Немецкая группа истребителей потеряла еще одну машину и решила выйти из боя. Оказалось, что у «фоккеров» прекрасная система экстренного разгона. Но сейчас им форсаж понадобился только для того, чтобы уйти от менее скоростных «Яков».
Теперь Артем имел возможность присоединиться ко второй свой четверке, которая вела бой с восьмеркой «фоккеров». Оказалось, что немецкие штурмовики очень даже запросто могли превращаться в истребители. Ударная группа потеряла одну машину, но уже в беспорядке сбросила бомбы и сейчас смело атаковала «Яки». Чувствовалось, что этими «фоккерами» управляют гораздо более опытные летчики, чем те, с которыми только что бился Артем. Ударные «Фокке-Вульфы» имели всего по две пушки, но это не мешало им успешно вести бой. Один «Як» уже горел на земле, а второй, подраненный, выходил из боя. За ним шла пара «фоккеров». Но их догонял ведомый подбитого «Яка». Эфир разрывался от русских и немецких голосов – проклятия, просьбы о помощи.
Меньше всего сейчас Артем думал о личных победах. Основное внимание направлял на управление боем. Немцы должны понять, что имеют дело с хорошо слетанным и организованным противником, только тогда с них можно сбить кураж. Не должен был Артем забывать и о двух истребителях, которые запросто могли вернуться, чтобы поддержать своих.
Он не позволил своим самолетам ввязаться в «собачью свалку». Машины организованно выходили из-под вражеских ударов, грамотно набирали высоту, бросались в атаку. И даже еще один сбитый самолет не смог выбить у его летчиков уверенности в своих силах. И ожидаемое возвращение двух немецких истребителей не испугало их. Враг потерял еще две машины и в конце концов вышел из боя. Догонять их Артем не стал. Горючее и боеприпасы на исходе, а нужно было еще возвращаться обратно.
На земле догорали два «Яка». Больно до слез. Но на войне как на войне. Победы и потери идут рука об руку. Две машины дотянули до аэродрома на последнем издыхании. Пострадал и самолет Артема. Техники обнаружили с десяток пробоин в фюзеляже и крыльях. Работы у них на всю ночь, и они горько пожалеют, если после ремонта машина потеряет в скорости и маневре. На плохо «отшлифованном» самолете в бой «мессерами» и «фоккерами» лучше не выходить.
В его эскадрилье оставалось всего три полностью боеготовые машины, еще одна встала в строй на следующий день, две другие смогли восстановить только через неделю. А новая техника в полк не поступала, хотя обещано было много. Спасибо, хоть с запчастями и запасными агрегатами пока что все было в порядке.
Ударные группы вермахта изо всех сил рвались к Сталинграду. В ожесточенных сражениях наши войска пятились к Волге. Но Артем почему-то был уверен, что немцев удастся задержать на подступах к городу. Слишком больше потери нес противник. И в самолетах, и в технике.
Седьмого августа 8-я воздушная армия была передана в распоряжение только что образованного Юго-Восточного фронта. И продолжала выполнять боевые задачи на Сталинградском направлении.
Немцы вводили в бой все новые и новые резервы. Командование фронта нуждалось в достоверной информации о переброске войск. Поэтому Артему приходилось вылетать на разведку местности. Повышенная активность люфтваффе диктовала свои условия. Поэтому на разведку отправились целых четыре самолета.
Артем всегда чувствовал легкий холодок в груди, когда пересекал линию фронта и оказывался в полосе вражеских войск. Под Сталинградом нет густых лесов, как в Белоруссии и под Вязьмой. Лесостепь – плохое укрытие для сбитого летчика. Если немцы организуют преследование, то уйти от них невозможно. Так что или смерть, или плен, чего Артем боялся больше всего. Советские солдаты в плен не сдаются, а если ты все же попал в лапы к немцам, то тебя сразу же заклеймят как предателя Родины. Как будто летчик не может упасть на землю в бессознательном состоянии. Как будто в плену немцы выдают офицерам пистолет с одним патроном, чтобы он мог застрелиться…
Погода в этот день была неважная. Облачно, ветер, мелкий дождь. Трудно рассмотреть, что творится на земле, зато меньшая вероятность столкнуться с противником.
В эфире молчание. Немцы прослушивают разговоры, даже пеленгуют источник сигнала. Артему это ни к чему. Он шел низко над землей. Но не забывал оглядываться на ведомых. И вовремя заметил, что третий номер покачивает крыльями: оказалось, он засек ни много ни мало целый немецкий аэродром. В дымке тумана с трудом, но угадывался расплывчатый силуэт взлетно-посадочной полосы.
Артему нужна точная информация о самолетах противника. И все же он удержался от желания подойти к аэродрому поближе. Если немцы увидят советские самолеты, они поймут, что раскрыты.
