А потом дверь разлетелась на мелкие щепки. В проеме стоял Акио Такухати. Лезвие катаны в его руках полыхало синим пламенем, и таким же пламенем сияли его глаза.
Удар меча снова заставил Мию взвизгнуть. Теперь в страхе не за себя. С ужасом она смотрела, как Сизука покачнулась и осела. На ее месте остался стоять призрачный силуэт демона. Разрез на его теле переливался синим.
Еще один удар завершил начатое.
Демоны взвыли, державший Мию монстр отшвырнул ее в угол. Она больно ударилась локтем об пол и покатилась. Остановиться удалось, лишь наткнувшись на стену. Вжимаясь в угол и закрывая себе рот ладонью, девушка смотрела на битву.
Такухати двигался так стремительно, что Мия не успевала отследить его движения. Меч вспыхивал сапфировой молнией, оставляя в воздухе синие росчерки. Убитые медленно истаивали в воздухе.
Один из демонов подкрался к самураю со спины. Занятый сражением Такухати, казалось, не замечал его.
– Сзади! – крикнула Мия, уже понимая, что не успевает.
В последний момент Такухати обернулся. Демон полоснул его когтем по предплечью, оставив длинную кровавую царапину, но это было последним, что он успел совершить. Короткий удар меча рассек его надвое.
Прорвавшись сквозь орду демонов к гудящему проему врат, Такухати вложил катану в ножны. Окунув пальцы в царапину, начертил собственной кровью прямо над вратами в воздухе иероглиф «запираю»…
И все закончилось.
Захлопнулся воющий провал в нижний мир. В купальне не гулял больше смердящий гниением ветер. Лишь темневший на деревянном полу, словно выжженный, силуэт ворот напоминал о том, что здесь случилось только что.
Оставшиеся демоны, скуля, прыгали по купальне, тщетно пытаясь избежать карающих ударов. Разрубив последнего, Такухати убрал меч. Медленно осмотрел разгромленную купальню и жмущихся по углам испуганных девочек. Задержал взгляд на Мие.
– Итак, лучшая ученица, – голос директора был холодней, чем зима на его родном Эссо, – что здесь произошло?
– Девочки часто гадают. – Вид у наставницы Оикавы был жалкий. – Но никогда раньше…
– Ты знала, что это происходит? – ровно уточнил Акио.
В испуганном лице женщины было что-то неуловимо овечье и безмерно раздражающее генерала. Очень хотелось рявкнуть на наставницу, но Такухати сдерживался.
– Знала, – убито подтвердила старшая гейша. – Мы все знали, господин директор. Все были майко, поэтому относимся к таким вещам с пониманием…
– Вот как? – Такухати еще раз оглядел купальню, задержав взгляд на контуре ворот-тории на досках пола. Отношение генерала к подобному «пониманию» читалось на лице без всяких слов. – Тогда я должен наказать и наставниц. Грязной работой на этот раз никто не отделается.
Бывшая гейша сглотнула.
– Я понимаю, господин Такухати, – признала она. – Нам всем повезло, что вы были рядом.
– Ты даже не представляешь, насколько повезло, – жестко подтвердил директор. – Слышала про Шима Каэдэ?
Наставница сглотнула и кивнула. Легенда об островке с несколькими рыбацкими деревушками, который полностью захватили демоны, пожрав души прежних обитателей, была известна каждому.
– Чтобы очистить потом Рю-Госо, потребовалась бы армия. Ты или кто-то из наставниц обязаны были сообщить мне об этих развлечениях. Магия не для простолюдинов. Как им удалось открыть проход в нижний мир?
– Я не знаю, – пролепетала госпожа Оикава.
Такухати поморщился:
– Ладно. Что с девочками?
– Большинство просто напуганы. Сизука ничего не помнит…
– Совсем ничего?
– Последние несколько дней.
– Повезло, – скривил губы Такухати. – Демон мог прихватить и больше перед уходом.
– …Мия ранена.
Директор стиснул челюсть так, что под кожей заиграли желваки. Ему снова до ужаса захотелось рявкнуть на старую дурищу.
– Почему не доложили?
– Куда вы? – жалобно выкрикнула ему вслед наставница и засеменила за стремительно шагающим мужчиной.
Он ворвался в зал для медитаций, где находились испуганные майко. Несколько девочек всхлипывали в объятиях наставниц, остальные, оживленно жестикулируя, обсуждали происшествие.
Мия сидела, привалившись к стене. Вид у нее был потерянный и несчастный.
Он пересек зал и склонился над девушкой.
– Покажи!
– А? – Она подняла бледное лицо. – Директор Такухати… это я виновата.
– Потом. Покажи, куда тебя ранили?
Она помотала головой:
– Это царапина.
