При других обстоятельствах Лена испытала бы восторг, страх и тому подобные прелести, но сейчас тупо следила за происходящим, как пассажир из окна маршрутки. Возраст – не повод для гордости, иначе венцом цивилизации считались бы парковые бабки. Однако сложно избежать снисходительности по отношению к человеку, иногда писающему в кровать и наглотавшемуся зубной пасты (третьего дня). На самом деле невозможно относиться к нему без снисходительности – начнёт бесить. Культурный шок наступает, когда нетвёрдо застёгивающий штаны некто делает тебя на счёт раз. Со штанами рано или поздно справляется любой не обременённый нарушениями органики персонаж. Зато без Нюси Лена (сомнений в том у неё не осталось) растворилась бы в этом зелёном месиве, получив, правда, при этом гораздо больше наслаждения, чем за всю предыдущую жизнь. Воспоминание мягкой тёплой кисточкой провело по Лениной душе, соблазняя. Вряд ли ей хоть раз ещё будет настолько хорошо. Хорошо? Ерунда! В человеческом языке не слов для описания истинного кайфа. Это было так…
Дракон затрепетал под Лениными мыслями, распадаясь. Нюся обвила её железной хваткой. Закручиваясь спиралью, дракон ввернулся в одну из мерцающих струй. Хаттифнатты проходили сквозь него, пугая Лену перспективой застревания в мозгах. Электричеством не жглись, уже спасибо, но вместе с ними по Лене проскакивали весьма странные мысли – к счастью, она не успевала разобрать подробностей. С плеском расправились крылья, дракон взмыл над морем, просверлил облака над покрытыми лесом горами и рухнул в воду. Взбесившимся сёрфером прокатился по волнам и снова взлетел, едва когти царапнули склизкие прибрежные камни. Навстречу скале, вбок, вверх, следуя струе с нанизанными на ней морем, землёй и Луной.
Нюся и Лена сидели на валуне, болтая ногами. Над ними варился облачный суп, море ворчало под босыми пятками. Где бы она ни обреталась во время полёта, Фанта лежала возле Лены, как ни в чём не бывало, лоснясь золотым маслом. Лена попробовала его на вкус, но в этом мире по части вкусовых ощущений отмечалась явная недоработка. И по части запахов. Зато с цветами было более чем шоколадное, что серьёзно подталкивало Лену к мысли о галлюцинаторной природе происходящего. Такую цветопередачу ей удалось выжать из своих глаз, лишь когда Серёге повезло разжиться настоящим ЛСД. В ту ночь волк задал ей такую свирепую, мозговышибающую гонку, что идея о хотя бы косяке прочно связалась в Ленином сознании панической атакой.
– Мама, тебе понравилось, да?!
– Угу. А что это за место?
– Сзади кустов домик. Мам, вот бы там жили мы? Мы бы купались каждый день. В море есть рыбы! Может быть, даже русалочки. И маленькие… беленькие такие…
– Ракушки?
– Не знаю. Я бы тебе их доставала.
Обернувшись, Лена действительно увидела конёк черепичной крыши. Её сразу потянуло к этому дому, и у порога она оказалась прежде, чем сообразила, как это получилось. Низенький, коренастый, в два этажа, точно замешанный ветром из скал вперемешку со мхом и песком, дом имел высокое каменное крыльцо и террасу, выходящую во двор. Лена подзабыла, что двери бывают деревянными, а с деревянными ставнями сталкиваться ей не приходилось – тем более толстыми, точно двери, на игрушечно-крохотных окошечках. Фасад дома зарос диким виноградом и неизвестным Лене вьющимся растением в фиолетовых цветочках.
Едва Лене захотелось войти, она оказалась посреди просторной комнаты с камином, разделённой на столовую и кухню. Современная простота мебели бросалась в глаза в этом старом доме, но гораздо сильней привлекли Ленино внимание несколько человек посреди комнаты. Две круглолицые женщины, молодые, с высоко зачёсанными волосами, в затейливых блузках с рюшами, широких юбках ниже щиколоток, высоких ботах и белых передниках – та, что посимпатичней, держала в руках гитару. Пожилая женщина в просторной чёрной кофте, тоже круглолицая. Мужчина с бородой по грудь, в тесном, застёгнутом на верхнюю пуговицу пиджаке, из-под которого выглядывал ещё более тесный жилет. Фигуры висели в воздухе, хотя даже складки одежды лежали вполне естественно – если не обращать внимания на такую мелочь, как отсутствие стульев. Мужчина опирался локтём на стол, гораздо выше того, что присутствовал в действительности. На полу сидел мальчик лет восьми в обнимку с собачкой (такие дворняжки всегда бывают песочной масти и быстро бегают). Другая дворняжка, рыжая, лежала рядом, подогнув под морду лапку. В своей неподвижности и люди, и животные напоминали старые фотографии с длинной выдержкой… или девочку в избе. Лена зажмурилась.