Он повернул назад. Вернулся на свой аэродром. Дабы не терять времени, прямо на самолете подрулил к штабу. И сразу на доклад к командиру. Ткнул пальцем в квадрат на карте.
– Аэродром противника. Сколько самолетов, не знаю…
– А может, это вовсе не аэродром? – резонно спросил Дудин. – Или аэродром, но ложный…
– Возможно, – не стал настаивать на своем Артем. – Надо было подойти поближе, но не хотел быть обнаруженным. К тому же если это был ложный аэродром, то и самолеты там были бы ложные. Я бы обнаружил макеты, а как их от настоящих отличить? Видимость плохая…
– Да, задача… Надо докладывать в штаб армии. – Если примут решение послать «Илы» или «пешки», я их поведу. Покажу направление, прикрою, если что…
– Ну, смотри, если аэродром липовый, голова будет в кустах. Если настоящий, то грудь в крестах… А докладывать все равно надо…
Уже через два часа Артем поднимался в воздух, чтобы возглавить группу из шести самолетов. Подошел к аэродрому, с которого взлетали штурмовики.
«Илы» были уже не те, что в начале войны. Более мощные двигатели, более сильное вооружение. И, главное, кабина теперь делилась на два отсека, в задней находился стрелок с пулеметом.
Штурмовиков было восемь. Не так уж и много для успешной атаки аэродрома. В предыдущем вылете Артем должен был произвести разведку боем, выявить зенитные средства противника. Сейчас ударная группа знала бы, на что идет. Зато был бы потерян эффект внезапности.
А так этот эффект сработал. Штурмовики в сопровождении «Яков» успешно прошли над линией фронта, подобрались к аэродрому. Ветер к этому времени разогнал облака, дымка над землей рассеялась. И вражеский аэродром был как на ладони. Немцы явно не были готовы к налету. В воздухе не наблюдалось самолетов прикрытия, а дежурное звено было уничтожено штурмовиками с первого захода. И зенитных установок фрицам явно не хватало.
Артем не видел опасности с воздуха. Но на всякий случай оставил на высоте одну пару. А сам во главе трех «Яков» спикировал на аэродром. У штурмовиков боекомплект не бесконечный, а нужно было уничтожить как можно больше вражеских машин. Чем меньще «мессеров» поднимется в воздух, тем лучше.
По всей видимости, немцы были переведены на этот аэродром совсем недавно. Поэтому и не успели должным образом замаскировать самолеты. Да и организация зенитного огня слабая.
Артем лично сжег два «мессера». Его подчиненные еще два. И это явно были не макеты. Штурмовики уничтожили более дюжины самолетов и несколько зенитных орудий. При этом потеряли всего лишь одну машину. Когда в воздухе появились вражеские истребители, советских самолетов и след простыл. Задача была выполнена.
За этот вылет Артема представили к ордену Красной Звезды. Он не возражал. Хотя орден Боевого Красного Знамени устроил бы его больше. Но для этого нужно было отправить представление в Президиум Верховного Совета, там пока утвердят, пока вышлют орден. А Красную Звезду с недавних пор мог вручить командующий армией. Сначала награждают и только уже затем отправляют бумаги в Москву. Поэтому многие офицеры предпочитали «Звездочку». Лучше меньше, да сразу, чем больше, но потом. Тем более что пока придет «Знамя», получателя уже может не оказаться в живых. Тьфу-тьфу-тьфу через левое плечо…
А где-то через неделю после этого случая Артем попал в серьезный переплет. Во главе четверки «Яков» он прикрывал группу бомбардировщиков. Необходимо было нанести удар по железнодорожному узлу, где выгружалась немецкая техника. Лететь пришлось далеко за линию фронта, на подвесных баках. «Пешки» уже вышли на цель, когда появилась шестерка «мессеров». Решительной атакой Артем сбил одного немца. Завязался жестокий бой на встречных курсах. Загорелся и камнем пошел к земле один «Як». Второй. Вслед за ним рухнул «мессер». Артем отчаянно уходил от атак вражеских самолетов. Его машина напоминала решето, бак получил утечку. Но «Як» по-прежнему слушался руля и по высоте и по горизонтали. Зато заклинило пушку, а в пулеметах закончились патроны. А бой все продолжался, и Артем не мог выйти из него. Он взял на себя один самолет и на отчаянном маневре стал уходить от него. «Мессер» не мог сбить его сразу, увлекся атакой и прозевал момент, когда к нему в хвост зашел ведомый Артема. Лейтенант Игнатов точной очередью оторвал немцу крыло, но на этом у него закончился боезапас. А на Артема с передней полусферы пикировал другой «мессер».
