До сихъ поръ я былъ довольно откровененъ съ приставомъ Коффомъ; но вкрадчивость, съ которою онъ подъѣхалъ ко мнѣ съ этимъ послѣднимъ вопросомъ, заставила меня быть поосторожнѣе. Другими словами, я не чувствовалъ на малѣйшей склонности помогать его розыскамъ, когда (подобно змѣѣ, искусно пробирающейся подъ травкой) онъ коварно подползъ къ моимъ сотоварищамъ.
— Ничего не пришлось мнѣ замѣтить, отвѣчалъ я, — знаю только, что всѣ мы потеряли головы, не исключая, и меня самого.
— О! сказалъ приставъ: — а неужели вы ничего болѣе не имѣете сообщать мнѣ?
— Рѣшительно ничего, отвѣчалъ я, и мнѣ казалось, что лицо мое въ эту минуту было совершенно ясно и невозмутимо.
Унылые глаза пристава Коффа пристально смотрѣли мнѣ въ лицо.
— Надѣюсь, мистеръ Бетереджъ, что вы позволите мнѣ пожать вашу руку? сказалъ онъ. — Я чувствую къ вамъ какое-то особенное расположеніе.
(Въ толкъ не возьму, почему выбралъ онъ для заявленія своей пріязни именно ту самую минуту, когда я его обманывалъ. Это польстило моему самолюбію, и я не на шутку возгордился тѣмъ, что успѣлъ-таки наконецъ надуть знаменитаго Коффа!)
Мы вернулись домой, такъ какъ приставъ просилъ меня отвести ему особую комнату и затѣмъ препровождать туда для совѣщанія съ нимъ, по-одиночкѣ и по разряду занимаемыхъ ими должностей, всѣхъ слугъ, жившихъ собственно въдомѣ.
Я ввелъ пристава въ мою комнату, а потомъ собралъ прислугу въ прихожей. Розанна Сперманъ явилась въ числѣ прочихъ безъ малѣйшаго смущенія. Но въ лукавствѣ и хитрости она не уступала самому приставу, а я подозрѣваю, что прежде чѣмъ онъ успѣлъ замѣтить ее въ кустахъ, она уже подслушала нашъ разговоръ о слугахъ. Какъ бы то на было, лицо ея имѣло такое выраженіе, словно ей никогда не приводилось даже и слышать о существованіи въ нашемъ саду кустарниковой дорожки. По требованію пристава я сталъ по-одиночкѣ посылать къ нему слугъ. Первое лицо, представшее на судилище — другими словами въ мою комнату — была кухарка. Она оставалась тамъ не долго и возвратилась съ слѣдующимъ замѣчаніемъ: «Приставъ Коффъ хоть и угрюмъ, но за то настоящій джентльменъ.» За ней послѣдовала горничная миледи. Она оставалась на допросѣ подолѣе, а вышедши оттуда, проворчала: «Если приставъ Коффъ не вѣритъ словамъ почтенной женщины, то онъ могъ бы по крайности помолчать объ этомъ!» Вслѣдъ за горничной миледи отправилась Пенелопа, но она скорешенько выбѣжала оттуда съ слѣдующимъ замѣчаніемъ: «Какъ мнѣ жаль пристава Коффа, батюшка. Въ молодости онъ вѣрно испыталъ какую-нибудь сердечную неудачу.» Послѣ Пенелопы наступилъ чередъ старшей служанки. Подобно горничной миледи, она оставалась на допросѣ довольно долго, и вернувшись, отрапортовала слѣдующее: «Я не затѣмъ поступала въ услуженіе къ нашей госпожѣ, мистеръ Бетереджъ, чтобы какой-нибудь полицейскій чиновникъ смѣлъ почти въ глаза называть меня лгуньей!» наконецъ очередь дошла до Розанны Сперманъ, которая, пробывъ у пристава долѣе всѣхъ прочихъ, вернулась безъ малѣйшаго замѣчанія — безмолвная какъ могила и съ поблѣднѣвшими какъ полотно губами. Вслѣдъ за Розанной отправился слуга Самуилъ. Онъ оставался на допросѣ не болѣе двухъ минутъ, и вернувшись, замѣтилъ только, что стыдно тому человѣку, который чиститъ сапоги пристава Коффа. Послѣдняя отправилась Нанси — судомойка. Побывъ тамъ минуты днѣ, она вышла къ намъ съ слѣдующимъ заявленіемъ: «Приставъ Коффъ не безсердечный человѣкъ, мистеръ Бетереджъ; онъ не отпускаетъ шуточекъ надъ бѣдною работящею дѣвушкой.»
