– В сортире... наших «клиентов», – все равно ответил ему шатен.
– Только что туда четвертый зашел.
– Да пусть хоть все остальные зайдут. Всё уже. Наш один из тех, кто сейчас руки моет. Или уже сушит. Та-ак... – протянул Геня, небрежно, как бы между прочим, опустив правую руку в боковой карман брюк, – первый вышел. Хорошо... – И тут же быстро добавил, не глядя на своего собеседника: – Ты... так-то, особенно... в ту сторону не пялься. Он все равно сейчас мимо нас проплывет. – Через пару секунд он продолжил, едва заметно подмигнув собеседнику и почти на целый тон повысив голос: – Да, кстати, ты не слышал? Вышло новое подарочное издание поэмы Некрасова «Кому на Руси жить хорошо». В трех томах.
– Нет, не слышал. А почему в трех? – тоже повысив голос, с серьезным видом посмотрел на него Олег.
– С приложениями. Номера телефонов, адреса. В подарок, для налоговой полиции.
– Хорошее издание. А ты слышал, что в самом последнем списке самых богатых людей планеты, опубликованном журналом «Форбс», на первом месте оказался сам главный редактор журнала «Форбс». – Иванов краем глаза увидел, как мимо них, твердой походкой очень уверенного в себе человека, проходит крепкий, плотный мужчина средних лет, в дорогом темно-сером костюме, с бритой почти под ноль головой, что немного камуфлировало его идущую ото лба, назад, довольно обширную лысину. Несмотря на весьма немаленькое расстояние – метров пять-семь, до Олега легким дуновением донесся стойкий аромат смеси амбры и мускуса, являющихся непременными составными элементами самой изысканной мужской парфюмерии.
– Нет, не слышал, – немного удивленным тоном ответил Геня, казалось, не обративший абсолютно никакого внимания на носителя дорогого костюма и дразнящего аромата.
– А знаешь почему?
– Почему?
– Потому что в этом списке больше уже не фигурирует ни один представитель российского бизнеса, – развел руками Иванов, краем другого глаза, и только краем, сопроводив «номера первого» из списка их наиболее вероятных «клиентов», который, не сбавляя хода, продефилировал прямо в буфет, по направлению к столику, за которым сидел удивительно похожий на него и комплекцией, и костюмом, и манерами, и, наверно, даже запахом другой мужчина, таких же неопределенно средних лет, в компании двух довольно молодых, весьма смазливо-фигуристых и немного жеманных девиц. Олег снова понизил голос: – За ним... кто-нибудь есть? Или... мы?
– Есть, есть, – небрежно процедил стоящий с ним рядом товарищ, который, не вынимая руки из кармана брюк, только что бросил очередной незаметный со стороны и быстрый взгляд в сторону юноши в коротковатых брючках и его то ли мамаши, то ли тетки. – Внимание, пошел «второй».
Несомненно, между ним и парочкой, по-прежнему «трущейся» возле широкого окна с волнообразными гардинами, была какая-то связь. Олег это чувствовал, хотя и не мог точно определить характер этой связи – были ли это какие-то условные сигналы жестами или, может быть, элементами одежды, либо же речь шла об общении с помощью специальных радиосредств, либо и того и другого одновременно, или же вообще чего-то совсем иного. Тем не менее в том, что именно «парочка» является источником информации для товарища в темно-коричневом костюме, зачем-то держащего в кармане свою правую руку, Иванов практически уже не сомневался.
Впрочем, размышлять дальше на эту тему времени уже не было. От туалета широкими подпрыгивающими шагами, резко при этом наклоняя вперед свой корпус и невпопад размахивая руками, отходил высокий молодой человек, лет двадцати пяти, в белом вязаном свитере с вытянутыми рукавами, в очках с толстыми стеклами и с какой-то нескладной сутулой фигурой, мгновенно выдающей в нем всяческое отсутствие какой-либо армейской закалки. Молодой человек сразу же направился в дальний левый угол фойе, к широкому столу, покрытому плотным пасьянсом книг, всех размеров и жанров, толстых журналов и календарей, и, подойдя сзади к двум девицам, значительно ниже его ростом, которые, стоя рядом, медленно перелистывали широкие альбомные страницы какого-то богато иллюстрированного издания, довольно бесцеремонно опустил на их плечики свои длинные плети в расклешенных вязаных рукавах, отчего девицы, испуганно вздрогнув, синхронно повернули головы в сторону виновника этого неожиданного нападения.
