чуть замутненное зеркало. Глазное яблоко было усеяно беловатыми катарактами, похожими на архипелаг в свинцово-сером море. Раздутую тушу покрывала блеклая, почти бесцветная чешуя, не таящая омерзительных выпуклостей и впадин на больной плоти Мафусаила. Жабры открывались и закрывались так медленно, что казалось, будто жизненные силы теплятся в нем лишь благодаря подводным течениям резервуара.
– Почему Мафусаил не умер, как другие парчовые карпы?
– Если не ошибаюсь, ему делали пересадку сердца – по-моему, даже не один раз. Не исключено, что вживили искусственное сердце. Так или иначе, оно практически бездействует. Я слышала, что вода в бассейне очень холодная, почти на грани замерзания. Ему вводят какое-то вещество, чтобы не застаивалась кровь. Обмен веществ почти не происходит… – Шантерель прикоснулась к стеклу, оставив на обледеневшей поверхности отпечатки пальцев. – Впрочем, это не мешает ему быть чем-то вроде объекта поклонения. Особенно для стариков. Они верят, что общение с ним – хотя бы прикосновение к стеклу – обеспечивает им долголетие.
– А вы, Шантерель, верите?
Она кивнула:
– Когда-то и я в это верила, Таннер. Но это, как и все остальное, было лишь этапом взросления.
Я снова поглядел в зеркальный глаз рыбины. Чего только не довелось повидать за все эти годы Мафусаилу! Интересно, отложилось ли хоть что-то в мозгу, если, конечно, эта раздутая тварь еще не впала в старческий маразм. Где-то я читал, что у парчовых карпов исключительно короткая память. Они способны запоминать лишь на три-четыре секунды, не дольше.
Но мне уже надоели эти бессмысленные глаза почтенного и почти бессмертного парчового карпа. Мой взгляд скользнул вниз, по изгибу отвисшей челюсти Мафусаила – туда, где в бутылочно-зеленом колеблющемся полумраке маячили лица людей, толпящихся по ту сторону стеклянного резервуара.
И я увидел Рейвича.
Это было невозможно, но он стоял почти напротив меня – он, и никто иной. Его лицо было безмятежно-спокойным, словно он медитировал на висящее между нами древнее существо. В этот момент Мафусаил шевельнул плавником – шевельнул до бесконечности лениво, – и вода колыхнулась, смазывая картину. С минуту я пытался себя обмануть. Сейчас рябь успокоится, и я увижу физиономию местного бездельника, которому в силу сходности генотипа досталась та же стерильная аристократическая красота.
Но вода успокоилась, и я снова увидел Рейвича.
А он меня – нет. Хотя мы стояли друг против друга, его взгляд еще не встретился с моим. Отвернувшись, но продолжая наблюдать за ним боковым зрением, я сунул руку в карман, где должен был лежать мой пистолет с ледяными пулями, и едва не вздрогнул, обнаружив, что он на месте.
Я щелкнул рычажком предохранителя.
Рейвич стоял на месте, никак не реагируя.
Он был совсем близко. Что бы я ни говорил Шантерели, мне ничего не стоит угостить его пулей, не вынимая пистолета из сюртука. Если выпущу два заряда, то смогу точно определить поправку на искажение, создаваемое двумя листами бронированного стекла и толщей воды, и третий выстрел будет точен. Но обладает ли ледяная пуля достаточной начальной скоростью, чтобы пробить эту преграду? Трудно сказать. Пожалуй, задача носила чисто теоретический характер. Проблема состояла в другом. Если выстрелить под тем углом, с какого можно попасть в Рейвича, пуля встретит живое препятствие.
Я могу просто-напросто убить Мафусаила…
…Или не могу?
Разумеется, могу. Проблема лишь в том, чтобы нажать на курок и прекратить жалкое существование гигантской твари. Слишком просто, чтобы считать это злодеянием. Не более гнусное дело, чем, скажем, уничтожение знаменитого произведения искусства.
Слепая серебряная чаша – глаз Мафусаила – снова приковала мой взгляд. Я не смог нажать на курок и невольно чертыхнулся.
– В чем дело? – Шантерель почти загородила мне обзор, едва я отступил на шаг от стеклянной стены.
Нас вновь окружала толпа, и люди вытягивали шеи, чтобы разглядеть легендарную рыбу.
– Я кое-кого увидел. На той стороне бассейна.
Пистолет уже показался из кармана. Сейчас любой зевака мог разгадать мое намерение.
– Таннер, вы что, ненормальный?
– Весьма вероятно, что у меня целый букет психических болезней, – ответил я. – Но боюсь, это ничего не меняет. Своим бредовым состоянием я пока вполне доволен.
С этими словами я спокойно двинулся в обход резервуара, ощущая, как металл пистолета влажнеет от пота. Сейчас я небрежным жестом извлеку оружие из кармана. Будем надеяться, что сторонний наблюдатель примет его за портсигар.
Но это так и осталось намерением, поскольку случилось нечто странное.
Я почти обошел резервуар.
Рейвича не было.
Глава двадцать восьмая
– Вы собирались кого-то убить, – сказала Шантерель, когда мы возвращались домой.
Ее фуникулер, раскачиваясь, пробирался через Полог, этот коралл-мозговик, усеянный искрами фонарей. Далеко внизу темнела Мульча, лишь кое-где отмеченная россыпью очагов.
– Простите, что?
– Вы почти вынули из кармана пистолет, как будто хотели им воспользоваться. Не для угрозы, как в моем случае, а словно готовы были хладнокровно нажать на курок… Приблизиться к кому-то, всадить в него пулю и уйти прочь.
– Похоже, лгать не имеет смысла.
– Вам придется быть откровенным, Таннер. И кое-что рассказать. Должно быть, вы считаете, что правда мне не понравится, она слишком усложнит дело. Поверьте, ситуация и без того сложна. Вы готовы чуть-чуть приподнять маску? Или будем продолжать игры?
Недавний инцидент все еще не выходил у меня из головы. Я видел лицо Арджента Рейвича. Он стоял всего в нескольких метрах от меня, в людном месте.
Неужели все это время он меня видел? Неужели он оказался гораздо умнее, чем я предполагал? Он узнал меня и сбежал, пока я обходил резервуар с Мафусаилом. Я был слишком сосредоточен на мысли о стоящем у стекла Рейвиче, чтобы обратить внимание на недавно ушедших людей. Да, это вполне возможно. Но если допустить, что Рейвича заранее предупредили о том, что я здесь, возникает ряд куда более неприятных вопросов. Если он увидел меня, то зачем остался? И почему так легко позволил себя увидеть? Ведь в тот момент я даже не разыскивал его. Я просто осваивался в новой обстановке перед тем, как раскинуть свою ловчую сеть.
И еще. Прокручивая в голове этот эпизод – несколько