Войдя къ мистеру Коффу по окончаніи допроса, чтобъ узнать, не будетъ ли какихъ дальнѣйшихъ распоряженій, я засталъ пристава за его любимымъ занятіемъ — онъ смотрѣлъ въ окно и насвистывалъ себѣ подъ носъ «Послѣднюю лѣтнюю розу».
— Не сдѣлали ли какихъ открытій, сэръ? спросилъ я.
— Если Розанна Сперманъ попросится со двора, отвѣчалъ приставъ, — то отпустите ее, бѣдняжку; только не забудьте тогда предупредить меня, что она уходитъ.
И зачѣмъ я говорилъ ему объ ея чувствахъ къ мистеру Франклину! очевидно было, что несчастная дѣвушка не избѣжала подозрѣній пристава, вопреки всѣмъ усиліямъ моимъ отвратить отъ нея эту бѣду.
— Надѣюсь, вы не подозрѣваете Розанну въ пропажѣ алмаза? отважился я спросить у него.
Углы меланхолическаго рта снова искривились, и приставъ посмотрѣлъ на меня такъ-же пристально, какъ и въ саду.
— Позвольте мнѣ лучше помолчать объ этомъ, мистеръ Бетереджъ, отвѣчалъ онъ. — А то, пожалуй, вы и во второй разъ потеряете голову.
Тутъ меня взяло сомнѣніе, ужь дѣйствительно ли удалось мнѣ надуть знаменитаго Коффа. Я положительно обрадовался, когда кухарка прервала нашъ разговоръ, постучавшись въ дверь и объявивъ, что Розанна Сперманъ просится со двора; причины по обыкновенію были тѣ же: дурнота и желаніе подышать свѣжимъ воздухомъ. По данному приставомъ знаку, я отвѣчалъ, что Розанна можетъ идти.
— Гдѣ у васъ задній выходъ для слугъ? спросилъ онъ, когда посланная удалилась.
Я указалъ ему.
— Заприте дверь вашей комнаты, оказалъ приставъ; — а если меня будутъ спрашивать, скажите, что я заперся, чтобы поразмыслить о слѣдствіи. Углы рта его опять искривились, и съ этими словами онъ исчезъ.
Будучи оставленъ одинъ при такихъ странныхъ обстоятельствахъ, я почувствовалъ всепожирающее любопытство и съ своей стороны пустился на розыски.
Ново было, что приставъ Коффъ заподозрилъ Розанну во время допроса слугъ въ моей комнатѣ. Единственныя женщины, остававшіяся съ нимъ долѣе другахъ, за исключеніемъ самой Розанны, были: горничная миледи и наша старшая служанка, которыя не взлюбили бѣдную дѣвушку съ перваго дня ея поступленія въ вашъ домъ. Сообразивъ все это, я какъ будто случайно заглянулъ въ людскую, увидалъ обѣихъ женщинъ за чайнымъ столомъ и немедленно къ нимъ присоединился. (Замѣтьте, что капля чаю для женскаго язычка то же, что капля масла для угасающей лампы.)
