иногда я, забывшись, сбивался с простенького ритма, из-за чего сбивались и остальные. Иногда Кир «пердел» своей басухой невпопад, а если напивался слишком сильно, то эту какофонию никто уже не выдерживал. И тогда