Олег посмотрел на стоящего рядом с ним товарища, который ответил ему многозначительным взглядом, чуть скривив при этом в едва заметной и немного скептичной гримасе физиономию. Правда, буквально тут же товарищ стремительно снова перевел взор в дальний конец фойе и, с заметным удовлетворением в голосе, протянул:
– Ну вот и, наконец... третий.
На этот раз от плавно закрывающейся двери, с изображением фигуры джентльмена, отдалялся мужчина лет пятидесяти, среднего роста и телосложения, в скромном, но достаточно приличном синем костюме и в примерно такого же цвета галстуке. Несмотря на вполне европейскую внешность, черты лица мужчины тем не менее носили какой-то легкий восточный, то ли семитский, то ли кавказский, то ли вообще бог его знает какой южносредиземноморский оттенок. Может быть, такому восприятию способствовали чуть загнутый книзу нос, с легкой горбинкой, жесткие черные с проседью волосы и небольшая, смыкающаяся с усами бородка, сразу почему-то вызвавшая в памяти у Иванова лица испанских грандов с картины Эль Греко «Погребение графа Оргаса». Одним словом, в отличие от первых двух потенциальных «клиентов» этот тип вполне мог сойти за иностранца. Кроме того, Олега почему-то также немного смутило и насторожило еще и то, что глаза мужчины, несмотря на очень даже не яркую, а скорее приглушенную освещенность фойе, были прикрыты затемненными очками в золотистой тонкой оправе.
Проследив за тем, как субъект в синем костюме и затемненных очках проследовал мимо стола с книжной продукцией и оживленно о чем-то болтающей возле него компании из двух немного похожих друг на дружку девиц и их долговязого сутулого кавалера, а затем приблизился к сидящей возле стены, на второй по счету банкетке, моложавой даме весьма яркой, артистичной наружности, Иванов, чуть подняв вверх левую бровь, выразительно посмотрел в глаза своему шатенистому собеседнику.
– Это уже теплее, – задумчиво согласился собеседник, абсолютно адекватно интерпретировав направленный на него взгляд.
В это время кавалер в белом вытянутом свитере, подхватив под локти своих подружек и неуклюже лавируя между попадающимися им на пути одиночными и групповыми одушевленными препятствиями, настойчиво потянул семенящих за ним девиц по направлению к уже весьма плотно населенному буфету.
Олег быстро скосил глаза на чуть прикрытый пиджачной полой правый карман брюк своего соседа, который слегка оттопыривался от засунутой в него руки, и ему показалось, что скрытая коричневой материей кисть сделала едва заметное сжимающее движение, словно надавливая на какую-то невидимую кнопку или тангенту. Он тут же перевел взгляд в фойе, словно пытаясь определить возможного адресата посланного сигнала, и, мельком, выборочно, проскользив по отдельным скоплениям лиц и фигур, увидел, как еще совсем недавно стоявшие возле окна зрелая дама с ее юным спутником, в очках и куцем пиджачке, тоже не спеша направляются в сторону питейно-закусочного отсека. Правда, когда траектория их движения вышла на максимально приближенную к другой сугубо мужской паре орбиту, Иванов, внимательно вглядевшись в профиль спутника зрелой дамы, только что сбоку от нее продефилировавшего мимо, на расстоянии чуть больше пяти метров, увидел, что на самом деле юноша этот был не так уж и юн и что таковым он, скорее всего, просто казался по причине своего несколько несуразного внешнего вида, наряда и манер.
– А к вам, вообще, со скольких лет берут? – обратился Олег к соседу, провожая взглядом удаляющуюся от них пару.
– Куда к нам? – спросил сосед, следя за направлением этого его взгляда.
– К «Николай Николаичу».
– Ну... армию отслужи, и пожалуйста. Естественно, после фильтров. Грубой и тонкой очистки.
– Понятно, – лаконично кивнул Олег.
В это время в окружающем их народе произошло некоторое весьма заметное шевеление, которое, как тут же выяснилось, было связано с тем, что театральные бабушки, в темно-синей униформе, стали распахивать двери в зрительный зал, приглашая публику занимать свои места.
Фойе стало потихоньку пустеть. «Испанский гранд» тем не менее, словно не обращая на это внимания, продолжал о чем-то тихо беседовать со своей сидящей на диванчике яркой дамой в черном платье с глубоко зияющем в нем вырезом декольте. Наконец, уже после того, как опустели обе стоящие рядом банкетки, «гранд» зачем-то (и, как показалось Иванову, довольно осторожно) бросил взгляд по сторонам и после этого протянул даме руку.
– Та-ак... – моментально прореагировал шатен в темно-коричневом пиджаке. – Ну что ж, пожалуй, пора нам с Наташкой тоже... двигать.