Надежды мои на содѣйствіе чайника не обманули меня. Онъ послужилъ мнѣ какъ вѣрный союзникъ, и менѣе нежели чрезъ полчаса я узналъ столько же, сколько самъ приставъ Коффъ. Оказалось, что ни горничная миледи, на старшая служанка ни повѣрили болѣзни Розанны, случившейся въ четвергъ. Въ тотъ день обѣ чертовки (извините меня за выраженіе, но какимъ другимъ именемъ охарактеризовать двухъ злыхъ женщинъ?) частенько заглядывали на верхъ; пробовали отворить дверь Розанны, но нашли ее запертою; стучались, но не получили отвѣта; прислушивались, но не слыхали въ ея комнатѣ ни малѣйшаго шороха. Вечеромъ, когда Розанна сошла къ чаю, и миледи снова отослала ее въ постель, двѣ упомянутыя чертовки еще разъ стучались въ ея комнату, но опять нашли ее запертою; онѣ пытались было заглянуть въ замочную скважину, но она была заткнута изнутри; въ полночь увидали онѣ изъ-подъ двери свѣтъ, а въ четыре часа утра услыхали трескъ огня (огонь въ комнатѣ служанки въ іюнѣ мѣсяцѣ!) Все это донесено было приставу Коффу, который въ благодарность за ихъ усердіе скорчилъ кислую физіономію, и далъ имъ ясно почувствовать, что показанія ихъ не внушаютъ ему на малѣйшаго довѣрія. Отсюда неблагопріятные отзывы о немъ женщинъ по выходѣ ихъ съ допроса. Отсюда и та готовность (если не считать вліянія чайника), съ которою онѣ принялись злословить пристава за его будто бы невѣжливое съ ними обращеніе.
Зная уловки великаго Коффа и убѣдившись въ его намѣреніи тайно выслѣдить Розанну, я понялъ, что онъ нашелъ нужнымъ скрыть отъ донощицъ, какую существенную пользу принесли онѣ ему своими открытіями. Это были такого рода женщины, которыя, разъ смекнувъ, что имъ повѣрили, не преминули бы прихвастнуть своимъ значеніемъ, и, конечно, заставили бы Розанну Сперманъ стать еще осторожнѣе въ своихъ поступкахъ.
Былъ великолѣпный лѣтній вечеръ; сокрушаясь о судьбѣ этой несчастной дѣвушки и крайне встревоженный общимъ положеніемъ нашихъ дѣлъ, я вышедъ погулять немного, и, конечно, направился въ кусты. Тамъ я встрѣтилъ мистера Франклина, ходившаго по своей любимой дорожкѣ. Онъ уже давно вернулся со станціи и все время просидѣлъ у миледи. Своимъ разказомъ о непостижимомъ сопротивленіи миссъ Рахили допустить осмотръ своего гардероба госпожа моя привела его въ такое уныніе, что онъ видимо уклонялся даже со мной отъ разговора объ этомъ предметѣ. Въ первый разъ съ тѣхъ поръ какъ я зналъ мистера Франклина, пришлось мнѣ подмѣтить на его лицѣ фамильныя складки, характеризовавшія всѣхъ членовъ этой благородной семьи.
— Ну, Бетереджъ, сказалъ онъ, — какъ вамъ нравится эта таинственная, полная подозрѣній атмосфера, въ которой мы живемъ все это время? Помните ли вы то утро, когда я впервые пріѣхалъ сюда съ Луннымъ камнемъ? Боже мой! и для чего мы тогда же не бросили его въ пески!
Послѣ этого приступа мистеръ Франклинъ замолчалъ, желая пересилить свое волненіе. минуты двѣ мы шли рядомъ, не говоря на слова; наконецъ онъ спросилъ меня, что сталось съ приставомъ. Мистера Франклина нельзя было удовлетворить отвѣтомъ, будто приставъ сидитъ въ моей комнатѣ, обдумывая слѣдствіе, а потому я безъ всякой утайки передалъ ему о случавшемся, въ особенности налегая на доносы двухъ горничныхъ относительно Розанны Сперманъ.
