Извини, Василиса, но такое положение меня не устраивает. За две последних недели я разглядел в тебе слишком много такого, что меня всерьез беспокоит. Так что, понравится это тебе или нет, но буду соблюдать с тобой дистанцию. – В твою квартиру переселяться я не намерен; достаточно того, что живем по соседству. Заботиться о моем пропитании тебе не надо; обходился раньше пельменями из пакетиков, обойдусь и сейчас. Без секса не сдохну; как-никак мужчина с руками».
– Пойду я. Не выспался. – Я решительно поднялся с дивана. – А надо еще засунуть в стиралку одежду и принять душ.
– А ку-у-ушать? – замерла с кухонной лопаткой в руке Василиса. На сковородке что-то соблазнительно булькало и шкварчало.
– Я не хочу. Я устал, – холодно улыбнулся я. – А завтра на работу. Испания закончилась, крошка. Начинаются будни.
– А почему бы тебе не лечь спать у меня? – растерянно пробормотала моя боевая подруга. Она еще не поняла, что я сваливаю вовсе не потому, что устал. – Барахло твое завтра я постираю…
– Я привык обслуживать себя сам. К тому же я не бездомный, у меня своя квартира, – сказал я, совсем не уверенный, верно ли поступаю, так резко давая понять Василисе, что Испания и правда закончилась. Наступают будни.
– Что ж, отправляйся к себе, раз не бездомный, – пробурчала она и задумчиво принялась ковыряться лопаткой в сковороде. – Дверь захлопни, зайка. А будет настроение, заходи.
Заходить я не собирался. Во всяком случае, в ближайшее время, пока окончательно не прояснятся отношения с Борщ. Слишком уж непростыми виделись мне мои перспективы на НРТ, и усложнять их тесной связью с племянницей своей начальницы я не хотел. Если бы девочка с лиловыми волосами хотя бы была со мной откровенной! Но она пыталась ловко водить меня за нос. Как я ни старался вызвать ее на серьезный разговор за две недели, которые мы провели вместе в Марбелье, даже ни разу не было произнесено слово Организация. И не было внесено никакой ясности в вопрос, какая же все-таки роль помимо формальной должности программного директора отведена мне в телекомпании.
– Good bye. – Я захлопнул за собой дверь и отправился к себе – стирать барахло, принимать душ и варить полмесяца пролежавшие в морозилке пельмени.
«И все-таки, верно ли я поступил, решив так радикально упорядочить наши отношения? – размышлял я. – Не слишком ли поспешным оказалось это решение? – И тут же постарался отмести все сомнения: – Нет! Не поспешным. Потому что отношения эти уже достигли критической отметки – подобную летчики называют точкой принятия решения. Это когда остановить разбег самолета уже невозможно, и остается только взлетать.
Взлетать я пока не намерен. Мне неплохо и на земле.
Так что еще раз извини, Василиса.
Ах, если бы не эта полуправительственная структура, которая неизвестно в каком качестве собирается использовать меня на своем телеканале, к которой ты имеешь непосредственное отношение и про которую не желаешь обмолвиться и словом».
* * *
В Пасху, 1 мая НРТ приступил к регулярному круглосуточному вещанию, и для меня настали обещанные напряженные времена. «Подстава» должна была выходить в эфир не реже двух раз в сутки, причем не только днем, но и ночью. Зрителя надо было приучить к тому, что скандальное реалити-шоу может врезаться в программу в самое неожиданное время, и чтобы не пропустить этот желанный момент, надо держать телевизор настроенным на НРТ круглые сутки независимо от того, что показывают – крупнобюджетный блокбастер или какую-нибудь муру.
Первые дни я довольно безбедно существовал на старых запасах – тех подставах, которые еще в марте были спланированы в качестве резервных вариантов, но эти сценарии иссякли менее чем за неделю. Кое-что подкинул мне Котляров. Но не мог же он постоянно снабжать меня наколками[27] – его закрома были небезграничны! Прокормить такую прорву, как «Подстава», требующую все новых и новых сюжетов, было почти нереально.
Горячая линия и сайт www.podstava-show.ru не давали вообще ничего: за десять дней всего парочка писем и несколько сообщений, которые сразу можно было отправлять в мусорную корзину. Телезрители активности не проявляли и доносить на взяточников и мошенников не торопились.
Ко всему прочему недовольство моей работой высказала Борщ.
– Рейтинг канала не достиг и восьмидесяти процентов от запланированного, – сообщила она, позвонив мне на мобильный. – И не в последнюю очередь это связано с «Подставой». С первого мая я караулила твои врезки в эфир, а повезло только четыре раза. И я откровенно разочарована. Что-то невнятное и однообразное. Съемки на скрытую камеру мелких правонарушений. Кого ты собрался ими удивить? Куда испарилась твоя фантазия, которой ты порадовал нас в марте? Куда делись настоящие подставы? И почему реалити-шоу появляется на экране так редко?
