Но одно он заметил — как бы, казалось, он ни рисковал своей жизнью, в конце концов найдутся другие люди, рискующие своими жизнями тоже, готовые с радостью отдать их за Избранного, героя, который бы смог выжить, чтобы продолжить сражаться, или делать что-то умное, и каждый принимал это как должное.
Зачастую герой даже не знал их имена.
Он, конечно, изредка задумывался о них во второй раз, после первого вздоха сожаления о потере.
Роберт знал, что он не был героем, не был особенным.
Но глядя на этого человека, "Доктора фрика", как назвал его Даррен, он знал, что находится в обществе того, кто был.
Он вспомнил, как мужчина сказал, что больше никого не заберут.
Ну что ж, возможно, он был почти прав.
Он собирался остановить все это, Роберт действительно поверил в это.
Так что, возможно еще одному человеку придется пойти, и тогда со всеми будет все в порядке: Сарой и ее матерью, и старой миссис Побджой, и остальными.
И возможно человек, который пойдет, поможет герою.
Может, отдаст свою жизнь за героя.
Возможно, будет частью выхода из положения, даже если они должны умереть.
Может, даже удивительная девушка, подруга героя, погрустит о нем, потому что он знал, что герой ее как-нибудь спасет.
Она никогда не узнает его имени, но может быть она прольет слезу и скажет, — Этот мальчик умер последним.
Мы бы никогда не сделали это без его жертвы.
И Роберт неожиданно понял, что вышел вперед, отмахнувшись от протестующих рук миссис Пабджой и мистера Кэйтсби, и выкрикнул, — Возьмите меня.
И они забрали его.
Роберта удивило, что никто не задействовал серебристую коробку и не активировал диск на его лбу.
Он вышел из комнаты все еще контролируя себя, чему он был чрезвычайно благодарен, тем не менее, он все еще был сильно напуган.
Он пытался не показывать этого высокому мужчине, герою, который шел перед ним.
Мужчина повернулся к Роберту.
— Привет, — сказал он.
— Я Доктор.
— Я Роберт, — сказал Роберт.
— Это было довольно смело, — сказал Доктор, пока их вели вниз по коридору.
— Неправда, — пробормотал Роберт, смутившись.
Он не думал, что герой будет хвалить тебя, пока ты не умер.
Через мгновение он сказал, — Они Вас съедят?
Доктор дернул уголком рта, но Роберт мог сказать, что он не смеялся над ним.
— Нет, не съедят, — сказал он.
— Люди думали вот об этом?
Роберт кивнул.
— Я бы не сказал, что это лучше чем, то, чем они занимаются, — сказал он.
— Люди все равно умирают.
Ужасно умирают.
Это зло, то, что они делают.
Роберт не мог себя сдержать: он задыхался, сиплый плач застрял у него в горле, наполовину вырвавшись из горла.
Доктор взял его за плечо.
— Все в порядке, — сказал он.
— Я знаю, это страшно.
Но я не позволю сделать тебе больно.
Но Роберт плакал не из-за себя.
В итоге ему пришлось задуматься об этом.
— Они забрали мою маму! — воскликнул он.
— Они забрали мою маму, а я ненавидел ее, и теперь я никогда ее не увижу снова, и это самое ужасное чувство в мире!
Он почувствовал, как пальцы Доктора сжались на его плече.
— Во первых, плакать — это нормально, — сказал он, заставляя идею показать себя сломленным перед незнакомцем и героем казаться такой же плохой, как и то, из-за чего он плакал.
— Я все время плачу.
— Вы? — сказал Роберт сквозь слезы, зная, что мужчина лжет, но все равно стараясь ему поверить.
— Ага, — сказал Доктор.
— Во-вторых, мы поговорим с тобой об этом, ты и я.
Я уже слегка поболтал с Розой — моей подругой, что была со мной…
Роза — даже ее имя было красивым…
…об умерших людях, которых ты ненавидел.
Но я думаю, что мы подойдем к этому с другой стороны.
Например, поговорим о том, что ты на самом деле не ненавидишь свою маму вовсе.
Или скорее ненавидишь, но это другой вид ненависти.
Как, то что ты ее на самом деле любишь.
Но в любом случае, мы с этим разберемся.
И Роберт подумал, что он наконец-то сможет понять, каково это — иметь отца.
Кьювил отвел их в комнату.
Она была по-настоящему грязной, как и все вокруг, но, к удивлению Роберта, на одной из стен висел огромный большой экран, похожий на телевизор.
И даже сидения, где они могли присесть.
Они собираются показать фильм? Конечно же, это не то, что случилось с другими уведенными людьми.
Доктор сел на стул и пригласил Роберта сделать тоже самое.
Он, казалось, понимал, что происходит.
Один из Кьювилов дал ему пульт управления, который выглядел точь-в-точь как новая игровая приставка у Роберта дома.
Доктор забрал его и взялся за него обеими руками.
На стенной панели неожиданно замигал огонек.
Фрайнел подошел к ней и нажал кнопку.
Из панели раздался голос.
— Оператор готов?
— Оператор готов, — сказал Фрайнел, говоря в устройство.
— Отправляйте перевозчика.
— Понял, — пришел ответ.
Экран, мерцая, ожил, хотя сейчас он ничего не показывал, разве что только рябь, словно забыли подключить телевизионную антенну.
Затем картинка сфокусировалась.
Она показывала вид на дверь.
— Только из интереса, — сказал Доктор, обращаясь к Фрайнелу.
— Я знаю, что не могу вытащить ее из крепости Мантоденов, так как она взорвется, но что вы сделаете, если я заставлю ее ходить кругами?
Роберт не понял, о чем говорит Доктор.
Но ему был понятен ответ Фрайнела.
— Вот зачем здесь этот человек, — сказал он указывая на Роберта.
— Если ты не сделаешь, как мы хотим — мы убьем его.
15 Глава
Роза почувствовала себя плохо, голова кружилась и была мутной, ей хотелось закрыть глаза и схватившись за живот подождать пока все не пройдет.
Но она не могла.
Было такое чувство, что ее замуровали в бетон и она не может пошевелиться.
Как в ночных кошмарах, когда ты пытаешься убежать, но ноги ничего не делают.
Но она знала, что не спит.
Ее зрение постепенно прояснилось, и тошнота более или менее прошла.
Она материализовалась внутри крепости Мантоденов, ну, или она так подумала.
Не в состоянии повернуть голову, она могла видеть только дверь напротив себя и часть стены, ее окружавшей, но, по крайней мере, она могла двигать глазными яблоками.
Сконцентрировавшись, она поняла, что может еще и моргать.
Она попыталась что-нибудь сказать, но ничего не смогла издать, кроме шума из горла.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
