Отплыв на то расстояние, когда люди на пляже превращаются в мелкие точки, я опрокидываюсь на спину и закрываю глаза от яркого солнца, пытаясь законсервировать ощущение релакса. Недолго еще поплескавшись в море, я выхожу из воды, сажусь около спящей Ольги, накрывшей лицо моим полотенцем, и открываю учебник. Ты не поверишь, но я начала изучать французский язык. Произношение у меня крайне паршивое, конечно, но ты мог бы мною гордиться.
Засидевшись на пляже аж до начала восьмого, когда кроме нас остались только пустые бутылки из-под пива и несколько кочанов кукурузы, мы уставшей походкой, попивая молочные коктейли, побрели обратно в сторону своей съемной квартиры возле автовокзала. Прохаживаясь по набережной, куда уже начали выползать различного рода развлекательные зазывалы, практически ни за что выманивающие деньги у подвыпивших отдыхающих, я четко увидела нас с тобой идущих за ручку ровно год назад. Я в своем любимом бирюзовом сарафане, ты в желтых шортах и белой боксерке. Мы много смеемся, абсолютно не обращая внимания на окружающих. Я снова иду по той же дороге, которую мы вместе протаптывали когда-то, но мои теперешние ощущения совершенно иные. Меня переполняет спокойствие вперемешку с катастрофической ностальгией.
Мы с Олей заходим на рынок, где когда-то ты покупал дедушке рыбу. Я вспомнила, как она под воздействием жары начала издавать неприятный запах на весь вагон Луганского поезда, и я улыбнулась. А вот выставка гигантских динозавров, при чем все с теми же экспонатами, что были здесь в прошлом году. Ничего не изменилось, за исключением того, что нас больше нет.
Приняв душ и слегка подкрасив ресницы, я надела все тот же свой любимый летний сарафан и подняла волосы наверх, заколов их крабиком чуть ниже макушки. Затоварившись двумя бутылками недорогого вина, от которого, вероятнее всего, наутро будет болеть голова, нарезкой сыра и персиками, мы снова пошли к морю. К тому моменту на небе появились звезды. Шумящие волны, играющий свет луны, звуки музыки, доносившиеся из кафешек, создавали невероятно опьяняющую атмосферу. А это вино, выпить которое у себя дома я бы ни за что не осмелилась, здесь, в Крыму, показалось на удивление вкусным.
Мы долго с Ольгой беседовали. Создалось впечатление, что мы сумели обсудить все, что можно было, в тот единственный вечер. И вот когда морской пейзаж нам окончательно надоел, мы пошли в ближайший ресторан танцевать. В определенный момент мне казалось, что я не чувствую землю под ногами. Но это заблуждение длилось недолго. Временами я теряла Ольгу, которая то и дело бегала к барной стойке. После пары часов, когда последние капли хмеля уже окончательно выветрились, а ноги гудели от усталости, предвещая крепатуру на последующие несколько дней, неожиданно я обнаруживаю нас с Ольгой в компании двух мужчин кавказской национальности и уже далеко не в первой поре своей юности. Они угощают нас шампанским. Один из них постоянно пялится на грудь моей подруги, которая так убедительно болтает Бог весь что, выдавая каждое слово за чистую правду. Я осматриваюсь по сторонам. Танцевальная площадка оказывается пустой. Официанты вальяжно убирают соседние столы, при этом обозлено подсчитывая весьма скудные чаевые. Я снова перевожу взгляд на собеседников. Господи, что же я делаю? Ведь это совсем не то место где я должна быть, более того это совсем не те люди, которых я хочу видеть возле себя. Не раздумывая больше ни секунды, я на полуслове Ольгиного монолога беру свою подругу за руку и, пропуская мимо ушей недовольные и возмущенные возгласы покинутых мужчин, двигаюсь по направлению к выходу. Начинает светать. Ночь закончилась, а значит, самое время для сна.
Будучи коренной дончанкой, Ольга никогда раньше не была в Крыму, поэтому пассивный отдых на пляже мы решили разбавить близлежащими и наиболее примитивными достопримечательностями. Мы походили по Ялтинскому ботаническому саду, изучили интерьеры Воронцовского дворца, а на обратном пути заехали к Ласточкиному гнезду, где Ольга сделала сотню фотографий, ровно таких же, какие можно найти в альбоме чуть ли не у каждого третьего украинца на личной страничке социальной сети. Казалось, если у тебя нет фотографии с этого места на вид моря, скалу Парус, гор и проплывающего мимо катера, то считай, ты ничего не видел в Крыму. Я сфотографировалась лишь единожды и то чисто для галочки, поскольку на самом деле у меня с прошлого года на винчестере пылится целая фотосессия Крымских красот.
Пробежавшись мельком по сувенирным лавкам, обратный путь мы осуществили на теплоходе, стоимость которого нам обошлась чуть ли не в четыре раза дороже первоначального пути, но, честно сказать, оно того стоило. Ветер, создающий неописуемое чувство свободы, кажется, выбивает все мысли из головы. Выпрямив руки самолетиком, я ощущаю себя Кэйт Уинслет из кинофильма «Титаник». А вокруг море, море, море. Все постороннее в один миг перестает для меня существовать. Остается только этот пейзаж, небо и капитан теплохода, который сейчас заправляет музыкой, играющей внутри меня отзвуками взволнованного сердца. Впервые за столько месяцев я нахожусь в гармонии с собой.
Со стороны набережная выглядит просто божественно. Десятки разноцветных домиков, собор, сосны, горы — у меня кружится голова, но, как не странно, мне это нравится. Сквозь ветряные порывы я слышу, как кто-то восклицает: «Ой, дельфинчики! Глянь!». Я перевожу взгляд и вижу, как около десятка этих добродушных млекопитающих поочередно выпрыгивают из воды буквально в нескольких метрах от нашего корабля. Мне становится весело и так легко на душе, что у меня появляется желание попрыгать за компанию с игривыми дельфинами. В таком удивительно приподнятом настроении я замечаю, как мы подплываем к берегу. Вечереет.
Глубокая ночь. Я во втором вагоне скорого поезда на нижней полке наблюдаю огни мелькающих окрестностей. Из соседнего купе раздается храп. В воздухе царит запах копченой колбасы и вареных яиц. Никогда не понимала эту чисто славянскую традицию — как только отъезжая от вокзала, сразу доставать тормозки, при чем перечисленные продукты должны быть обязательными атрибутами дорожной трапезы. Я снова представляю нашу с тобой случайную встречу. Я часто это делаю, меняя место нашего рандеву, обстановку, время года, интонации и диалоги. Однако где бы это не происходило, я каждый раз звучу величественно, гордо и весьма убедительно. Конечно, это всего-навсего лишь мое воображение. Но я с радостью позволяю себе немного пофантазировать, ведь только в моей голове ты можешь быть таким, каким я хочу тебя видеть по отношению ко мне: поникшим, сожалеющим о прошлом, неуверенным и слабым. Увы, фантазии — это все, что у меня осталось, но, Слава Богу, их у меня никто и никогда не посмеет отнять.