– Сколько можно повторять? – процедил он сквозь зубы. – Не спорь со мной, лучшая ученица! Показывай. Ну! Или мне тебя раздеть прямо тут?
Она вспыхнула, отвела взгляд. Развязала пояс, обнажив перебинтованное плечо.
И правда – царапина. Залечивая следы, оставленные демоном, Такухати мимоходом удивился облегчению, которое испытал, когда понял, что с девушкой все в порядке.
– Я виновата… – снова начала Мия.
– Я знаю, – он погладил ее по голове, – вы все виноваты. И будете наказаны.
– Нет, это все я…
– Ты слишком много на себя берешь, лучшая ученица.
– Послушайте…
– Позже, Мия, – велел он, словно невзначай коснувшись ее щеки.
Уже не слушая девушку, Такухати вернулся к двери, из-за которой выглядывала наставница Оикава. Вид у гейши был такой, словно она вот-вот заплачет.
– Третий час ночи. Пусть идут спать, – сухо бросил он, поравнявшись с наставницей.
Она кивнула, признавая его правоту. Тронула его за локоть, привлекая внимание:
– Директор Такухати, простите…
– Что еще?
– Если можно, перенесите наказание на завтрашний вечер. Днем у девочек урок танцев, а после палки больно даже ходить.
– Палка… – Акио задумчиво оглядел майко в зале. Его взгляд остановился на Мие, которая как раз закончила завязывать пояс.
В памяти снова всплыло состязание по танцам. Она плыла, невесомо скользила над полом, словно не касаясь его…
Поморщившись, генерал вспомнил, как ковыляли служанки в их доме после очередного наказания. Отец не терпел ни малейшего неповиновения и не признавал оправданий. Все слуги знали, что наказание за проступок будет жестоким.
– Думаю, мы обойдемся без палок, – задумчиво протянул Такухати, и наставница Оикава вздрогнула от предвкушающей улыбки на лице директора.
Глава 5
Предательство
Мия подняла руку, но не успела даже постучать. Дверь отъехала в сторону.
– Вы хотели меня видеть?
Это прозвучало так невинно – «хотели видеть». Мия догадывалась, зачем Такухати позвал ее. Но сказать вслух: «Вы собирались меня наказать?» – было выше ее сил.
Стоявший на пороге директор кивнул:
– Входи, лучшая ученица.
Она поежилась, сняла сандалии и робко шагнула за порог.
Мия уже бывала в домике директора, но раньше, до того, как в «Медовом лотосе» появился Акио Такухати.
Обстановка внутри неуловимо изменилась. Исчезла икебана в углу, миниатюры на стенах и вышитые подушечки, но появилась стойка с оружием. Не пахло больше ароматическими маслами. На стене висел кинжал со странным волнистым лезвием, похожим на застывший язык пламени, а на низеньком столике у стены стоял медный чайник. В воздухе ощущался еле заметный запах чая – чуть сладковатый и отдающий молоком.
– Хочешь чаю?
Доброжелательность его тона напугала. Мия не знала, как вести себя. Она была готова к тому, что директор разгневан. Но Такухати, казалось, пребывал в хорошем расположении духа, даже голос его, обычно резкий, звучал вкрадчиво.
Мия нерешительно кивнула. Она не хотела пить, но чаепитие позволяло оттянуть страшный момент.
А может, после приятной беседы Такухати сжалится и отпустит Мию?
Что он вообще собирается делать? Какое наказание за оплошность приготовил для нее?
Она села, наблюдая, как директор достает вторую чашку. Самханский фарфор – белый и тонкий, как лист бумаги. Из горлышка полилась бледно-желтая жидкость. Мия подняла изумленный взгляд на самурая:
– Это чай?
Он снисходительно улыбнулся:
– Чай. Молочный оолонг из Самхана. Попробуй, это вкусно.
Несмотря на странный цвет, напиток оказался действительно вкусным. Почти лишенный горечи и терпкости, легкий, с молочным послевкусием.
– Один из плюсов мира, – сказал Такухати, смакуя вкус чая. – Скоро будет больше самханских товаров.
Сердце в груди Мии дернулось и быстро застучало.
– Будет мир?
Он покосился на нее, словно удивляясь радости, звучащей в голосе девушки.
– Как медленно доходят новости в провинцию! Сёгун выдает свою двоюродную сестру за самханского принца. – Губы генерала скривила циничная усмешка. – Думаю, дети огня надеются на бескровную смену династии. У Ясукаты до сих пор нет наследника.
Рассуждения о правителях мало затронули Мию. Она думала только о том, что будет мир, а это значит, пропасть, разделившая ее и Джина, станет чуть меньше. И она, уехав с самханцем на материк, не будет чувствовать себя предательницей.