Глаза она открыла уже в саду, хотя садом это было сложно назвать, скорей промежуточным звеном между заросшим пустырём и молодым лесом.
– Мам, ты их увидела? – рассмеялась Нюся, выглядывая из по-прежнему закрытой двери. – Мам, они не настоящие.
Лена гадливо поёжилась.
– Пойдём отсюда, Нюсь. Можешь вернуть нас домой?
– Ну ма-а-а-м! Это мой любимый домик. Я так хотела тебе показать! Они не страшные. Их всюду много, и других тоже. Есть страшные, но не эти! За домом девочка. У неё сверху платья сарафан, белый, с крылышками, но сзади вместо юбки – бантик. И на косичках вот такие бантики! Она красивая, только её нет. Пойдём покажу!
Лена спешно соображала, как проснуться – это очень сложно сделать, если не спишь. Но в прошлые разы ей удавалось выйти из этого, блин, состояния, когда её будили. То есть будили тело. Насчёт тела можно не волноваться: рано или поздно проснётся Ромка, а ещё скорей Нюся проголодается. Но болтаться всё это время среди привидений…. Домой захотелось ещё сильней. В последний раз, у папы, она выбралась самостоятельно. Или волк подсуетился напоследок?
Нюся прервала Ленины размышления.
– Мама, ты всё ломаешь!
Дом и деревья утратили плотность, искрящая сетка проступила сквозь камни под ногами, расчертила облака. Роща за оградой слилась в неподвижное, полное хаттифнаттов зелёное месиво. Лене стало жаль прекрасного места, в котором она вряд ли окажется ещё раз. Дом вновь налился цветом и тенями, по роще пробежал ветерок. Лена даже ощутила запах… много запахов, которые смогла классифицировать как «южные» (бывать где-либо южней Чертаново её не приходилось).
– Ладно, пошли уже, – проворчала Лена сквозь улыбку. В дом они проскользнули, взявшись за руки.
На первом этаже было ещё две комнаты, тоже недавно отремонтированные. Лене понравилось сочетание каменных стен со стенами, оштукатуренными и выкрашенными белой краской. Выложенный терракотовой плиткой пол. Низкие потолки с толстыми балками. Комнаты выглядели нежилыми – пустые шкафы, сложенные горкой подушки и лоскутные покрывала.
Из кухни-столовой на второй этаж закручивалась новенькая лестница. Наверно, старая находилась немного правей – там, где шествовал кот. Чёрный, но с обширной манишкой, немало не смущавшийся, что лапы его переступают по воздуху. Фанту кот не заинтересовал: призрачные кошки несъедобны, а её интерес к представителям данного семейства был сугубо гастрономическим.
Едва заглянув в комнату с королевских размеров кроватью под смотрящем в море окном, Лена поняла, как должна выглядеть её спальня. До сих пор возможность выбора применительно к жилью казалась ей чем-то столь же далёким от жизни, как, скажем, полёты в космос. Меняя квартиру, Лена согласилась на первый предложенный агентом вариант, куда перевезла бабушкину мебель в полном составе (перевезла бы и обои, если б смогла оторвать их от стен). Всё равно примерно с год она чувствовала себя фикусом, неудачно пересаженным в другой горшок, пусть и более просторный, тоска по прежнему ненавистному жилью особенно сильно донимала по вечерам. Вдруг осознав в достаточно зрелом возрасте, что ей нравятся чёрные дощатые полы, покатая крыша и море за окном, а комоды с буфетами не необходимость, но пожиратели пространства и рассадники пыли, Лена испытала очередной культурный шок. Настоящее море за окном – не школьный забор, чтоб его, и даже не панорамный вид на мотостроительный завод. Море с настоящим кораблём, разукрашенным, точно праздник, отправившийся ненадолго полетать. Здорово, что лампа не по центру потолка, а над кроватью, и абажур из цветных стёклышек и бусин, а не тряпичный ужас с бахромой. Ленины восторги не охладила даже пожилая тётя в углу, лежавшая в полуметре над полом. Теперь на ней была белая ночная кофта и чепец, а выглядела она гораздо старше и куда менее круглолицей, чем внизу у камина. Запавшие обведённые кругами глаза были открыты, да и челюсть на месте. То, что это живое привидение, успокаивало Лену, имевшую не самые приятные воспоминания о покойниках. Неужели Нюся постоянно живёт среди отпечатков прошлого… и не только? Лене очень не улыбалась идея знакомства с прочими посетителями Нюсиного мира, например, тем самым «кругленьким без ручек».