– Два раза в сутки. Чаще никак. Мне катастрофически не хватает сюжетов. В поисках материала кручусь как белка в колесе, – пожаловался я. – Подключил человека со стороны. Но мне тяжело обеспечивать даже по два выхода в эфир.
– Что, Сергей Котляров иссяк? – как ни в чем не бывало поинтересовалась Борщиха.
«Твою мать! – Я отнял трубку от уха и сокрушенно покачал головой. – И что с этим делать? Ведьме известно все! Даже о моем двоюродном брате!»
– Татьяна Григорьевна, Котляров не Господь Бог. Ждать, что он полностью удовлетворит потребности «Подставы» в сюжетах, не приходится.
– Понимаю, – проскрипела моя начальница. – Но надеюсь, подкармливать тебя материалом он будет и дальше. А мы его отблагодарим.
«Давно пора, – подумал я. – Серж не альтруист, и когда-нибудь ему надоест безвозмездно помогать даже любимому братцу».
– Я сейчас серьезно думаю о том, чтобы внести в формат «Подставы» некоторые коррективы. – Я не был уверен, не преждевременно ли предавать огласке свои ближайшие планы. Но решил: «Рано или поздно доложить о них все равно придется. Так почему бы не сейчас?» – Точнее, даже не коррективы, а дополнения, – уточнил я.
Борщиха молчала. Но ее молчание прямо-таки голосило из трубки пронзительным: «Это какие еще дополнения?!!»
– Помимо эпизодических подстав в рамках реалити-шоу я хочу запустить сериал с одной актрисой, которая будет гулять в неподходящих для хорошеньких девушек местах и нарываться на неприятности, – пояснил я. – Назовем этот проект: «Волки большого города». Или, скажем, «Объект насилия». За счет него мы заполним ночной вакуум и как минимум на месяц получим надежный источник интересных сюжетов.
– Не жалко актрису-то? – ухмыльнулась Борщ.
– Надеюсь, мне будет жалко ее оппонентов. Но это только в том случае, если девушка будет готова постоять за себя и у нее будет хорошее прикрытие. Здесь я рассчитываю на вашу помощь.
– Хм… – Татьяна Григорьевна ненадолго задумалась. – Неплохая идея… Опытных топтунов, которые незаметно прикроют актрису, я тебе предоставлю. Что еще надо?
– Саму актрису, – рассмеялся я, подумав при этом: «Ну я и наглец! Остается еще попросить написать за меня сценарий и обеспечить подставных хулиганов». – У меня есть три девицы, но они беспомощные овечки. Если даже одна из них согласится на подобную роль, ее в каком-нибудь темном углу изнасилуют раньше, чем успеют вмешаться телохранители. Нужна каскадерша.
– А чего далеко ходить? Почему бы тебе не привлечь к этому Василису? – неожиданно предложила Боршиха. И задала вопрос, который, наверное, не давал ей покоя последнее время. – Кстати, что между вами произошло?
– Ничего не произошло, – неуверенно промямлил я. Хотя какое там «ничего»!
…Последний месяц я вел себя как законченный негодяй, позорно скрываясь от своей бывшей подружки. Впрочем, заниматься этим активно мне пришлось только первое время. Секретарша Лариса получила распоряжение на все звонки Василисы отвечать, что я занят. Сотовый телефон, не испытывая при этом никаких неудобств, я держал отключенным. А тут еще как нельзя более кстати жена Котлярова свалила к родителям в Украину, и Серж пригласил меня погостить у него: «Вдвоем веселее. Попьем пивка, вызвоним шлюх. Собирай манатки и перебирайся ко мне». Что я с удовольствием и сделал.
Итак, квартира моя пустовала.
Сотовый был отключен.
По рабочему телефону дозвониться до меня не представлялось возможным.
Единственный вариант для настойчивой Василисы – заявиться в телекомпанию. Что она благополучно и сделала. Но в тот день я уехал в телерадиокомитет и проторчал там до ночи.
А в конце апреля вернулась из Украины жена Котлярова, надрала нам с Сержем задницы, и я, опухший от пива и бессонных ночей, проведенных со шлюхами, вернулся домой.
За стеной привычно звучала музыка (очень негромко), а иногда мне даже удавалось расслышать, как Василиса разговаривает сама с собой или с котенком. Но за те десять дней, что я провел дома, она не предприняла ни единой попытки позвонить или зайти, хотя не могла не видеть из окна мой «Мицубиси», опять ночевавший возле подъезда.
